Тайна пропавшей бабушки - Микки Лиш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если я понадоблюсь, позовите, – сказал он, остановившись в дверях и беспокойно глядя на детей.
– Спасибо, дедушка. Думаю, нам просто надо поспать, – отозвалась Хеди. Она свернулась клубочком под одеялом и заставила себя вспомнить, что он, возможно, виноват в исчезновении собственной жены.
Когда шаги дедушки Джона стихли, ребята сели в кроватях. Хеди посмотрела в потолок:
– Мистер Никто?
– Он здесь? – спросил Спенсер, обхватив руками подушку.
Хеди немного подождала.
– Не думаю. Я просто проверяла.
Она спрыгнула с кровати и позвала за собой Спенсера:
– Давай попробуем его найти.
– Где?
– Наверное, стоит начать с его комнаты.
Они прокрались по коридору на лестницу. К счастью, внизу никакого движения слышно не было: дедушка Джон, похоже, ушёл в свой кабинет. Когда они добрались до третьего этажа, Хеди решилась включить фонарик, и они бросились к комнате Альберта Никто.
– Я открою дверь, а ты свети внутрь фонариком, – сказал Спенсер. – Полицейские по телевизору всегда так делают.
– Мы не полицейские, Спенс, – возразила Хеди, – а это не пистолет.
Но она согласилась сделать так, как хотел брат, и всё бы даже прошло нормально, если бы только встревоженный Спенсер не толкнул синюю дверь настолько сильно, что та ударилась о стену.
– Осторожнее! – воскликнула Хеди.
Она посветила фонариком внутрь. Пол, на котором они разложили жутковатые реликвии Альберта Никто, был пуст, а когда они позвали его, фокусник не отозвался – ни голосом, ни своим синим огоньком.
– Его здесь нет, – сказала Хеди и закрыла дверь.
Спенсер подошёл ближе, чтобы попасть в свет фонарика:
– Думаешь, он вообще ещё в доме?
Из другого конца коридора послышалось громкое пс-с-т! Хеди направила туда луч фонарика. В жёлтой двери торчала призрачная голова Симона.
– Вы должны предупредить Хозяина, – произнёс он хриплым голосом, словно недавно плакал. – Предупредите Джона.
– Симон, что такое? – спросила Хеди.
Ребята направились к жёлтой двери. Чем ближе они подходили к призрачному пианисту, тем холоднее становился воздух.
– Альберт Никто сбежал!
– Он, он… он помогает искать нашу бабушку, – пролепетала Хеди.
Симон был в ужасе:
– Это вы его выпустили?
– Ты же сам сказал, что его можно спросить насчёт бабушки Роуз, помнишь? – попыталась оправдаться Хеди.
– Спросить его – можно. Выпустить – нон!
– Почему? Что он делает? – прошептал Спенсер.
– Он украл мою среднюю «до»!
Ни Хеди, ни Спенсер не поняли, что это значит. Бесплотные слёзы выступили на глазах Симона и потекли по его щекам и подбородку, но они исчезали, не долетев до пола.
– Он украл пять клавиш моего рояля. Как мне на нём играть? Мой концерт звучит словно швейцарский сыр – полон дырок! Больше того, бюст Веллингтона на моём рояле обезглавили. Голова поцарапала мой бедный рояль, когда падала. Если Никто на свободе, все в опасности! Вы должны предупредить Хозяина, или это сделаю я. Я придумаю, как позвать его сюда, наверх, и рассказать, что это вы сделали!
– Нет, пожалуйста, не говори дедушке Джону, – взмолилась Хеди. – Никто обещал нам помочь с поиском бабушки Роуз. Вот и всё.
– Когда мы найдём его, Хеди скажет ему, чтобы больше не хулиганил, – добавил Спенсер.
Симона, похоже, убедить не удалось.
– Мы найдём клавиши рояля и принесём их тебе, хорошо? – предложила Хеди. – Ты знаешь, где они?
Утерев глаза кружевной манжетой, Симон покачал головой:
– Я не могу уйти далеко от моего стула за роялем. Именно на нём я испустил дух, понимаете? Поэтому я не смог последовать за Альбертом Никто. Я не знаю, куда он их унёс.
– Он что-нибудь сказал?
– Только посмеялся, что подарит им «отличный вид». – Он упрямо скрестил руки на груди: – Если вы не найдёте и не вернёте их, Хозяин обязательно узнает, что вы натворили!
Хеди и Спенсер заверили призрака, что сделают всё возможное, и он исчез из виду, по-прежнему расстроенный. Они на цыпочках спустились по лестнице, ища вокруг хоть какие-то следы Альберта Никто. Может быть, он прячется в какой-нибудь другой запертой комнате, в которой они никогда не были – за светло-розовой дверью, или красной, или лазурной?
– Думаешь, он сдержит обещание? – спросил Спенсер.
Хеди скрестила пальцы обеих рук.
– Надеюсь. Если не сдержит, то я не знаю, как дальше искать бабушку Роуз.
Она остановилась возле комнаты Стэна и Дуга:
– Давай проверим, не натыкали ли в Стэна ещё дротиков.
Когда они открыли зелёную дверь, их ждало другое несчастье. Дуг лежал на полу перевёрнутый и взъерошенный, словно с кем-то дрался. Он наклонил голову, когда Хеди и Спенсер присели рядом с ним, и мрачно спросил:
– Не мажьте жало мёдом, детёныши. Насколько всё плохо?
– Насколько плохо что? – уточнила Хеди.
– Говорил же ему, что не всё так плохо! – нервно воскликнул Стэн. – В самом деле.
– Переверните меня, – сказал Дуг.
Ребята перевернули медведя на живот и чуть не ахнули. На спине не хватало целой полоски меха, словно кто-то сбрил его. Но и это ещё не всё: у него пропал хвост.
– О, Дуг, – прошептала Хеди. Спенсер и вовсе утратил дар речи.
Дуг закрыл глаза:
– Я знал, что всё очень плохо.
– Тебе больно? – спросила Хеди.
– Там, где хвост.
– Что случилось? – наконец сумел выговорить Спенсер.
– Я не видел, – ответил Дуг, пытаясь разглядеть то место, где раньше был хвост. – Стэн, расскажи ты.
Стэн нервно облизнул нос.
– То был клинок с перламутровой рукоятью, блестевший в тусклом свете, – начал он, – и держала его длань незримого душегуба…
– Ну, началось, – пробормотал Дуг.
– Я лишь пытаюсь придать твоему несчастью приличествующую случаю масштабность, – надулся Стэн.
– Побыстрее давай, сумасшедшая подушка для иголок, – сварливо сказал Дуг.
– Значит, я должен просто выпалить, что из ниоткуда появился нож, обрил тебя так, что ты стал похож на скунса, а потом отсёк тебе хвост?
Дуг вскинул передние лапы.
– Да!
– Ну, – обиженно произнёс Стэн, – вывод здесь один: мы не знаем, какой здесь вывод. Мы не знаем, кто это был. Хозяин что-то сделал, и начались неприятности.
Хеди с трудом сглотнула.
– По-моему, мы знаем, кто это был.
Запинаясь, ребята рассказали Дугу и Стэну о том, что произошло вчера ночью: Никто показал им карточный фокус, они выпустили его из люстры, потом в кровати появилась голова римлянина с колесницы. Чем дальше, тем меньше говорила Хеди, позволяя Спенсеру заполнять пробелы. В последнее время она постоянно волновалась – не знала, что думать о дедушке Джоне, приглядывала за Спенсером, а ещё
