Большая книга ужасов 2014 (сборник) - Ирина Щеглова

Процесс эвакуации проходил успешно, однако скоро возникли и непредвиденные трудности. Действительность неприятно удивила организаторов проекта. Они избавлялись от одних призраков, но вместо них возникали другие, иногда гораздо более опасные, чем исходные. Было высказано предположение, что количество призраков приблизительно одинаково во все времена, и если уничтожаются или эвакуируются одни, то практически обязательно возникают другие. И с тех пор было решено эвакуировать только по-настоящему опасные чудеса, способные не просто свести с ума, но и убить.

И одинокий остров одинокой планеты продолжал пополняться зловещими чудесами.

Сначала планету называли Призраком, а потом кто-то предложил новое название — Лавкрафт. В честь старинного писателя, описывавшего чудовищ, привидений и разные ужасы. Прижилось и то и другое.

Глава 11. Человек на скале

— Браво-браво-браво! — Груша захлопала в ладоши. — Первое место на конкурсе брехунов! Диплом олимпиады «Врунгильда»!

Барков пожал плечами.

Груша так нахлопалась в ладоши, что они у нее зачесались.

— Я правду рассказал. — Барков вздохнул. — Не хотите — не верьте…

— И не поверим! — Груша продолжала чесаться. — Ни единому слову!

Я молчал. Потому что не знал, верить мне или не верить.

— Ну ладно… — Груша потянулась. — Страшных историй мы наслушались, теперь пора за дело. Спускаемся к кораблю-призраку, находим там передатчик, вызываем спасателей, летим домой.

Груша растолкала нас и, исполненная энтузиазма, начала спускаться к «Ворону». Сбоку выскочил Колючка. Он был возбужден. Уши стояли торчком, дикобразо-кролик подпрыгивал, моргал, хлюпал ноздрями и суетился лапками. Колючка был вроде как чему-то рад.

— Не волнуйся, Колючка, — сказала Груша. — Когда прилетим домой, я накормлю тебя морковкой. А тебя, Тимоня, я накормлю кедровыми орешками. Такие, как ты, обожают кедровые орешки! Мама…

Груша вдруг хлопнулась на камни. Безо всякого перехода. Словно что-то в ногах у нее сломалось, будто винтики какие распустились. Плюх — и уже сидит.

Я поглядел в ту сторону, куда смотрела она, и мне тоже захотелось сказать «мама». И «папа». И хлопнуться. И вообще мне хотелось орать. Потому что за большой скалой стоял корабль. Другой корабль.

— Это… это… — Груша не находила слов. — Это…

— Он не наш, — закончил я за нее.

А Колючка хихикнул и зачем-то опять свернулся в клубок. Дурацкая тварь, психическая…

Только Барков прореагировал странно. Он не восхитился, удержался от восклицаний и вообще ничего не сказал. Он стоял и смотрел.

— Как там ты недавно говорила? — с трудом проговорил я. — Сожрешь своего утконоса? Подать сюда утконоса! Барков, у тебя нет утконоса? Сейчас наша подруга слегка перекусит чучелом утконоса…

Но Барков моей шутки не поддержал. Он молча глядел на корабль. Как-то окаменело глядел.

— Где тут утконос? — продолжал я. — Где?

— А может, все-таки наш? — предположила Груша. — Может, метеорологи на таких ходят… экспериментальный дизайн…

Я покачал головой. Вряд ли это был экспериментальный дизайн. Такого экспериментального дизайна не было во всем нашем обширном космофлоте. Нет, я, конечно, не являюсь знатоком, но даже первого взгляда было достаточно, чтобы понять — корабль не наш.

Он был какой-то округлый, мягкий, похожий на тропический цветок, который только-только начал распускаться. И яркий. Чрезвычайно яркий. Синий, фиолетовый, зеленый, оранжевый — все цвета горели в нем. Именно горели, корабль будто светился изнутри. Кусочек радуги на безрадостном сером фоне безрадостной каменной планеты. Наши так не могли бы построить. Наши с цветом шутить не любят. С формой еще куда ни шло, но с цветом — нет.

Без всякого сомнения, можно было сказать, что перед нами — техника пришельцев. Ну, то есть инопланетных носителей разума. Внеземного разума.

Так, во всяком случае, мне показалось поначалу.

Колючка свистнул, игогокнул и дернул к цветастому кораблю.

— Стоять! — крикнула Груша. — Стоять!

Колючка послушно остановился.

— Подходить нельзя, — тут же принялась командовать Груша. — У нас нет средств для изучения подобной техники. У нас нет даже никаких прав! Корабль… корабль считается частью другой планеты. Вы собираетесь вторгнуться на территорию чужой планеты?

— При чем здесь это? — спросил я.

— Как при чем? Ты что? Вот тут лежит чужой корабль. Это, я должна признать, — чудо. Но при всем при том я, как руководитель экспедиции, должна пресечь всякую самодеятельность. Самодеятельность чревата неконтролируемыми последствиями…

— Ешь утконоса, — буркнул я. — Приятного аппетита!

После чего я обошел Грушу с правой стороны, а Барков обошел ее с левой. И мы направились к чужому кораблю. Барков чуть впереди. Не потому, что мне было страшно, а потому, что я никак не мог поверить. Ну просто никак!

— Я протестую! — крикнула нам в спину Груша. — Я вам запрещаю! Как полномочный представитель Земли!

В конце концов она отцепила от пояса свой булыжник и двинулась за нами. Как полномочный представитель Земли. Во всеоружии.

А вот Барков бластер не поднял.

Мы приближались к кораблю. Он оказался чуть больше, чем мне казалось издалека, но все равно не такой большой, как наши. Пожалуй, он был даже меньше «Чучундры», причем изрядно меньше, в два раза. По нашей классификации это был даже не корабль, а так, катер.

— В последний раз напоминаю, — продолжала бухтеть Груша, — что мы не имеем права входить в контакт. Вы не представляете, к каким последствиям может привести…

— Ты же не веришь в контакт, — усмехнулся я, прервав ее словоизлияния, — ну и продолжай не верить…

Барков добрался до корабля первым. Потом я, потом Груша. Мы стояли рядом, в каком-то метре. Корабль был чистым и аккуратным — ни царапин от микрометеоритов, ни заплаток, ни отслоившейся краски. Он был новеньким, будто только что отлитым из какого-то неизвестного сплава.

Но все равно сразу становилось понятно, что он разбился. Погиб. Пусть даже снаружи он был совершенно целым, но все равно.

— Ну и что? — поинтересовалась Груша. — Что дальше? Вряд ли мы сможем в него проникнуть. Это же инопланетная техника, ее надо знать. Я предлагаю провести внешний осмотр, измерить все параметры, записать их… то есть запомнить. Чтобы потом мы могли все сообщить компетентным службам.

— Каким еще службам? — спросил я.

— Например, карантинной. Карантинная служба разберется с феноменом…