Девочка для шпиона - Фридрих Незнанский

— А что же мне делать? Если там сверх тарифа, так бабки у меня есть, о чем разговор! Вот только с железками никак не стыкуюсь. Может, есть что-нибудь?

Мастер выплюнул окурок, старательно растоптал его на асфальте, инстинктивно соблюдая правила пожарной безопасности, поманил Грязнова пальцем и сказал негромко:

— У нас нет ничего, а тут возле станции Коля прогуливается, у него много чего есть, и он всем помогает…

— Как же мне его найти? — прикинулся простачком Слава. — Ходить по улице и зазывать?

— Зачем? Подъедь с той стороны станции, где площадки нет. Он там будет или с людьми разговаривать, или сидеть в пивбаре барана трескать.

— Почему барана?

— Любит потому что! — рявкнул мастер. — Он жгучий брунэт и в усах. Понял?

Грязнов кивнул и пошел к машине.

Задача осложнялась. Он-то думал, что Коля пусть ни черта не делает на станции, но хоть числится кем-то и отсиживает положенные часы. Наверное, не регистрируется, жулик, в муниципальных органах, живет полунелегалом, поэтому, если бы и хотел поработать, не взяли бы. Впрочем, ему это, наверное, и не надо — и так себя неплохо чувствует.

Грязнов вывел свою боевую машину туда, куда показал мастер. И в самом деле — довольно пустынная улица, на одном из домов между первым и вторым этажами вывеска, исполненная под старину — граненая пивная кружка с шапкой белой пены и красный рак, нарисованный до того размашистой рукою, что больше похож на скорпиона.

На тротуаре никто не стоит, только редкие прохожие заглядывают к пивному скорпиону. После толчеи и нервозности центра кажется невероятным, что в полуазиатском мегаполисе, каким является Москва, могут быть такие тихие уголки.

«Значит, Коля баранину кушает? — подумал Грязнов, не торопясь выходить из машины. — А если он кушает ее не здесь? Это будет очень плохо. Так что пусть лучше он сидит здесь». Непонятно к кому обратив это заклинание, Слава вылез из салона и, не запирая дверцу, направился в бар.

Заведение, наверное, имело космическую наценочную категорию, потому что из двадцати пяти столиков заняты были только четыре. В противоположном от двери конце зала на небольшом подиуме стояли три столика, отгороженные друг от друга и от общего зала плюшевыми тяжелыми шторами. За одним из них в гордом одиночестве восседал усатый Коля и лениво поджидал клиента. Этакая автомотопроститутка! — с веселой злостью подумал Грязнов и решительно направился к нему.

Мастер сказал неправду: Коля ел не баранину. Он пил пиво с солеными орешками и маслинами. Однако, судя по лоснящемуся круглому лицу и плотной фигуре, жирное мясо хозяин станции употреблял регулярно.

— У вас не занято? — спросил Грязнов, подходя к столику.

Коля посмотрел испытующе, не спеша произнес:

— Если ко мне за делом — садись, если меня не знаешь — гуляй за другой столик.

Слава уселся напротив, проверив в кармане наличность, заказал кружку пива и орешки.

Все это время Коля следил за ним из-под полуопущенных век, и, вероятно, нашаривание в кармане денег, с которым Грязнов делал заказ, разочаровало Колю — клиент, если это он, или бедный, или жадный.

Грязнов в свою очередь, шаря в кармане и озираясь по сторонам, пытался определить, один сидит Коля или с охраной. Двое парней сидели за очень удобным для обозрения всего зала столиком. Они могли быть охранниками, но почему тогда они не отреагировали на решительное движение чужака к столику босса? Может, у босса пушка на коленях лежит? Ладно, будем импровизировать, решил Слава.

— Если вы Коля, то я к вам.

— Коля, — бесцветно, без интонации назвался тот.

— Слава, — в тон ему ответил Грязнов.

— Чего хочешь?

— «Мерс» подлатать и оснастку подновить.

— Что именно?

— Пошли посмотрим.

— Ты что, сказать не можешь?

— Не разбираюсь я.

— А водить умеешь?

— До Москвы доехал же!

— Краденая?

— Машина-то? Не-е…

— Ты кто по жизни?

— Зачем тебе? — насторожился притворно Грязнов.

— Мой ремонт — лучший в Москве! Он дорого стоит. Я видел, как ты мелочь на пиво искал… Может, у тебя не хватит?

— Так у меня нету щас денег!

— А что есть? Зачем тогда пришел?

Слава нагнулся через стол поближе к Колиному лицу и громким шепотом спросил:

— А песком возьмешь?

— Каким песком? — не понял или прикинулся непонимающим Коля.

Все тем же шепотом Слава пояснил:

— Я с приисков еду… Золотишко… Понимаешь?

— С собой?

Коля уже не выглядел полусонным.

— Маленько есть.

— Покажи!

Грязнов откинулся на спинку стула, жадно отхлебнул пиво и, широко улыбнувшись, покачал головой:

— Э нет, хитрован! Я тебе покажу, а халдей сейчас же срисует и своим передаст! Да ты и сам грабанешь, знаю я вас. Свистнешь своим — придут, прижмут руки к жопе и обшмонают!..

— Не бойся, мы честные партнеры!

— Честных партнеров Феликс Дзержинский перестрелял!

— Покажи!

— Не рычи, Коля! В машине мешочек-то. Говорю: пошли посмотрим.

— Ты дурак! Угонят тачку — и нет твоего песка!

— Там только образцы, да и не позарится никто на мою машинку — крепко ей досталось!

— Хорошо, пойдем!

— Пойдем. Курточку можешь оставить — сей же час вернемся дальше о деле говорить. И вот еще что — если есть у тебя тут ангелы-хранители, не бери их с собой, ага?

— Хорошо.

— Тогда я потопал.

Грязнов в распахнутом пальто, покручивая на пальце ключи от машины, пошел к выходу. Краем глаза успел заметить, что Коля подошел к двум парням. Значит, опыт и интуиция не подвели — бережет чеченец свою жизнь. Так, на окна показывает, чтобы следили…

Слава юркнул в автомобиль, завел мотор, приоткрыл дверцу, чтобы Коле легче было всунуться в салон. Нашел какой-то сверток, может с мусором, бросил на сиденье и мягко включил передачу, не снимая пока ногу с педали сцепления.

Коля подошел, наклонился к открытой дверце:

— Ты зачем завел? Боишься?

Слава хмыкнул:

— Печку хочу включить, замерзнешь, пока будешь смотреть.

Коля всунулся в салон плечами, потянулся руками к свертку:

— Тут?

— Ага!

Одновременно с этим восклицанием Грязнов одной рукой схватил Колю за шиворот и дернул к себе, вторая рука держала руль, ноги на педалях произвели привычную манипуляцию: плавное включение сцепления и нажатие на педаль акселератора…

Коля ввалился на сиденье, оставив за пределами автомобиля часть таза и ноги, а «мерседес» рванулся вперед, хотя и с дозволенной скоростью шестьдесят километров в час.

Слава проворно обшарил Колю, вытащил из кармана пистолет и весело крикнул:

— Залезай быстрей, а то оставишь ноги на дороге!

Коля, уцепившись за рычаг ручного тормоза, кое-как влез на переднее сиденье, перевел дух и воскликнул не зло, а скорее обиженно:

— Дурак, да?!

— Почти, — согласился Слава.

Немного придя в себя, Коля пошарил за пазухой, отыскивая пистолет.

— Машинка твоя у меня, — успокоил или, наоборот, скорее озадачил его Грязнов. — А то ты человек горячий, начнешь палить, потом жалеть будешь!

— Ты! Ты зачем это сделал?!

— Покатать тебя хочу. А то чинишь-чинишь чужие машины, сам небось и не катался на «мерсике»?

— Пф!.. — презрительно фыркнул Коля и спросил уже спокойно и деловито: — Ты из какой группировки?

— Я не из группировки. Я из семьи.

— «Спрута» насмотрелся? На кого работаешь?

— На Московский уголовный розыск.

Коля тихо присвистнул, поскреб щеку, с утра выбритую, но уже синеватую от новой щетины.

— За мной нет ничего по вашей линии.

— Ты уверен?

— Да.

Беспорядочно поворачивая с улицы на улицу, Грязнов свернул в узкую, глухую улочку и остановился у обочины тротуара.

— Теперь поговорим предметно, Коля, и, если ты не будешь откровенен, как на исповеди, я впаяю тебе двести восемнадцатую, а пока ты будешь по ней отдуваться, твое теплое местечко займет какой-нибудь другой Тенгиз! Теплое место долго не пустует, сам знаешь!

— Что хочешь знать, командир?

— У тебя есть машина?

— А что?

— Забудь на время вопросительную интонацию. Есть?

— Да.

— «Мерседес», конечно?

— А… да.

— Ну и куда ты на нем ездил два дня назад?

— Я каждый день езжу.

— Я спросил тебя, куда ты ездил два дня назад? Могу помочь твоей памяти: ты ездил за город, с тобой были два пассажира, один ваш, другой русский. Куда ты их отвез?

— Сажай тогда, — сказал Коля набычившись, отчего его нос стал еще больше, и теперь было понятно, почему такой упитанный человек носит кличку Коршун. — Понимаешь, командир, про своих я тебе ничего не скажу.

— Меня интересует, где русский, Исмат небось давно по родным горам шастает!

— Не могу сказать.