Гностические евангелия - Элейн Пейджелс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
дошли до такого безрассудства, что презирают мучеников и порицают тех, которые убиваются за исповедание Господа и подвергаются (бедствиям) предсказанным Господом, и в этом отношении стараются идти по стопам Господа, сделавшись мучениками Страждущего.[409]
Этим заявлением завершаются его подробные нападки на валентинианскую интерпретацию страстей Христовых. Считая богохульством их утверждение, что только человеческая природа Христа испытала страдания, тогда как Его божественная природа недоступна для них, Ириней настаивает, что
Того Самого, Который был взят и пострадал и пролил кровъ Свою за нас, Его он [Павел] очень ясно называет Христом и Сыном Божиим… будучи Спасителем тех, которые имели быть преданы смерти за исповедание Его и потерять свои души.[410]
Конечно, добавляет он, «если кто, как бы допустив двух существующих (Христов), станет судить о них, то тот окажется гораздо лучше и терпеливее и, поистине, благим, который среди самых ран и поражений и прочих причиненных Ему (страданий) благотворит и не помнит сделанного ему зла, чем тот, который улетел и не потерпел никакой обиды и поруганий». В день суда, предупреждает он, когда мученики «получат славу, тогда будут постыжены Христом бесчестившие их мученичество».[411]
Другой свирепый противник ереси, Тертуллиан, подобно Иринею связал учение о страданиях и смерти Христа со своим собственным энтузиазмом к мученичеству: «Ты должен взять свой крест и нести его за своим Учителем… Единственный ключ, открывающий рай, это кровь твоей собственной жизни».[412] Тертуллиан прямо связывает распространение ереси с гонениями. Это, говорит он, заставляло испуганных верующих искать богословских оправданий своему малодушию
во время гонений на Христиан. В те дни, когда вера изнемогает, и Церковь… окружена пожирающим пламенем… в эти дни Гностики исходят из своих берлог, Валентиниане наиболее скрывают извилистые свои пути, все порицатели мученичества источают свой яд… Им слишком хорошо известно, что религия имеет в рядах своих множество служителей простых и мало просвещенных, других, худо утвержденных в вере, а большую часть Христиан легкомысленных, расположенных, всегда обратиться в ту сторону, в какую угодно. Какое удобнейшее можно избрать время к уловлению в свои сети сих неопытных или малодушных людей, как не то, когда страх владеет душою каждого, или в особенности когда варварские казни венчают веру мучеников?[413]
На то, что он считает «еретическими» аргументами против мученичества, Тертуллиан отвечает:
Ныне находимся мы среди лета, то есть, факелы гонения воспламенены руками самого Киноцефала. Из Христиан одни подвергнуты пыткам, другие обречены на сожжение, иные погибли от меча, прочие истерзаны зубами хищных зверей. Некоторые, будучи посажены в темницы, и претерпев избиение и строгание железными клещами… Между тем, нас, робких зайцев, предназначенных для ловли, ересь не перестает осаждать.[414]
Это положение, объясняет он, вдохновило его напасть на еретиков, как тех, кто «порицает мученичество, представляя спасение как уничтожение» и называют одобрение мученичества глупым и жестоким.
Ипполит, образованный греческий наставник в Риме, также засвидетельствовал ужасы гонения в 202 году, при императоре Севере. Ревность Ипполита к мученичеству, как и у Тертуллиана, шла рука об руку с ненавистью к ереси. Он заключил свое обширное
Опровержение всех ересей, настаивая, что только ортодоксальная доктрина позволяет верующему претерпеть гонения:
Если Он не был той же природы, что и мы, Он бы впустую заповедовал, что мы должны подражать Учителю… Он не воспротивился страданиям, но подчинился смерти… во всем этом Он принес, как начаток плодов, Свое человеческое естество, чтобы ты, когда ты в несчастьи, не был малодушен, но, исповедав себя подобным Искупителю, мог пребывать в ожидании получить то, что Отец обещал Сыну.[415]
В возрасте около семидесяти лет Ипполит сам исполнил собственное увещевание: арестованный по приказу императора Максимина в 235 году, он был сослан на Сардинию, где и умер.
Итак, какую модель мы наблюдаем? Противники ереси во втором столетии — Игнатий, Поликарп, Юстин, Ириней, Тертуллиан, Ипполит — единодушны и в проповеди страданий и смерти Христа, и в признании мученичества. Также все они обвиняют еретиков в ложном учении о страстях Христа и в «препятствовании мученичеству». Ириней заявляет:
Поэтому, Церковь на всяком месте по своей любви к Богу предпосылает во всякое время к Отцу множество мучеников; между тем как все прочие не только не могут показать у себя ничего такого, но и говорят, что такое свидетельство (мученичество) вовсе не нужно… за исключением того, что разве во все время… один или двое из них когда-нибудь вместе с нашими мучениками потерпел поношение имени… Ибо одна Церковь чисто выносит поношение тех, которые за правду терпят, гонение и подвергаются всем мучениям и самой смерти ради любви своей к Богу и за исповедание Его Сына.[416]
Здесь Ириней лишает гностиков, умирающих за свою веру, права называться мучениками: в лучшем случае они всего лишь «так сказать в добавок к» настоящим мученикам, то есть ортодоксам.
Хотя Ириней, несомненно, преувеличил редкость мученичества среди еретиков, у христиан-гностиков мученики встречались не часто. Причиной этого было не малодушие, как утверждали ортодоксы, но различие мнений. Как гностики относились к мученичеству, и по каким причинам? Свидетельства из Наг-Хаммади показывают, что их взгляды были удивительно разнообразны. Некоторые защищали его, другие отвергали в принципе. Последователи Валентина заняли промежуточное положение между этими крайностями. Но одно ясно: в любом случае, отношение к мученичеству соответствует интерпретации страданий и смерти Христа.
Некоторые группы гностиков подобно ортодоксам утверждали, что Христос действительно пострадал и умер. Об этом говорится в нескольких текстах, открытых в Наг-Хаммади, включая Апокриф Иакова, Второе Откровение Иакова и Откровение Петра, которые были приписаны ученикам, известным своим мученичеством — Иакову, брату Иисуса, и Петру. Автор Апокрифа Иакова, христианин, живший, вероятно, во втором веке, и обеспокоенный перспективой гонений, ставит себя на место Иакова и Петра. Ожидая пыток и смерти, сообщает он, они получают видение воскресшего Господа, Который говорит об ожидающих их суровых испытаниях как о Своих:
… Если же вы мучимы сатаной и преследуемы, и вы творите Его волю, Я [говорю], что Он будет любить вас, и сделает вас равными Мне… Или вы не знаете, что вы еще не были унижены, и обвинены несправедливо, и заключены в темницу, и осуждены беззаконно, и распяты презренно, и погребены бесчестно, как Я Сам… Аминь, Я
