Курьерская служба 5. Финал Секатора - Андрей Валерьевич Скоробогатов

Надо следить за собой, подумал я. Так ведь, того и гляди, от оставшихся шести лямов окажутся жалкие тысячи.

Десять минут ходьбы — посольский квартал встретил парой обветшалых небоскрёбов и десятком зданий в стиле ампир, ухоженными улочками. Самира уже сидела в летнем кафе, вполне европейском, попивая кофе. Мы молча обнялись, достаточно коротко и немного холодно. Последовал короткий диалог, о моей поездке и её делах, оказалось, что она заместитель директора офиса Курьерской службы Уэле.

— Какой хоть руководитель? Нормальный?

— Хороший… Тридцать пять лет. Даже симпатичный. Но женатый, — Самира вздохнула. — Здесь почти все русские — женатые. Из них половина причём, в некоторой организации. Все четверо.

Она провела пальцем по шее, по невидимому воротничку. Я кивнул.

— Думаю, это не твоя последняя точка на маршруте. Да и есть же всякие ресурсы для знакомств.

— Эльдар, — она вдруг очень серьёзно посмотрела на тебя. — Ты точно счастлив? Я знаю, что должна быть зла на тебя, но всё это было каким-то безумием, поэтому…

— О! Я тут подумал, перед тем, как ехать — я же тебе за всё время так и не подарил ни одного более-менее нормального подарка. Хоть и поздно, решил исправиться, думаю, так будет верно.

Я достал из кармана криво упакованную коробочку. Она приняла из рук, открыла — там лежал бриллиант в пять карат и пластинка опала в три карата. Самира округлила глаза.

— Ты сдурел⁈ Это стоит тысячи полторы!

— Ну… можем считать, что я теперь богатый.

Она вопросительно наклонила голову.

— Что-то полезное для Общества сделал?

— Вроде того, — я кивнул.

— Это всё хорошо. Спасибо тебе большое, я правда — благодарна за такой знак внимания. Но ты так и не ответил. Ты счастлив? Встретил ту… из Петербурга, кажется?

— Наверное, да. Сейчас, видишь, командировка. Не знаю, что будет дальше.

Самира усмехнулась:

— Это не командировка — форменная ссылка. Впрочем, как и у меня. Я бы могла сострить и посоветовать тебе портал для знакомств… Наверняка же есть какие-нибудь замороженные антиарктидянки, жаждущие встречи с москвичом. Сколько у тебя сейчас там градусов будет?

— Холодно. На побережье в районе минус пяти. Ну, мне не привыкать к холоду.

— Я помню, что во время плавания пыталась расспросить про твои прошлые жизни… Ты так и не рассказал. Там были ледяные миры?

— Как правило, они становились таковыми… в конце моей жизни. Но парочка стала ледяными и до моего прихода туда.

— То есть нас всех ждёт глобальное похолодание?

— Нет, уверен, это очень вряд ли, — я покачал головой.

— Получается, ты знаешь, что нас ждёт в дальнейшем? Наверняка же что-то повторяется, от жизни к жизни. Циклы Кондратьева, и тому подобное.

— О, Кондратьев? Он и тут… ладно, да, пожалуй, я помню, — кивнул я. — Пара крупных метеоритов, один через три года, один где-то в тридцатых годах. Чаще всего уходят куда-то в молоко где-то на Урале, но иногда и разрушают мегаполисы. В одиннадцатом году — землетрясение в Японии, где-то в середине двадцатых — в Турции.

— Что такое Турция?

— Анатолия, прости, никак не привыкну. То, что осталось от османской империи. Ну, ещё — вулканы, цунами. Обычно — в двадцать первом или двадцать втором году. В Америке, на Яве и в океании. А в шестидесятом… тебе лучше не знать.

— А войны?

— Будут, — кивнул я. — Увы, человечество без них долго не может. Даже такое, как здесь.

Некоторое время мы помолчали.

— А встреча с инопланетными цивилизациями? — Самира прищурилась. — Или это всё сказки?

— Сказки! — я засмеялся. — Хотя пару раз я встречал очень правдоподобные мистификации, в которые поверил весь мир. Чаще всего их придумывают власти не сильно успешных держав, чтобы отвлечь население от внутренних проблем.

А спустя пару минут я задумался. Уж больно этот мир отличался от предыдущих. Мало того, что магия, мало того, что драконы. Больше всего меня до сих пор волновала зеленокожая человеческая раса и реликтовый вид аустралийских людей.

Нет, опроверг я сам себя. Космос пуст, ствол существования и линии жизни прошивают космос именно в месте, где вертится Земля, а всё остальное вокруг — великое фрактальное подобие. Никаких инопланетян быть не может в принципе. Всё, что могло существовать — существует на Земле.

А правда, меж тем, всё также вертелась на языке. И я чувствовал, что это, возможно, последняя наша встреча — либо последняя в ближайшие годы. В итоге я решился.

— Ты задумался? — Самира коснулась моей руки. — Что-то произошло?

— Ещё нет. Но наверняка произойдёт в ближайшие месяцы. Самира, пожалуйста, пообещай, что будешь беречь себя. И я должен тебе сказать. В начале этого года, когда всё случилось, мне сказали, что есть несколько девушек, с которыми моя судьба очень прочно связана. Знаю, что это всё звучит нелепо и безумно, и между нами уже всё кончено, но тогда мне сказали, что если я оплошаю — они…

Я чуть не сказал «будут убивать одну за другой», но вовремя сдержался. Ещё не хватало, чтобы после такого разговора Самира жила в постоянном страхе и чувстве опасности.

— Кто — «они»?

— Помнишь шагоходы в том Бункере?

— Помню, — Самира кивнула. — Я уже тогда поняла, что ты мне врёшь. И ещё я говорила… говорила, что даже если выяснится, что ты злое инопланетное чудовище… Ладно, не стоит. Это в прошлом.

Она отвела взгляд. Я помнил, что она сказала — что всё равно будет меня любить.

— Сейчас всё изменилось. Обществу всё известно про меня. Может, это не по иерархии, но, думаю, и тебе можно знать правду, к тому же, полуправду ты и так знаешь. В феврале прошлый Эльдар Циммер умер, и в его мозг пришёл я. Да, я злое инопланетное чудовище, я пришёл в этот мир, чтобы уничтожить всё человечество. Как делал это ранее — уже несколько сотен раз. Есть Бункер, и есть Секаторы, люди, вроде меня, которые приходят, чтобы уничтожать отданные на заклание миры. Все миры с магией должны были быть уничтожены…

— Эльдар, мне страшно, — Самира чуть ли не втянула голову в плечи.

— Мне тоже страшно. Но я сделал выбор. Мне здесь понравилось. Я выбрал Общество и этот мир. Мне надоело бегать и менять жизни, как перчатки. После того, как я принял решение — что-то изменилось. Что именно — я не понял. Я это всё к тому, что теперь есть люди, которые охотятся за мной. Мои бывшие коллеги. Их немного, пара-тройка человек. Но им может показаться хорошей идеей совершить какую-нибудь пакость с близкими мне людьми. Не обязательно убить, может, что-то вымогать, или шантажировать.

— Убить, — кивнула Самира. — Я понимаю, что меня могут убить. Эльдар, я взрослая девушка. Будь я из купеческой среды, или свяжись я с Демидовыми или Строгановыми — я точно также оказалась бы удобной пешкой в игре кланов. И моей жизнью смогли бы точно также успешно манипулировать. Мне повезло, что я с Обществом. Я не питаю иллюзий, но с ним шансов выжить побольше. Ты же видишь перстни на моих руках?

— Вижу. Я некоторых даже не знаю. Но это — автощит, вижу.

— В Уэле тоже не особо безопасно, даже в посольском квартале. Год назад здесь грохнули помощника консула, тоже члена Общества. Как выяснилось, кто-то из польских кланов. Эльдарчик, я очень рада, что встретила тебя. Я надеюсь, ты будешь счастлив со своей… этой новой девицей. И… всё же не удержусь. Я же находила её персональную карточку в сети. Вычислила, знаешь, ну, это несложно. Что ты в ней нашёл, скажи? Мне казалось, тебе нравится совсем другой типаж!

— Сам не знаю, — я пожал плечами. — Так сложилось. Ещё с детства знакомы… вернее, прошлый владелец этого тела был знаком.

— Ты же сказал, что он умер?

— Не весь. Что-то от него осталось. Вкусы, предпочтения, гормоны, эмоции, реакции.

— Мне кажется, он был очень неуверенным молодым человеком. Именно таким нравятся застенчивые очкастые серые мышки. Но ты-то не такой. Ладно, это тебе решать.

Она подозвала официанта и принялась собираться. Меньше всего я хотел заканчивать беседу на такой ноте — сцене ревности, да ещё и с попыткой посеять сомнение в правильности моего выбора. Признаться, я тоже об этом думал. Типаж Нинели Кирилловны при всей её неземной красоте объективно был типичным типажом первой любви не сильно уверенного в себе мальчика-ботаника. Яркие, «дорогие», как это цинично говорят, девушки, нравятся успешным и уверенным в себе — таким, каким