Последняя башня Трои - Захар Оскотский

Здесь я немного преувеличивал. Мне совсем не хотелось появляться в новом качестве на своей прежней полицейской работе.

На губах Чуборя обозначилась усмешка:

– Думаете, полканы знают?

Я понял, что промахнулся. Но разгон был уже взят, и я ударил с другой стороны:

– Господин Чуборь, если не ошибаюсь, основные потребители ваших редких металлов – западные корпорации?

Настороженное молчание.

– Как вы думаете, Вадим Викторович, что произойдет, если я доложу своему начальству в ООН о вашем запирательстве? Вы когда-нибудь слышали о санкциях Совета Безопасности в отношении нелояльных организаций? Вы не хотите, чтобы у вас возникли проблемы на западных рынках? – (Вот здесь я почти не блефовал. Беннет, если его разозлить, мог провернуть многое.) – Так куда они ехали в момент катастрофы?

Он чуть скривился, словно ощутив больной зуб:

– Возвращались. Сюда. На Лиговку.

– Откуда возвращались, господин Чуборь?

– Из… – он пробормотал что-то, похожее на ругательство.

– Откуда, откуда?! – я даже шею вытянул.

– Из Пидьмы.

– А что это такое?

Напряжение во взгляде его ослабло, лицо смягчилось. Я понял свою ошибку: нельзя было показывать, что я и понятия не имею о загадочной Пидьме. Возможно, хитростью удалось бы вытянуть из него больше информации. Но, поскольку на хитрость я оказался неспособен, оставалось только добиваться ответа в лоб:

– Что такое Пидьма?

Молчание. Потом вялое пожатие плечами:

– Поселок.

– Что там находится?

– Завод. "РЭМИ".

"РЭМИ", "РЭМИ"… А ведь я об этом что-то слышал. Что-то мелькало в экономических обзорах, которые, давясь, я читал по долгу службы. Ну, конечно, молодая, но довольно успешная фирма по производству лантаноидов.

– Они ваши конкуренты, господин Чуборь?

– Коллеги.

– А зачем к ним ездили Жиляков и Самсонов?

Пожатие плечами:

– Обычная поездка. Согласовать рекламную кампанию. Раз мы работаем в одной области, значит, должны учитывать интересы друг друга.

– А по компьютеру нельзя было договориться, обязательно посылать людей?

Он снова чуть пожал плечами:

– Живое общение. Лучше.

Я понял, что больше мне из него ничего не вытянуть.

– Благодарю вас, господин Чуборь!

Вялый кивок головой на прощанье. За все время нашей беседы он так и не взглянул мне в глаза.

Я вышел из кабинета в приемную. Ни звероподобного дутика, ни улыбчивого мужчины, проверявшего мою идентификацию, там уже не было. За компьютерами сидели две строгие секретарши. Одна из них поднялась и молча проводила меня до лифта.

Внизу на стоянке дожидалась "Церера". На всякий случай я огляделся. Остроглазый техник исчез, а люди, сновавшие между рядами машин – служащие фирмы, посетители, – не обращали на меня внимания. Я сел за руль и на ручном управлении осторожно выехал из подземного зала. Никто мне не препятствовал.

На обратном пути через город, пока машину вела система "Центр", я просмотрел все, что Антон сумел извлечь из Интернета о компании "РЭМИ" (полное название – "Редкоземельные элементы и изделия"). Она появилась несколько лет назад, внезапно, словно выскочила из небытия, развивалась стремительно и, хотя еще уступала огромной "ДИГО", успела завоевать прочное место на рынке. У нее был свой рудник в Сибири, причем на месторождении, которое раньше считали бесперспективным. Специалисты "РЭМИ" каким-то своим способом сумели эффективно использовать его бедные породы. А основной их завод находился действительно в Пидьме, на северо-востоке Петроградской области, за триста километров от города.

Если судить по карте, это был настоящий медвежий угол: безлюдье, леса, болота. Для завода, наверное, место выбрали удачно – рядом протекала большая судоходная река Свирь. Но какого черта в той же Пидьме расположилась и штаб-квартира компании? С теми оборотами, каких "РЭМИ" уже достигла, им бы красоваться в Москве и в Петрограде. Нет, как будто спрятались в глуши.

…Когда я вернулся в квартирку-офис, было уже около шести вечера. Я стал раздумывать, имеет ли смысл звонить Беннету. В Нью-Йорке начинался рабочий день, но Беннет, вполне возможно, отсыпался после того, как беседовал со мной глубокой ночью.

Что-то еще беспокоило меня. Вспомнилось, как улыбчивый мужчина, перехватив мой "карманник", предлагал пройти сквозь дверь с детектором. Я подумал, подумал и достал из сейфа небольшой сканер для обнаружения радиоизлучений. Мне прислали его из нью-йоркского управления вместе с прочим оборудованием, которое полагалось иметь в офисе нашей Службы. По инструкции я был обязан периодически проверять, нет ли в помещении подслушивающих "жучков". Мне это казалось абсурдом, и до сих пор я к сканеру даже не прикасался. Я просто не мог представить, что кому-то взбредет в голову меня подслушивать.

Сейчас, волнуясь, я впервые включил сканер и медленно обвел им стены, пол, потолок. Сканер даже не пискнул, его экранчик светился ровным светом: в офисе и в соседних квартирах все было чисто. Я подумал еще, засунул сканер в карман и вышел на улицу.

Уже темнело. "Церера", стоявшая на площадке, подмигнула мне фарами. Я обошел ее со сканером, но он молчал. Я подумал еще немного, открыл дверцу, включил в салоне телевизор на полную громкость (заканчивалась сводка новостей) и вновь стал обходить машину. Вот теперь сканер проснулся! Он улавливал четкий сигнал, исходивший от заработавшего "жучка": на экранчике появилась контурная схема "Цереры" с пульсирующим огненным пятнышком под днищем кузова.

Все стало ясно. Мне прилепили так называемую дремлющую подслушку, включавшуюся только от звуков человеческого голоса, выделявшую его сквозь все посторонние шумы, даже сквозь гул мотора, и ретранслировавшую пойманный разговор на приемник своему хозяину. Такие устройства формально были запрещены, однако слишком строго за них не карали: все-таки не оружие. Ими охотно пользовались частные детективы, следившие за неверными супругами.

Я присел на корточки, долго шарил рукой под днищем, до локтя испачкался в грязи, но все-таки нашел и отодрал плоский кругляшок величиной с мелкую монетку. Какая же вы свинья, господин Чуборь! Мне очень хотелось высказать это мнение прямо в "жучок" и добавить несколько перлов из богатого арсенала ругательств, накопленного за всю жизнь. Однако благоразумие пересилило. Я промолчал и отвел душу только тем, что со всего размаха зашвырнул "жучка" через дорогу.

Потом я вернулся в квартирку-офис, почистил куртку, вымыл руки, снова взял сканер и, громко декламируя "Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять!", еще раз проверил помещение. Убедившись окончательно, что в доме подслушек нет, включил шифрканал и вызвал Беннета.

Он уже находился в своем рабочем кабинете и откликнулся немедленно. Выслушал мой рассказ с подчеркнутым вниманием, не перебивая. Потом кивнул:

– Неплохо для начала, Вит. Совсем неплохо. Значит, по-твоему, парни из "ДИ-ГОУ" (он выговаривал название на свой манер) чем-то напуганы?

– Да, это заметно. Пока не знаю причины. Я ведь впервые наблюдал жизнь крупной корпорации изнутри. Честно говоря, до сих пор я вообще не соприкасался с деловым миром. Поработал недолго на косметической фабрике, еще в добессмертные времена, только и всего. Потом был на государственной службе, теперь вот на ооновской. Так что с бизнесом и его коллизиями знаком лишь по сообщениям СМИ и кинофильмам… Наверное, это признание обесценивает прежние обзоры, которые я вам посылал?

Беннет поморщился:

– Вит, сейчас не время для всяких русских штучек – как они называются? – самого себя копание, самого себя критика. Оставь это. Лучше скажи, что ты собираешься делать дальше.

– Завтра с утра поеду с визитом в "РЭМИ".

– На машине?

– Да. Путь неблизкий, часа три в один конец. Но я не хочу заказывать вертолет.

– Чтобы не светиться?

– Конечно. Поэтому не стану и звонить в "РЭМИ", явлюсь без предупреждения.

– Все правильно, – согласился Беннет. – Только ради Бога будь осторожен, Вит.

Кажется, впервые мне послышалась в его голосе настоящая теплота.

– Я постараюсь, Уолт. Сам знаешь, я не герой.

– Будь осторожен, Вит, – повторил он, – будь осторожен!

9

На следующий день я выехал рано утром, затемно. Дорога предстояла дальняя, и на заправочной станции у Ланской я накачал в топливные кассеты столько водорода, сколько мог удержать поглотитель. На этот раз мне не хотелось пересекать центр города. Я двинулся на ручном управлении через Полюстрово и Охту.

Мой путь пролегал по "собачьим" районам. В утренних ноябрьских сумерках темнели мертвые, без единого огонька, прямоугольные коробки домов конца советской эпохи. Их, конечно, сносили, но медленно, реконструкция этих участков стоила дорого. Впрочем, кое-где посреди нежилых кварталов сияли в подсветке новые особняки, окруженные посадками декоративных деревьев и обнесенные затейливыми оградами. Предполагалось, что такие усадьбы постепенно охватят исторический центр города сплошным кольцом. По выражению местных борзописцев, обслуживавших строительные компании, окружат его, "как лепестки цветка чашечку". Меня это не волновало. Я знал, что денег на подобный дворец у меня не будет, даже если я проживу еще тысячу лет.