Испорти меня (ЛП) - Грей Р. С.

— Сдачу можешь оставить себе, — говорит он, начиная собирать пиво. Клянусь, он почти рычит на парня.

Он даже не смотрит на меня.

Я беру две последние бутылки и начос, кладу их на поднос.

— Ты мне там очень мешал, — говорю я, когда мы идем обратно.

— Да? Это тот парень, которого ты имеешь в виду для своего первого раза? Он весит семьдесят пять фунтов.

Я ухмыляюсь.

— Я могла бы уговорить его дать мне шоколадку, если бы ты не пришел.

— Если ты будешь все еще голодна после всего этого, я дам тебе шоколадку, — говорит он, глядя на мой поднос, на котором лежат наши вещи. — Ты сможешь это нести?

— Ага, — говорю я, засовывая в рот целый начос и гордо улыбаясь.

Когда мы возвращаемся к группе, я ожидаю, что Бен вернется на свое прежнее место и продолжит игнорировать меня. Вместо этого он говорит мне пересесть и садится рядом со мной, воруя начос. Его бедро касается моего на оранжевой пластиковой скамейке. Я делаю длинный глоток пива, понимая, что оно мне необходимо.

— Ты сегодня выглядишь по-другому, — говорит он, когда Энди вскакивает, чтобы сделать второй круг.

— О? — спрашиваю я, очень спокойно и очень смущенно. Я? По-другому? Как это? — По-другому хорошо или по-другому плохо?

— Просто... другая. — Бен откидывается назад, чтобы оценить меня, затем берется за прядь волос. — Я никогда не видел твои волосы прямыми.

Я пожимаю плечами.

— Ну, не привыкай к этому. Женщине в торговом центре понадобился час, чтобы уложить их так. У меня бы никогда не хватило терпения сделать это самой.

Его брови сошлись.

— Ты сделала прическу на вечер?

Черт. Что? Нет! Что за неудачница делает прическу для боулинга?

Я качаю головой.

— Просто нужно было подстричься, — вру я, и в который раз благодарна за то, что мужчины биологически не могут определить, когда женщина подстриглась. Клянусь, мои папа и брат никогда этого не замечают.

— Выглядит хорошо.

Два слова, даже не очень цветистые, но он мог бы признаться в любви с таким же успехом, как бьется мое сердце.

Я улыбаюсь, поднося пиво к губам. Бен смотрит, как я делаю глоток, и мы одни в этом боулинге, или это только кажется? Клянусь, он вот-вот наклонится и скажет мне что-то, но тут Илай подталкивает меня в плечо, объявляя, что теперь моя очередь.

— Очистите территорию, — кричит Энди, руками формируя мегафон вокруг своего рта.

— Ха-ха-ха, — говорю я, подыгрывая его шутке. — Просто смотри — на этот раз у меня получится.

На этот раз у меня не получается. Я каким-то образом умудряюсь промахнуться мимо каждой кегли, несмотря на то, что защита желоба гарантирует, что мой мяч долетит до конца.

Когда я возвращаюсь на свое место, Бен подталкивает меня.

— Это впечатляет. Я думаю, что не сбить ни одной кегли труднее, чем сделать страйк.

Его лукавая ухмылка практически решает мою судьбу. Я провожу драгоценные минуты между вторым и третьим ходом, делясь с ним начос и молясь, чтобы он сказал еще что-нибудь такое, от чего бы у меня заныло в животе. Внезапно я снова встаю.

— Уф, мне пора идти? — Это действительно неловко.

Бен встает и просовывает свои руки под мои, заставляя меня принять стойку.

— Давай, я помогу тебе.

Мы все знаем, что это значит. Мы смотрели фильмы. Бен будет стоять позади меня слишком близко, прикасаться ко мне немного неуместно, и все это во имя спорта. И, конечно, поскольку все наши друзья — взрослые люди, они свистят и подразнивают нас, когда Бен придвигается ко мне сзади.

— О да, Бен, покажи ей, как это делается, — говорит Энди.

Бен отмахивается от него.

— О, я не уверена, Бен, я так стою? — Арианна насмехается, и ладно, она забавная, и она мне нравится.

— Не слушай их, — говорит Бен, подталкивая нас к дорожке.

— Это немного шаблонно, согласись. — Я улыбаюсь и смотрю на него через плечо. Ух-ты, я и не заметила, что он стоит прямо за мной. Его губы вот-вот коснутся моих. Конечно, мне пришлось бы подняться на цыпочки и вытянуть шею, но все же. Кто-нибудь, включите здесь воздух как можно скорее.

— Я знаю, — говорит он, пожимая плечами. — Но ты действительно отстой, и я не могу позволить, чтобы все продолжалось в том, же духе, иначе у нас нет никакой надежды на победу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он наклоняется, чтобы расставить мои ноги так, чтобы одна была поставлена впереди другой. Затем обхватывает меня одной рукой за талию, так, что я вынуждена оставаться на месте, прижавшись к нему. Другой рукой обхватывает мое предплечье, чтобы он мог отвести мою руку назад, показывая мне, как прицелиться, прежде чем я отпущу мяч.

— Разобралась? — спрашивает он, дыша на мою шею.

— Покажи мне еще раз.

— О боже. — Кевин смеется. — Она действительно только что это сказала?!

Шутка для них. Когда я, в конце концов, прокатываю мяч по дорожке, мне удается сбить пять кеглей. Я оборачиваюсь, а там стоит Бен и улыбается. Я подхожу к нему, чтобы принять его двойное «дай пять». Его пальцы переплетаются с моими, и мы остаемся так на несколько секунд дольше, чем нужно. Глаза закрыты. Сердца колотятся.

— Отличная работа.

— Спасибо. Все было в моей форме.

Он улыбается.

— У тебя действительно хорошая форма.

Внезапно мы говорим не о боулинге.

Илай присвистывает.

— Ладно, просто для ясности, тот случай совершенно не считается. Бен практически сделал этот ход за тебя.

Одна игра превращается в две, потом в три. Я пью второе пиво, и моя техника действительно улучшается. За один ход мне удается сбить шесть кеглей. Это личный рекорд. Кевин и Илай покупают нам еще по порции начос и пиццу пепперони, которая выглядит едва съедобной. Конечно, мы все набрасываемся на нее, как стервятники.

— Нечестно, — стону я, пытаясь отобрать у Бена последний кусок. — Мне почти ничего не досталось. Мне пришлось поделиться своим с Кевином.

Бен вскидывает бровь и откусывает огромный кусок. Половина ломтика исчезает.

Когда он жует, то слегка ухмыляется.

Я сужаю глаза.

— Зло.

Он протягивает его мне, и жест понятен: откуси. Ничего страшного, говорю я себе. Не принимай это близко к сердцу. Я наклоняюсь вперед, смотрю Бену в глаза и откусываю, стараясь украсть последний кусочек. На моей нижней губе остается немного соуса, и я слизываю его. У Бена такое выражение лица, что я не могу его понять, но от которого у меня по спине бегут мурашки, поэтому я тянусь за нашим пивом и силой вкладываю бутылку в его руку. Мы оба делаем большие глотки.

Наступает моя последняя очередь, и я вскакиваю на ноги, стремясь доказать свое мастерство. Игра равная. Мы вровень с Арианной и Энди. Они выиграли две игры и начинаем наглеть. Они говорят о вступлении в лигу боулинга, просят менеджера повесить на стену их фотографии с автографами. Пришло время кому-то преподать им урок.

— Бен, подержи мое пиво, — говорю я, вытирая рот тыльной стороной ладони, а затем иду за своим розовым блестящим шаром для боулинга. Ранее двенадцатилетняя девочка пыталась украсть его. Илаю пришлось сказать ей, чтобы она убиралась.

Я уже не так твердо стою на ногах, как час назад. Дорожка выглядит до смешного длинной. Я никогда не смогу довести мяч до конца, но хочу победы больше, чем за весь вечер. Я начинаю идти вперед, набирая темп, отступаю назад и пускаю мяч. Он катится быстро, ни разу не задев бамперы. Даже приближаясь к кеглям, он все еще идеально центрирован на дорожке.

Не может быть. НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Я подношу руки ко рту. Шар подлетает, и все до единой кегли разлетаются.

— О, БОЖЕ! Я СДЕЛАЛА ЭТО! Я СДЕЛАЛА ЭТО!

Я прыгаю вверх и вниз. Если бы я могла делать сальто, то сделала бы. Большие руки крутят меня, и Бен поднимает меня вверх.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты это видел?! — спрашиваю я, когда комната кружится вокруг меня. Моя улыбка такая большая, что мне больно.

Он смеется.

— Да, я был рядом.

Конечно.

Мои ноги болтаются, когда я скольжу по телу Бена. Наши бедра идеально выровнены. Мы шипим.