Отец моей подруги. Тайная беременность (СИ) - Литовская Даша

Парень растерянно хлопал глазами.

Черт. Обреченно вздохнула.

- Паш, Резников Катин папа.

Сгорел сарай, гори и хата. Какой смысл теперь скрывать это от кого-то? Я удивлена, что она сама до сих пор ничего парню не рассказала.

- Наш декан? – нахмурился Пашка.

- Ну да. – пожала плечами, беря себя в руки и отступая. На Пашкиной жилетке осталось мокрое пятно от моих рыданий.

- Ооо… - многозначительно выдал Пашка. – А ты ведь с ним…

- Да. – осекла я его.

Пашка сурово на меня посмотрел.

- Никифорова, от тебя, конечно, много можно ожидать, но такого…

- Ты не понимаешь… - жалобно простонала. И кому я на жизнь решила пожаловаться?

- Покажи лучше, где ее чемодан? Теперь понятно, почему Катя тебя видеть не хочет.

Сверкнула глазами.

Какие же все вокруг меня идеальные! Просто святые! Нимбов над головой не хватает!

Озлобленно махнула рукой в направлении Катиной комнаты. Схватила мобильник, выскакивая на лестничную площадку.

Не хочу быть навязчивой, но сейчас мне жизненно необходимо услышать голос декана.

На секундочку.

Понять, что я все сделала правильно. Убедиться. Не то, чтобы я сомневалась…

Просто кажется, что я одна во всем мире.

А ведь это не так. У меня ведь он есть. Есть же?

Безжизненный длинный гудок. Еще один. И еще.

Вызов сброшен.

Абонент не желает развеивать Ваши сомнения.

Глава 15. НИКАКОЙ КОНКРЕТИКИ.

- А где Дмитрий Сергеевич? У нас же его пара должна была быть. – выкрикивает кто-то из студентов с первых рядов.

Я боюсь даже пошевелиться, лишь бы не пропустить ничего из того, что сейчас скажут.

Три дня.

Три чертовых дня прошло с тех пор, как мы виделись с ним. Резников не отвечает на мои звонки. Не отвечает на смс. Не отвечает вообще ни на что! Будто сквозь землю провалился!

В универе он не появляется, как и Катя.

А я… А я все эти дни нахожусь в полной прострации. Будто из моей жизни кто-то выдернул один очень важный элемент функционирования. И без него ни дышать, ни чувствовать не получается.

Что случилось? Где он? Почему не выходит на связь? Почему не может дать знать, что с ним все в порядке?

Всего лишь три дня. А по моим ощущениям – не меньше трех лет.

- Ребята, - мягко начинает Тамара Степановна, тактичная женщина средних лет, которая ведет у нас пары по философии. – Боюсь, у меня для вас не самые лучшие новости.

Все напряглись, а я впилась в преподавателя взглядом.

Женщина аккуратно присела на свой стул, неспешно открыла папку - журнал, что-то там пролистала, явно озадаченная подбором слов, а не изучением информации на бумаге.

Что случилось? Почему она тянет? Почему не может прямо сказать, что произошло с Резниковым?

И почему у меня внутри все замирает и переворачивается, предчувствуя самые ужасные новости?

- Дмитрий Сергеевич больше не будет преподавать в нашем университете. – закончила Тамара Степановна, наконец перестав тянут кота за хвост.

По рядам прошел удивленный гул. Ребята начали переглядываться и перешептываться.

- Почему? – с неподдельным интересом уточнила Света Заречная.

Тамара Степановна протяжно вздохнула, неловко поерзала на своем стуле, посмотрела на Свету и… оставила этот вопрос без ответа.

- Начинаем занятие, - как ни в чем не бывало выдала женщина и принялась записывать на доске тему.

До конца пары я сидела как на иголках и сорвалась с места, как только услышала трель звонка.

- Идем, - прошипела не сдерживаясь, хватая Пашку под локоть и уволакивая его в коридор. – Где Катя? Почему она не ходит на пары?

Мои глаза, должно быть, сейчас похожи на два раскаленных сверла, потому что Пашка то и дело ежился под моим взглядом.

- Слушай, Никифорва, я не знаю. – решил отмахнуться он и сбежать, но не тут-то было. Я настроена довольно серьезно.

Вцепилась в парня руками и уперлась пятками в пол, не позволяя ему сдвинуться с места.

- Ты что делаешь? – ошарашенным тоном произнес Пашка.

- Говори быстро, где Катя? Почему ее нет в универе? Что случилось с ее отцом?! Я точно уверена, что ты что-то знаешь!

Парень обреченно вздохнул.

- Да не знаю я! – огрызнулся. – После того, как Катя попросила ее вещи из вашей квартиры забрать, я ее больше не видел. И на звонки она не отвечает. А уж что там с Резниковым произошло я и подавно не в курсе!

Молча отцепила руки от Пашки. Злобно на него посмотрела. Бесполезный какой-то парень у Кати! Пошла в противоположную сторону.

Есть человек, который точно мне сможет сказать, что случилось.

- Арнольд Венедиктович, можно? - просунула голову в кабинет.

Ректор восседал за своим массивным столом, что-то важно изучая в бумагах.

- Никифорова? – слегка удивленно. – Ну заходи.

Несмело прошла внутрь кабинета, выровняла дыхание.

- Арнольд Венедиктович, почему у нашей группы сняли пары Резникова? Когда мы будем нагонять пропущенное? Годовые экзамены на носу.

Ректор поморщился. Что такое? Задаю неудобные вопросы? Придется отвечать, я не отстану.

- Никифорова, вот буквально на днях обещали нового преподавателя по экономике дать. Ты не беспокойся. Нагоните все, что пропустили.

- Да как же так?! Третий преподаватель за год меняется?! Это ведь для нас стресс, как-никак! – я возмущенно всплеснула руками, выказывая ректору все свое негодование, на какое только была способна сейчас. – Арнольд Венедиктович, я сейчас говорю от лица всех студентов! – сделала тон по строже. – Мы только к Дмитрию Сергеевичу привыкли, а Вы решили его заменить?!

Ректор вздохнул. Во взгляде неприкрыто читалось: как же вы меня все достали.

- Никифорова, - он огляделся по сторонам, будто в его кабинете нас мог кто-то подслушивать. – Я тебе этого не говорил! – я затрясла головой. – Но Резникова вернуть не смогу. Подвел он меня, понимаешь?

- Подвел? Как подвел? – сердце затарахтело, пропуская удары.

- Ну как… как…? Как это обычно бывает у молодых преподавателей, которым студентки знаки внимания оказывают?

Я ошарашенно отступила назад, распахнув ресницы.

Ректор все знает. Обо мне и о Резникове.

Его уволили?! Уволили… А меня? Что будет со мной? Отчислят теперь? Мамочки, что же мне делать?

- Странно это всё, конечно… - задумчиво протянул ректор.

- Что странно…? – переспросила, онемевшими от страха губами.

- Конкретики никакой! А я так не люблю! Когда без конкретики!

На миг прикрыла глаза, собираясь с мыслями.

- Арнольд Венедиктович, Вы о чем?

- Анонимная жалоба на него поступила. О совращении студенток.

Кивнула. Жалоба. Анонимная. Пашка постарался? Он ведь нам угрожал.

- Но жалоба эта – филькина грамота. – продолжил мужчина. Таких в год мне сотни на стол ложатся. Обиженных студентов то ведь полно. Кто за двойку мстит, кто еще за что. Пойди разбери их.

- Тогда почему… Вы его уволили из-за этого? Его ведь и оклеветать могли… Вы же знаете!

- Да знаю конечно! – недовольно отозвался Арнольд Венедиктович. – Вот только по правилам, я обязан беседу провести с преподавателем, на которого жалоба поступает. Да и не беседа это вовсе! – мужчина махнул рукой. – Формальность чистая. Я спрашиваю, преподаватель отрицает. Доказательств нет. Все свободны и счастливы. Но тут не так вышло…

- А как…?

- Резников отрицать ничего не стал…

- Не стал…? – шёпотом, забывая дышать.

- Не стал. – пожал ректор плечами. – Я уж ему и так и этак намеки делал. Мол, доказать все равно ничего не смогу. Анонимная жалоба на то и анонимная, что спросить потом не с кого. А он уперся и стоит на своем. Совращал, говорит, виноват. Увольняйте.

- А кого… совращал-то? Вы знаете? – со смертельным обречением в голосе, переспросила.

- Так в том то и дело, что нет. Сам Резников говорить отказывается. А студенты… Студенты все разное говорят…