Я проснулась в Риме - Елена Николаевна Ронина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Обрати внимание, Марко. У меня барная стойка чуть шире, чем в пиццерии напротив. И на антипасты я не скуплюсь. Все должно быть сделано от души. Никогда не надо жалеть денег, нельзя жадничать, и тебе вернется втрое больше. Мы же не просто у кого-то взяли, другим передали. Мы сами это приготовили.
Марко было приятно, что Карбоне говорил «мы». Он как будто уже принял мальчика в партнеры. А повар принял его в свою душу. Он чувствовал – отзывается, значит, он передаст ему свои знания. С огромным удовольствием. Сыну не нужно, но это не страшно. У него своя жизнь. И она очень непростая. Человек должен себя найти обязательно.
= 25 =
– Марко, а почему во всем мире так популярна итальянская кухня? Почему за рубежом нет, допустим, русских ресторанов?
– О! Это хороший вопрос. Ну, во-первых, вы меня извините, но не так много иностранцев посещали Россию. И я сам совсем недавно думал, что тут медведи в шапках ходят по улицам. Да, да! И даже когда ехал сюда три года назад, тоже так думал. А в Италии были все. Ну, многие. Кто не был, тот слушал нашу оперу. Верди! Пуччини! Тосканини! И наших певцов тоже. Паваротти, Бочелли, Энрике Карузо – это вообще символ бельканто! Малыш Робертино Лоретти. Люди слушают, улыбаются, и у них в глазах – солнце Италии. И они понимают: итальянцы знают толк в жизни. Они молодые, красивые, у них красивые голоса. Почему? Наверное, они хорошо едят! Да! И вкусно едят! И ведь это так и есть. Итальянская еда, она не только вкусная, она очень разнообразная и полезная!
– Разве макароны полезные? – подала голос Клавдия Семеновна.
Тут же развернулся Грязев и посмотрел на женщину, мол, «цыц».
– О! Вот! Спасибо, что спросили! – Марко вскочил с места.
– Вот вы, белла донна, сколько времени вы варите макароны?
– Ну так по готовности. Попробую, как разварились – в дуршлаг. Промою холодной водичкой. Потом еще в маслице пожарю.
– Интересно. А зачем?
– Так холодные же. А не промывать – слипнутся.
– Мы макароны недовариваем. Семь-восемь минут, они должны быть слегка твердыми. И они у нас другие. Наша паста – она из особого сорта пшеницы. У вас, к сожалению, пока я в магазинах такого не встречал. Поэтому в нашем ресторане паста только домашняя, я ее делаю сам.
– Так и мы такую умеем. Домашняя лапша. На яичках, – опять выступила Клавдия. Грязев аж привстал от негодования и сомкнул брови, глядя на сотрудницу. Мол, сказано же было!
– Да! Черто! Конечно!
Юля решила перебить спор. И так понятно, мы из разных культур, живем в разном климате, и макароны нам нравятся разные.
– Марко, вы прекрасно говорите по-русски. Вы учили язык в Италии? Вам было сложно? И еще, итальянский язык – он очень красивый. Но вы много жестикулируете, зачем?
Марко по привычке сначала рассмеялся, потом начал отвечать:
– Я приехал в Россию, не зная ни слова по-русски. Я говорю по-английски, думал, что этого достаточно. Я учился своей профессии в Болонье и Милане. Там находятся самые лучшие школы и живут самые известные повара. Был на стажировке в Париже и Лондоне. Франция – это отдельная тема для знания секретов кухни. Очень важно пройти стажировку во Франции. И потом я опять вернулся в Рим и работал с известными поварами Рима. Так вот, во время своей учебы за границей я хорошо обходился английским языком, и для меня было полной загадкой: тут никто не говорит по-английски. Про итальянский язык я совсем молчу. Могут сказать только «чао»! А дальше – «мерси». Все! Это был стресс для меня! У меня как-то заболело горло, началась ангина, а я не могу вызвать врача. Я дома один и ничего не могу сделать. Невозможно. Ужасно! На работе я все показываю. А вот с тем врачом… У меня тогда пропал голос. Совсем. Я не мог говорить. На работе, конечно, мне помогли и врача нашли, и учителя. И я достаточно быстро начал говорить. Видимо, потому что у меня хороший музыкальный слух.
– А ваше жестикулирование?
– А! Да! Это очень важно для каждого итальянца. Мы обязательно должны и сказать, и показать. Например. Мы на банкете. И моя подруга показывает мне издалека. Мол, пошли отсюда. – Марко делает жест рукой. – А я ей показываю в ответ: «Это бизнес. Еще двадцать минут. И пойдем. Но ты пока ешь. Это вкусно». – И все это время пальцы Марко работали. – Вот видите, Сильвана улыбается, она наконец-то что-то поняла из сегодняшнего вечера.
– Сорри, Сильвана! – Юля повернулась к женщине и сложила руки в молитве.
– Ок, ок, – замахала Сильвана в ответ, но она уже улыбалась.
– Да, а жесты идут еще со времен Рима. Гладиаторские бои. Вы, наверное, читали книги про великих римлян. Помиловать или убить?
Сотрудники тут же начали поднимать кулаки с большими пальцами: кто вниз, кто вверх.
– И, кстати, знаменитый жест фашистов, я не хочу его показывать, но он символизировал дружбу, мирное небо. От сердца к солнцу, понимаете? К сожалению, он был использован впоследствии плохо.
Сотрудникам неудобно не было. Они сразу все начали проверять на себе. Действительно ли от сердца к солнцу? Первым попробовал Грязев.
– Точно! Надо же. Не знал.
– А вот вы только что упомянули музыкальный слух. И про то, что вы занимались музыкой. – Юля решила опять сменить тему.
– Да. А можно я просто спою? Только сначала мы должны выпить по бокалу просекко. Как любят говорить римляне: «Anni, amori e bicchieridivino, nunsecontanoma», что значит «Годы, любовников и бокалы вина не нужно считать».
Господи, бывают же легкие люди. Или все итальянцы такие?
Все закивали. Особенно старался муж Клавдии. Сама Клавдия при этих словах выпрямилась как струна, слегка повернула голову в сторону мужа, и тот тут же вжал голову в плечи.
Марко глотнул из своего бокала и быстро подошел к пианино.
– Когда я готовлю, я напеваю. Я вообще все в этой жизни делаю с музыкой. С красивой музыкой, итальянской. Очень люблю классическую музыку, и неаполитанские песни, и современную итальянскую музыку. Я вам сейчас спою очень красивую песенку. Она есть и на русском языке, но я спою
