Попаданец: Возвращение - Сергей Мельник

Тонкая и грациозная фигурка эльфийки скрылась за дверью, оставляя его один на один со своим бешено стучащим сердцем, поющей радостные дифирамбы душой и пульсирующим от прилива крови достоинством.

Потрясающая женщина, думал он, качая головой ей вслед, вновь не без труда добираясь до своего кресла, дабы провести эту ночь в полном одиночестве, разглядывая потолок и вспоминая дела давно минувших дней.

Это был успех. Наша безбровая фурия «метелилась», как тысяча пьяных матросов в припортовом кабаке. Она лягалась, она кусалась, она рвалась в бой, несмотря на то что ей порядком уже натыкали по мусалам.

В сумме из десяти боев она выходила на арену трижды, одержав победу в двух поединках, чем смогла отыграть с кона свои сережки и сверху получить двенадцать серебряных монет. Естественно, самый большой куш сорвали братья, причем бились они в парных боях, так сказать, стенка на стенку, и эти благородные олени севера ни разу не проиграли. В итоге у нас на руках вновь оказались денежки, вернее у них на руках, так как я ни под каким предлогом не соглашался участвовать в драках. Ну не обессудьте, не мое это, пусть я даже через дымку пьяной хмари и понимал, что даже в своем нынешнем состоянии мог накостылять практически любому из присутствующих и, даже возможно, одному из Гердскольдов, но только одному, так как в паре они были великолепны.

Изорвав мой некогда белоснежный носовой платок на куски и заткнув этими ошметками расквашенный нос принцессы, дабы остановить из него кровотечение, наша дружная компания вновь пошла по кругу, наводить «шухеру» по рядам комедиантов и циркачей. Мы вновь пили, пытались петь песни, гонялись за факиром и даже умудрились найти мини-зоопарк, где, естественно, дергали за хвост усталого от жизни и всего этого мира льва. Выковыривали из панциря черепашку, ну и еще Гердскольды учили надувать принцессу лягушек через соломинку, вставленную земноводным сами знаете куда. Смеху было, словами не передать. Особенно когда принцесса выдвинула голову черепашки, всунув палец той с неожиданной стороны. Надо было видеть взгляд того создания и ту скорость, с которой она потом от нас убегала. Не такие уж они и медлительные, черепахи. Я, помнится, еще в тот момент подумал, как же хорошо, что факир так быстро бегает.

Вообще в какой-то момент мне стало все это даже нравиться. Не знаю, может быть, я наконец-то расслабился, может так статься, что алкоголь все же купировал во мне все человеческое, но я стал получать удовольствие от объятий братьев и, что уж греха таить, куда большее удовольствие от прикосновений юной смутьянки, что откровенно висла на мне, причем уже без стеснений парочку раз звонко отвесив мне по заднице звонких шлепков ладонью.

Это, конечно, немного не то, чего я обычно ожидаю от женского пола, но на большее лучше сию юную прелестницу не провоцировать. Ибо дурь дурью, а разум я еще не окончательно пропил. Не знаю, как с вами, но даже в подобном состоянии меня не отпускает думка о дне грядущем, а он, увы, настанет, тяжкий и муторный день ужасающего похмелья и не менее тяжелых дум о том, что ты успел вчера содеять в столь легком и возвышенно свинском состоянии.

Истоптав порядком ноги, причем я, как оказалось, все это время был только в одном сапоге, мне все же удалось склонить своих товарищей и товарку на то, чтобы банально посидеть спокойно, хоть полчасика, ровно на попе, не гарцуя по рядам и улочкам. Моим выбором стал самый большой и, видимо, самый богатый шатер циркачей, с натуральной круглой ареной, отсыпанной песком, с полноценными номерами и представлениями. Я с непередаваемым блаженством вытянул гудящие ноги, с интересом рассматривая, как лихие всадники с прыжками и прочими чудесами носятся на конях по кругу, как клоуны заставляют в смехе корчиться трибуны, а затем дрессировщики выводят чудные твари земные, заставляя их прыгать с тумбы на тумбу или играть мячиками.

Милые, простые и понятные сердцу забавы, то, что пройдет через века, не единожды затронув человеческие души. Вообще задумывались, насколько примитивны и меж тем красочны представления в цирках? Это же квинтэссенция развлечений, которую человечество сохранит, несмотря ни на что. Меняется мода, уходят наряды и аляповатые, вычурные украшения. Появятся автомобили, меняя друг дружку, настанет век, когда на смену пышечке толстушке придет век анорексиков с синими кругами под глазами, что, собственно, наблюдалось мной в мою бытность на матушке Земле, и вот только цирк неизменен. Ну что можно еще вспомнить? Да ничего. Рушатся стены замков, стачивает время углы пирамид, но вот это, вот именно это останется даже после нас.

В какой-то момент от умиления и умиротворения мне даже под бурные аплодисменты разгоряченной публики удалось задремать, уткнувшись в плечо принцессы. За что я, естественно, был тут же ею облаплен и низведен своей тяжкой головушкой к ней на ко-ленки.

Из полудремы я один раз открыл глаза, когда выступала группа гимнастов, так как женская йога это, ребята, наше всё. Ну и еще меня разбудили на выступлении фокусника, у того что-то, видимо, не получилось, либо же получилось, но не так, как задумывал, отчего толпа стала швыряться в него всякой гадостью, ну и Гердскольды выкинули последний, из еще оставшихся на мне, сапог в сторону арены.

– Улич! – В какой-то момент сладостного покоя активировались мои демоны, принявшись трясти меня. – Мы думали-думали и мы придумали!

Естественно, ничего хорошего в голову братьев прийти не могло, но куда хуже, что на их сторону встала принцесса, а виной всему стал горе-фокусник. Видите ли, все вдруг дружно вспомнили, что я вроде как маг, ну и припомнили заодно то, что я не выходил на ринг, чтобы получить по «мусалам» и заработать денежку в общую копилку. Вот так вот, вяло отнекиваясь, меня практически на руках внесли за кулисы цирковой труппы, где нам, ободранным, но меж тем по-прежнему остающимся знатными господами, срочно потребовалось лицезреть пред наши мутные очи главного управляющего всем этим шатром.

– Чем могу быть полезен? – Тучный, высокий и крепкий мужчина, с окладистой черной бородой, которого так и подмывало назвать Карабас-Барабас, честно попытался добавить какое-нибудь слово, вроде «господа», но у него это так прямо не получилось. – Я так понимаю, это вы желали меня видеть?

– Да! – Дружно закивала троица. – Вот!

– Кх-м. – Прокашлялся мужчина в бороду. – Простите, что вот?

– Вот он! – Тут же три пальца уткнулись мне в грудь. – Это он.

– Эбиус Вонг. – Тяжко вздохнул мужчина, протягивая мне для пожатия свою огромную, покрытую богатым ворсом естественного происхождения руку, видимо, из нас всех лишь в моем взгляде уловив зачатки разума. – Не могли бы вы… м-м-м… попробовать более точно сформулировать причину, по которой вы ворвались к нам и вызвали меня?