Покрышкин - Алексей Тимофеев

Перешел к белым и друг П. Н. Нестерова еще по кадетскому корпусу, кубанский казак Вячеслав Ткачев, первым в войне 1914–1918 годов награжденный орденом Св. Георгия, позднее — начальник авиации у Врангеля. Главком белогвардейской «Русской армии» П. Н. Врангель писал: «Наша воздушная эскадрилья, под руководством выдающегося летчика генерала Ткачева, производила в воздухе ряд блестящих маневров, маневров тем более удивительных, что большинство аппаратов пришли в полную ветхость и лишь беззаветная доблесть русского офицера заменяла технику». В 1944 году Ткачев был арестован в Югославии и осужден в Советском Союзе на 10 лет лагерей. Затем жил на родине, в Краснодаре, написал и издал в 1961 году книгу о Нестерове «Русский Сокол».

Свидетель одной из катастроф первых лет авиации Александр Блок оставил такие строки:

В серых сферах летай и скитайся.Пусть оркестр на трибуне гремит,Но под легкую музыку вальсаОстановится сердце — и винт.

Благополучную жизнь в первой главе истории авиации России найти нелегко. Командир экипажа «Ильи Муромца» полковник, а затем парижский таксист Роберт Нижевский создал проект церковного памятника российскому воздушному флоту. Памятник установлен в соборе Александра Невского в Париже. Здесь же хранится поминальный синодик всех усопших русских авиаторов и воздухоплавателей.

Немцы, вошедшие в Крым по условиям «похабного» Брестского мира в 1918 году, вывезли с Качи в Германию самое ценное оборудование, уходя, взорвали несколько зданий. Французские интервенты уничтожили до 40 самолетов, электростанцию, сожгли все ангары.

С трудом выходила авиация теперь уже Красной армии из разрухи. Только к середине 1921 года в школе был облетан первый отремонтированный «фарман», возобновилось обучение пилотов. К 1925-му на Каче создана первая единая программа летной подготовки. Среди выпускников 1920-х годов старейшина летчиков-испытателей СССР А. Ф. Анисимов — учитель В. П. Чкалова, С. П. Супруна, П. М. Стефановского и других. Закончили Качу Г. Ф. Байдуков и А. В. Беляков, наиболее авторитетный начальник ВВС 1920–1930 годов Я. И. Алкснис. Среди выпускников школы более 300 Героев Советского Союза, такие дважды Герои, асы Великой Отечественной войны, как Борис Сафонов, Амет-хан Султан, Дмитрий Глинка, Александр Карпов, Александр Колдунов…

В 1925 году школе было присвоено имя погибшего в авиакатастрофе А. Ф. Мясникова (Мясникяна), партийного и государственного деятеля, 1-го секретаря Закавказского крайкома РКП(б), члена РВС СССР, автора трудов по истории революционного движения и армянской литературы. Выбор этот, конечно, был сделан в сферах политических, а не авиационных.

В 1937 году школа переходит к обучению на И-16. Первым на Качинском аэродроме полет на этом истребителе показал перед инструкторами и курсантами сам Валерий Чкалов, приехавший в лучшую школу ВВС вместе с В. К. Коккинаки. В считанных метрах над землей Чкалов прошел вверх колесами, переворачиваясь и вновь набирая высоту, выполнив каскад фигур высшего пилотажа. Курсанты стремились воспринять, освоить весь добытый мыслью, трудом и кровью опыт предшественников.

Еще на заре века А. И. Куприн писал о летчиках: «Я люблю их общество… Как прекрасна в этих сверхъестественных людях-птицах, дерзко попирающих всемирные законы самосохранения и земного тяготения, как живописна в них беспечная и благородная, страстная и веселая, какая-то солнечная и воздушная любовь к жизни!» Сколько неотразимого обаяния в облике лучших советских летчиков довоенных лет… Могучий Валерий Чкалов, чей полет напоминал по резкой веселости и чистоте летний полет стрижей. Чкалов шел к победе напролом, оправдывая чисто волжскую фамилию своих предков. «Чка» — верховой всесокрушающий лед. Михаил Громов, в юности — чемпион страны по тяжелой атлетике, по признанию французских авиаторов, «лучший летчик мира 1926 года». Аналитический ум и воля позволили ему стать абсолютным мировым рекордсменом, избежать гибели в самых рискованных испытаниях. Выдающимися летчиками были сибиряк — земляк А. И. Покрышкина Георгий Байдуков, братья Коккинаки, «тончайший воздушный композитор» Сергей Анохин…

Но, конечно, героем да и просто хорошим пилотом мог стать далеко не любой. Летчики, тем более истребители и испытатели, всегда составляли особое племя, цвет народа. Каждый, даже не боевой полет — это опасность, постоянное, иногда непомерное напряжение духовных и физических сил человека в необычной для него воздушной среде. Научные исследования авиационной медицины показали, что один час полета на истребителе соответствует нескольким часам нагрузки любого водителя на земле. С обычным трудовым днем сложный полет не сравнить. Организм выбрасывает в кровь в 10–12 раз больше адреналина, ферментов, сахара. Он работает на пределе… Одолеть психологический барьер, подавить страх в первых воздушных боях, в секунды молниеносного сближения с самолетами врага может только человек незаурядной воли. Истребитель — один в своей тесной кабине, он и пилот, и штурман, и стрелок, и радист. На бешеной скорости он несется над пропастью, ее дно стремительно вращается перед ним, отдаляется или приближается вплотную. Истребитель — единственный среди других авиаторов, кому для выполнения боевой задачи необходимо вступить в воздушный бой, а не уйти от него. Он должен всегда испытывать себя. М. М. Громов говорил: «Если не рисковать, то можно стать трусом!» Риск нарастает, в отличие от других профессий, даже с мастерством и опытом. Лучшие испытывают новую технику, им поручают полеты на малых высотах, в сложнейших метеоусловиях. В тяжелый бой идут одни «старики»…

М. М. Громов считал, что полет «требует от летчика умения владеть своим вниманием наподобие птицы или дикого зверя, т. е. одновременно все слышать, осязать и помнить». Искусство летчика сравнимо с достижениями в большом спорте, где достичь мастерства нельзя ранее чем через несколько лет целенаправленных тренировок.

Мало исследовано до сих пор такое качество, как «чутье самолета», основанное на летной интуиции и осязании. Существует способность в самом сложнейшем полете всегда видеть реальность пространственного положения. Есть качества, которые даны только летчикам от Бога.

В 1930 годы профессиональный отбор в летных школах проводился главным образом при помощи значительного отсева «непригодных», выявлявшихся в ходе обучения. К середине 1960-х отечественная авиационная медицина разработала оправдавшую себя систему психологического отбора в летные училища. Кандидаты делятся после ряда тестов и испытаний на четыре группы по степени способностей к летной профессии. Чтобы отобрать из числа поступающих ребят с отличным здоровьем наиболее способных (1 и 2 группы), необходим конкурс не менее пяти — семи человек на место. Именно летчики составляют элиту во всех армиях мира.