Мой любимый киллер - Татьяна Полякова

— Надо было цветов купить, — заметил он неопределенно.

— Да…

Прошло минут пять, он поднялся, посмотрел вокруг.

— Не скажешь, что могилы заброшены…

— Точно. И черный мрамор стоит денег.

— О чем ты? — удивился он.

— Ты так и не сказал, на кого работаешь… Я помню, помню: профессиональная этика и все такое… Думаю, ты ищешь деньги… — Саша демонстративно отвернулся, а я продолжила:

— Мне плевать, ищи на здоровье, я хочу найти сына.

— Я тебе не враг, — проворчал он.

— Ага, — хмыкнула я, покачала головой и добавила:

— Я не верила в эти деньги и вроде бы объяснила тебе почему.

— Не верила? — спросил Саша.

— Кто-то позаботился о могилах.

— У тебя что, вовсе не осталось родни?

— Мамина сестра, ей семьдесят четыре года.

— У родителей была квартира, твоей тетке досталось наследство, значит, деньги были… Чего ж удивляться, что она проявила заботу?

— Возможно. Меня мучает другое. В поселке Ванька вроде бы жил с отцом. И даже ходил в изостудию. Один. Понимаешь? Ребенок мог обратиться к этой женщине за помощью, все ей рассказать, она хороший человек, это чувствуется. Но он молчал. А узнав о фотографии, расстроился.

— Что ты этим хочешь сказать? — вытаращил глаза Саша, помедлил и неуверенно произнес:

— Он был с отцом? — Я кивнула. — Чушь, — замотал он головой. — Полнейшая чушь… Сама подумай, как это могло быть? Отец похоронен здесь, вот фамилия…

— Здесь похоронен мой сын, который в марте был жив и здоров, а еще здесь похоронена я, Антонова Елена Сергеевна. Видишь?

— Не могу поверить, что твой муж… Он прихватил сына и смылся, в то время как все его родственники…

— А как еще можно объяснить все это? Он получил свои деньги и сбежал. А теперь скрывается. Он придумал для Ваньки правдоподобную историю, сменил ему имя. Мой сын знал, что должен быть осторожным, поэтому, увидев фотографию в газете, сразу же рассказал о ней отцу, и они сбежали.

— Черт… Надо же… Похоже на правду. Фотография в газете та же, что и у тебя?

— Ты видел.

— Значит, так: некто, кому события двухлетней давности не давали покоя, увидел фотографию в газете и понял, что история далеко не так проста. Жив ребенок, жива его мать и есть еще кто-то, кто о ребенке заботится. Он разыскивает корреспондента газеты и берет у него фото, а потом звонит Толстяку Лене, уверенный, что его это заинтересует, поскольку речь идет о больших деньгах. Может, мысль о том, что твой муж вовсе не покойник, посетила и его: в такой ситуации твое присутствие здесь просто необходимо, ты будешь искать сына, а мертвый супруг, вполне возможно, попытается найти тебя.

— Два года он не делал таких попыток…

— Откуда тебе знать? Кто-то очень мудрый заварил эту кашу, а теперь наблюдает в ожидании, что из этого выйдет.

— Я хочу вернуть сына, — напомнила я. — А чего хочешь ты?

— Помочь тебе, — твердо сказал Саша. Я усмехнулась и пошла к аллее, он за мной. — Думаю, мне стоит задать пару вопросов сторожу. Вдруг он видел твоего мужа?

— Вряд ли… — пожала я плечами, но препятствовать не стала.

Саша направился к мужичкам за столом, а я устроилась на крылечке сторожки: нужно было хотя бы несколько минут побыть в тишине и собраться с мыслями.

Саша вывернул из-за угла и кивнул:

— Пойдем.

— Он что-нибудь сказал? — задала я вопрос.

— Плиты привезли прошлой весной, вот эти самые мужички помогали их выгружать и установили на могилы. Точно помнят, что «хозяйка», молодая женщина, очень плакала. Одета небогато, а плиты очень дорогие. Таких на кладбище всего несколько десятков. Похоже описание на твою тетку?

— Нет, — усмехнулась я. — Неведомая молодая женщина, а Ваньку не держат взаперти, и он не пытался удрать.

— Господи, о чем ты говоришь? — вздохнул Саша. — Он ребенок, куда ему бежать, раз он один на целом свете. В конце концов, ему всего семь лет, его можно запугать, обмануть… да все, что угодно.

— Если мой муж жив, то деньги у него, — усмехнулась я. — Ведь ты их ищешь?

— Не скажешь, что возможность увидеть мужа живым тебя очень радует.

— Лучше бы он лежал под этой плитой, — зло ответила я.

Мы покинули кладбище и направились к машине, она стояла довольно далеко от ворот, а рядом с ней, почти вплотную, пристроился парень на мотоцикле. Особенно тесниться повода не было, раз на всей стоянке только «девятка» и мотоцикл, но он, наверное, рассуждал иначе. Мы ускорили шаг, парень заметил нас и рванул с места. Треск пошел по всей округе.

— Псих, — прокомментировал Саша.

На ветровом стекле «девятки» белел листок, прижатый «дворником». Саша с недоумением взглянул на него, прочитал, нахмурился и протянул мне. На листке печатными буквами написано: «Ищи деньги, сука, иначе пацан умрет». Я скомкала листок и сунула его в карман.

— Что скажешь? — тихо спросил Саша. Я усмехнулась:

— Скажу, что ты был прав. Скорее всего девчонка действительно куда-то звонила, пока мы находились в поселке и я беседовала с преподавательницей изостудии. Этот тип успел сесть нам на хвост, а потом оставил записку.

— Я не об этом, — поморщился Саша. — Твой муж способен на такие шутки?

— Затрудняюсь ответить. Но подсылать ко мне этого парня в высшей степени глупо. Если муж жив, деньги у него, на кой черт их искать? Выходит, моя версия о его воскрешении никуда не годится, и Ваньке грозит опасность. Есть еще вариант: парень со стороны знает о деньгах и надеется, что я его к ним приведу. В этом случае записка — чистый блеф. Ты успел его разглядеть?

— Мотоцикл «Хонда», в номере две восьмерки, кожаная куртка, джинсы, кроссовки, желтый шлем, довольно заметный.

Появление мотоциклиста напомнило мне недавний разговор с Шохиным. Помнится, его шантажист тоже появился на мотоцикле. Иногда такие догадки очень полезны.

— Дай телефон, — попросила я. Саша протянул мне трубку, а я торопливо набрала номер.

Владимир Павлович находился в офисе. Я поздоровалась и в нескольких словах объяснила ситуацию.

— Кажется, кто-то решил меня шантажировать. Не помнишь, что за мотоцикл был у того типа?

— Какой-то импортный… Не знаю… шлем был желтый, яркий такой.

— Похоже, он покинул нас минуту назад.

— Чего он хочет? — удивился Володя.

— Денег, — хмыкнула я. — Люди так устроены — они вечно хотят денег. — Я дала отбой и повернулась к Саше. — Надо заехать в библиотеку, посмотреть подшивки газет двухлетней давности.

— И что ты в них надеешься найти?

— Труп. Тот самый, что я оставила в садовом домике моей свекрови. Меня посетила очень интересная мысль.

— Ты решила искать деньги? — помедлив, спросил Саша, а я хохотнула:

— С ума я сошла, что ли? Деньги у нас ищешь ты.

По дороге в город Саша безрезультатно пытался вспомнить третью цифру номера на мотоцикле, а я найти логическое объяснение всему происходящему — с тем же успехом. Логикой здесь и.не пахло. Что-то подсказывало мне, что охотников на деньги превеликое множество и найти ту самую печку, от которой стоит танцевать, очень нелегко.

В библиотеке по причине летнего времени, когда студенты отдыхают, было малолюдно, а в отделе периодики и вовсе никого. Женщина средних лет пила за столом чай и листала журнал. Наше появление ее не вдохновило, но подшивки она принесла.

Мы устроились за разными столами, чтобы не мешать друг другу.

— Смотри начиная с десятого октября, — сказала я Саше и уткнулась в газеты. Никакого сообщения о трупе на даче я не нашла. А ведь если таковой был, то кое-кто из сообразительных граждан неминуемо соединил бы данную смерть с недавним взрывом дома, поскольку труп был обнаружен на даче погибших, буквально три дня спустя. Ничего подобного, что, в общем-то, неудивительно, раз Леня в последнем (или все-таки предпоследнем) в своей жизни интервью сказал: о том, что я жива, он узнал от человека, который спрятал труп. Вопрос: зачем прятал? Лежал бы себе на даче, и нашли бы не сразу. Так нет, дал себе человек труд спрятать… Я не успела как следует развить эту мысль, меня окликнул Саша.

— Вот, — сказал он и ткнул пальцем в заметку. Заметка была совсем крохотная, в разделе «происшествия». Фотография мужчины и несколько строк под ней: «11 октября в районе станции Планерная обнаружен труп мужчины лет 20-25, одет в джинсы, клетчатую рубашку…» — ну и так далее, вплоть до просьбы к опознавшим его звонить по телефону 02.

— У тебя есть лезвие? — шепнула я Саше, он вроде бы растерялся, потом спросил:

— Зачем?

— Вырезать заметку.

Сделать это оказалось делом нетрудным: библиотекарша, видя нашу занятость, скрылась за дверью, а когда вернулась, мы уже положили подшивки ей на стол, сказали «спасибо» и удалились.

— Ты уверена, что это он? — спросил Саша уже в машине. — Два года — приличный срок, да и вряд ли ты разглядела его как следует при тогдашних обстоятельствах.

Это показалось мне невероятно забавным, я засмеялась, глядя на него, а потом сказала: