Дело о коте привратника - Эрл Гарднер

– Наверное… возможно… да.

– После того как вы уехали из конторы Шастера, вы не отправились к Эдит де Во?

– Я отказываюсь отвечать.

– А не стоял ли в то время «Шевроле», в котором обычно ездил привратник Чарльз Эштон, возле дома, где жила Эдит де Во?

Шастер беспокойно дернулся и как будто собрался что-то сказать.

– Я отказываюсь отвечать, – монотонно повторил Лекстер.

– Тогда скажите, – настаивал Мейсон, – вошли ли вы в квартиру Эдит де Во? Разве вы не обнаружили ее лежащей на полу без сознания? Разве вы не знали, что она недавно сделала заявление, из-за которого вас могли обвинить в убийстве вашего деда? Разве не по этой причине вы выскочили из комнаты, где она лежала, сели в «Шевроле», помчались к дому Кина, позвонили Шастеру, объяснили ему, что случилось и что вы боитесь, как бы вас не обвинили в убийстве? Разве не для того, чтобы объяснить ранение руки, вы наехали на фонарный столб по пути домой?

Шастер вскочил, размахивая руками.

– Ложь, ваша честь! – закричал он. – Нагромождение лжи! Попытка очернить моего клиента!

Мейсон продолжал созерцать побледневшее лицо свидетеля.

– Если ответ на этот вопрос может послужить основанием для обвинения, так и скажите.

Напряженная тишина повисла над залом. Капельки пота выступили на лбу Лекстера. Он дважды прочистил горло и пробормотал:

– Я отказываюсь отвечать.

– На каком основании? – взревел Перри Мейсон громовым голосом.

– На том основании, что ответ может послужить причиной моего привлечения к обвинению.

– Достаточно, – Мейсон сделал резкое движение рукой.

Траслов наклонился к нему и шепнул:

– Ради всего святого, Мейсон, есть какая-то вероятность, что парень натворил то, что вы говорите, или вы просто хотите расположить суд в пользу вашего клиента?

– Продолжайте вести дело, Траслов, – улыбнулся ему Мейсон. – Думаю, скоро истина восторжествует.

– Вызовите Фрэнка Оуфли, – сказал Траслов.

Оуфли занял свидетельское место, поспешно подтвердил свое имя, место жительства и отношение к покойному Питеру Лекстеру.

– Вечером двадцать третьего, – спросил Траслов, – вы копались в саду дома Лекстеров?

– Да.

– С какой целью? – спросил Мейсон.

– Протестую! – выкрикнул Шастер.

Перри Мейсон любезно улыбнулся и сказал:

– Ваша честь, я представляю в этом деле обвиняемого. Мистер Шастер в суде представительства не имеет. Если я своим вопросом не противоречу вопросу обвинения, свидетель обязан на этот вопрос ответить.

– Это так, – согласился судья Пеннимейкер. – Отвечайте на вопрос.

– Я искал большую сумму денег, которой не хватало после смерти моего деда, искал и другую собственность.

– Почему же вы искали?

– Потому что я получил телеграмму.

– Представляем эту телеграмму в качестве вещественного доказательства, – сказал Траслов, глядя на Перри Мейсона с таким видом, словно ждал, что тот будет возражать.

– Возражений нет, – сказал Мейсон. – Представьте ее в качестве вещественного доказательства.

Траслов развернул телеграмму и прочел вслух:

«КОЛТСДОРФСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ СПРЯТАНЫ В КОСТЫЛЕ ЭШТОНА ТЧК БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ ДЕДОВСКИХ ДЕНЕГ ЗАРЫТЫ ПОД ОКНОМ БИБЛИОТЕКИ ГДЕ РОЗОВЫЙ КУСТ ВЬЕТСЯ ПО РЕШЕТКЕ ТЧК МЕСТО ОТМЕЧЕНО ПАЛОЧКОЙ ВОТКНУТОЙ В ЗЕМЛЮ ТЧК ОНИ НЕГЛУБОКО ТЧК НЕ ДАЛЬШЕ НЕСКОЛЬКИХ ДЮЙМОВ».

– Нужно выяснить, – сказал Траслов, – была ли эта телеграмма отправлена по телефону и был ли это телефон Уинифред Лекстер, невесты обвиняемого.

Мейсон промолчал.

– Вы рыли в том самом месте? – спросил Траслов.

– Да.

– Вы были знакомы с Эдит де Во?

– Был.

– В каких отношениях вы были с ней, когда она умерла?

– Она была моей женой, – с усилием произнес свидетель.

– А теперь спросите его, – сказал Мейсон Траслову, – что говорила ему Эдит де Во насчет смерти его деда.

Траслов удивился, но сразу повернулся к свидетелю.

– Эдит де Во говорила вам о чем-нибудь, связанном со смертью вашего деда, о каких-то подозрительных обстоятельствах, которые она заметила в вечер пожара?

– Ваша честь! – вскочил Нат Шастер. – Ваша честь! Ваша честь! Вопрос отводится! Это основано на слухах! Лишено основания…

Судья Пеннимейкер стукнул своим молотком.

– Сядьте, господин адвокат, – приказал он. – Вы нарушаете порядок: вы не имеете в этом деле представительства, разве только вы выступите защитником Сэма Лекстера.

– Я отвожу вопрос как раз в интересах Сэма Лекстера.

– Сэмюэль Лекстер не является какой-либо из сторон в этом деле. Адвокат Мейсон, и только он, имеет право отводить вопросы. Я уже сообщал вам об этом.

– Но это грубое нарушение! Моего клиента обвиняют в убийстве, не давая ему возможности защищаться! Ну и ловчат эти два юриста! Начинают с того, что привлекают за убийство совсем другого человека, а потом обвиняют моего клиента, а я ничего не могу поделать, потому что они не отводят вопросы!

Судья Пеннимейкер помимо воли улыбнулся.

– Ситуация ироническая, господин адвокат, – сказал он, – но, бесспорно, в рамках законности. Сядьте и воздержитесь от того, чтобы прерывать ведение цела.

– Но он не должен отвечать. Иначе у него будут неприятности. Я ему советую не…

На этот раз судья не улыбался.

– Сядьте, – сказал он, – и успокойтесь, иначе вас выведут из зала и оштрафуют за неуважение к суду. Ну?

Нат Шастер медленно сел.

– Сидите и молчите, – приказал судья Пеннимейкер. Потом повернулся к свидетелю: – Отвечайте на вопрос. Разумеется, если нет возражений со стороны защиты. Если есть возражения, я поддержу мнение о том, что данное свидетельство основано на одних слухах.

– Вопрос ни в коем случае не отводится, – изысканно вежливо заявил Мейсон.

Шастер приподнялся, потом снова сел с неприятной гримасой.

Фрэнк Оуфли медленно сказал:

– Моя жена мне говорила, что вечером того дня, когда был пожар, она шла мимо гаража. Она видела, что Сэм Лекстер сидел в машине, выхлопная труба была соединена с радиатором отопления при помощи шланга – через радиатор нагревалась спальня моего деда.

– Мотор работал? – спросил Траслов.

– Она говорила, что работал.

– Она вам говорила, кому еще она об этом рассказывала?

– Да.

– Кому же?

– Перри Мейсону, адвокату, и Дугласу Кину, обвиняемому.

– Достаточно, – сказал Траслов. – Спрашивайте вы, господин защитник.

Перри Мейсон почти светским тоном заметил:

– Мистер Оуфли, вы, кажется, были с Эдит де Во перед тем, как она обнаружила Сэмюэля Лекстера в машине в ночь пожара?

– Это так. Мы с ней гуляли и… строили планы на будущее… – Свидетель внезапно осекся, отвел глаза, его лицо перекосила гримаса. Он с трудом овладел собой, потом посмотрел в глаза Перри Мейсону и сказал хриплым от волнения голосом: – Я боялся, что дед не одобрит этого брака. Наши встречи были тайными, но мы собирались пожениться, как только будет возможность.

– Она была абсолютно уверена, что в машине сидел именно Сэмюэль Лекстер? – задал следующий вопрос Перри Мейсон.

– По-моему, да, – сказал Оуфли. – Хотя она говорила, что не рассмотрела его лица. У Сэма Лекстера заметная шляпа, ее-то она ясно видела.

– Он с ней говорил?

– Да, говорил, и ей показалось, что это был голос Сэма Лекстера. Хотя, когда я ее расспрашивал, она припомнила, что голос звучал приглушенно из-за того, что человек наклонился над рулем.

– Известны ли вам какие-либо мотивы, по которым Сэм Лекстер хотел бы убить своего деда?

– Ну конечно. Завещание.

– Известны ли вам какие-либо мотивы, по которым он хотел бы убить Чарльза Эштона?

Нат Шастер изобразил на своей физиономии целую пантомиму, выражающую протест, но, вспомнив предупреждение судьи, остался на месте и промолчал.

– Нет, неизвестны, – ответил Оуфли.

– Знаете ли вы, где был Сэм Лекстер, когда убили Эштона?

– Нет, не знаю.

– А вы где были в это время?

– Я был у Эдит де Во.

– Совершали свадебный обряд? – спросил Мейсон.

Свидетелю было явно неприятно отвечать на этот вопрос.

– Кажется, его убили вскоре после нашего обряда, – сказал он.

– Простите, что я потревожил вашу рану, – мягко сказал Мейсон. – У меня все.

– У меня тоже все, – объявил Траслов.

Шастер с надеждой взглянул на членов суда, судья Пеннимейкер отвернулся от него и повторил:

– Это все.

Траслов дружески подмигнул Мейсону и попросил:

– Вызовите Тельму Пиксли.

Вошла Тельма Пиксли и принесла присягу.

– Вам известен обвиняемый?

– Очень хорошо известен.

– Вы его видели двадцать третьего – в тот вечер, когда убили Чарльза Эштона?

– Видела.

– Что он делал? Заявляю членам суда и присяжным, что это выясняется исключительно для того, чтобы установить мотив следующего убийства. Думаю, тот факт, что костыль привратника был найден в квартире Эдит де Во, указывает…

– Возражений нет, – прервал его Перри Мейсон. – Свидетельница может отвечать на этот вопрос.