Том 7. Изборник. Рукописные книги - Федор Сологуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«С Луны бесстрастной я пришла…»
С Луны бесстрастной я пришла.Была я лунною царицей.На всей планете я слылаКрасавицей и чаровницей.
Бывало, Солнце и Земля,На небе пламенея вместе,Сжигали лунные поляДыханьем беспредельной мести.
В подвалах укрывались мыИли спешили к антиподам,Чтоб отдохнуть в объятьях тьмыПод звёздным полуночным сводом.
Разъединялися потомОгнём наполненные чаши,И наслаждались ясным днёмИ мы, и антиподы наши.
Великой силой волшебстваСебя от смерти я хранила,Жила я долго, и словаПророчеств дивных говорила.
Открыла я, в теченье днейИ двух светил всмотревшись зорко,Что дни становятся длиннейИ что земная стынет корка.
Смеялися моим словам,Но, исполняя повеленье,Подвалы рыли, чтобы тамНайти от гибели спасенье.
И всё, предсказанное мной,Сбывалось в медленные годы,И наконец над всей ЛунойВоздвиглись каменные своды.
Наукой изощрённый умВсе входы оградил в подвалы.Машин могучих гулкий шумСменяли трубы и кимвалы.
И вот с поверхности ЛуныВесь воздух выпит далью чёрной,И мы спустились в глубины,Царица и народ покорный.
Стекло влилось в пазы ворот,Несокрушимая преграда!В чертогах мой народ живёт,Доволен он, царица рада.
Наверх не ступишь и ногой, –Погибнет всяк, и стар, и молод:Там в новоземье смертный зной,А в полноземье смертный холод.
Наука и весёлый труд,Владея тайной электронной,Преобразили наш приютВ Эдем цветущий, благовонный.
Порой за стёклами ворот,Дивясь на груды лунной пыли,Народ теснится и поётСлегка прикрашенные были
О ветре, звёздах, о ручье,О вешнем упоеньи хмельном,Да о каком-то соловье,Совсем ненужном и бесцельном.
Ну что же, отчего не спеть!Но повторись всё, не захочетНикто уйти, чтобы терпеть,Как зной томит, как дождик мочит,
Глядеть, как, бешено крутясь,Бушует вьюга на просторах,Глядеть на лужи и на грязь,Скользящую на косогорах.
«Всё новое на старый лад…»
Всё новое на старый лад:У современного поэтаВ метафорический нарядРечь стихотворная одета.
Но мне другие – не пример,И мой устав – простой и строгий.Мой стих – мальчишка-пионер,Легко одетый, голоногий.
«Что дальше, всё чудесней…»
Что дальше, всё чудеснейЦветёт наш мир земнойВ лесу лесною песней,И в поле – полевой.
Земля не оскудела,Кропя росою прах,И творческое делоСвершается в веках,
И песня льётся сноваНа весь земной простор.До неба голубогоВосходит звучный хор.
«Земли поколебав основы…»
Земли поколебав основы,Восстал закованный Атлант.Его деяния суровы,Но прав разгневанный гигант.
Поработители! Как ложенБезумно-яростный ваш крик!Атлант и в бунте осторожен,Великодушен и велик.
Благое совершая дело,Он защищает, а не мстит,И землю он колеблет смело,Но труд внимательно хранит.
«День окутался туманом…»
День окутался туманомРжаво-серым и хмельным.Петербург с его обманомВесь растаял, словно дым.
Город, выросший в пустыне,Прихоть дикого Петра,От которого понынеВсё не вижу я добра,
Погрузится ли он в воду,Новым племенем забыт,Иль желанную свободуВсем народам возвестит?
День грядущий нам неведом,День минувший нам постыл,И живём мы сонным бредомДотлевающих могил.
Это тленье, или ропотНабегающей волны,Или вновь возникший опытПробудившейся страны,
Что решит твой жребий тёмный,Или славный, может быть?Что придётся внукам вспомнить,Что придётся позабыть?
«Спорит башня с чёрной пашней…»
Спорит башня с чёрной пашней:«Пашня, хлеба мне давай!»Спорит пашня с гордой башней:«Приходи и забирай!»
Башня поиск высылает,Панцирь звякает о бронь,Остриё копья сверкает,Шею гнёт дугою конь,
Пашня башне покорилась,Треть зерна ей отдала,А второй обсеменилась,Третьей год весь прожила.
Шли века. Поникла башня,И рассыпалась стена.Шли века. Тучнеет пашня.Согревая семена.
<Стихотворения 1926 года>
«Змея один лишь раз ужалит…»
Змея один лишь раз ужалит,И умирает человек,Но словом враг его не валит,Хотя б и сердце им рассек.
О ты, убийственное слово!Как много зла ты нам несёшь!Как ты принять всегда готовоПод свой покров земную ложь!
То злоба, то насмешка злая,Обид и поношений шквал, –И, никогда не уставая,Ты жалишь тысячами жал.
Надежды чистой обаяньеУмеешь ты огнём обжечь,И даже самое молчанье –Ещё несказанная речь,
И нераскрывшиеся губыВ своём безмолвии немомУже безжалостны и грубы,Твоим отмечены значком.
Когда ты облечёшься ласкойПриветливых и милых чар,Ты только пользуешься маской,Чтоб метче нанести удар!
«Грумант покрыт стеклянной шапкой…»
Грумант покрыт стеклянной шапкой.Под этой шапкой так тепло,Что у девицы, очень зябкой,Давно смущение прошло.
Что ей громады ледяныеИ внешний ветер и мороз!Ведь стёкла отразят сплошныеРазгул неистовых угроз.
Искусственное здесь сияетСветило, грея дивный сад,И роза здесь благоухает,И зреет сочный виноград.
Где мирт вознёсся горделивоНа берегу прозрачных вод,Нагие девы нестыдливоВедут весёлый хоровод.
Грохочут бубны и тимпаныВ руках у отроков нагих.Но вот вином полны стаканы,И шум веселия затих.
Настало время пожеланий.Чего ж, однако, им желать,Когда и льдины в океанеУж начали истаевать!
Межатомное разложеньеПостигло только грамм один,И началось передвиженьеИ таянье последних льдин.
«Если б я был себе господином…»
Если б я был себе господином,Разделился бы на два лица,И предстал бы послушливым сыномПеред строгие очи Отца.
Всё, что скрыто во мне, как стенами,В этот час я пред ним бы открыл,И, разгневан моими грехами,Пусть бы волю свою Он творил.
Но одно нам доступно сознаньеИногда, и с трудом, раздвоить.На костры рокового пыланьяМы не можем по воле всходить.
Если даже костёр запылает,Боязливо бежим от огней.Тщетно воля порою дерзает, –Наша слабость всей силы сильней.
«Как нам Божий путь открыть?…»
