Итоги № 6 (2013) - Итоги Итоги

Вопрос в пользу Австралии решила не финансовая сторона контракта и не тренер, хотя Джонни Льюис был хорошим наставником. Он воспитал трех чемпионов мира, долгое время считался лучшим специалистом Австралии. Просто поступило хорошее предложение, ждать чего-то еще смысла не было, и я согласился. Становление в качестве профессионального боксера произошло очень быстро: уже в четвертом бою я встречался с бывшим чемпионом мира Хуаном Ла Порте. Может, даже слишком быстрым… Сейчас на боксеров в профессиональном спорте работают целые команды, у меня же поначалу не было даже менеджера. Из-за этого случались ошибки, за которые приходилось платить. И платить серьезно.

В 1995 году, по моему мнению, у меня закончился контракт с промоутером Биллом Морди. Я обратился к юристам, которые подтвердили: действительно, контрактные обязательства нас больше не связывают. Выиграв очередной бой и став чемпионом мира по версии IBF, я расторг контракт с Морди, хотя тот настаивал, что в договоре имеется еще опция на продление. Начались тяжбы, он меня засудил. Я подал апелляцию, проиграл ее, потом вторую, третью — все с тем же итогом. Тогда я подал в суд на своего юриста, который посоветовал мне расторгнуть контракт, и выиграл дело. Теперь уже он начал подавать апелляции — одну, вторую, третью, но все проиграл.

Это был гигантский процесс, ввязавшись в который остановиться было невозможно. Мы судились десять лет. Я потерял большие деньги, что-то сумел вернуть обратно. При этом понял одну вещь, которая чрезвычайно важна в бизнесе: бумаги нужно подписывать очень четко. Сейчас пытаюсь передать эту истину ученикам, с которыми работаю. Оглядываясь назад, понимаю: та история стала следствием моих амбиций. Это качество, по-английски оно называется stubborn — упертость, вера в свою правоту, — вообще подводило меня не один раз.

— Ваша знаменитая косичка появилась в конце 80-х. Почему решили завести ее?

— Если быть совсем точным, косичка появилась в 1988 году после Олимпиады в Сеуле. Игры как раз и стали отправной точкой: на меня, 18-летнего мальчишку, они произвели неизгладимое впечатление. Захотелось какой-то свободы, дополнительного самовыражения. У нас ведь во всей боксерской сборной была одна и та же прическа — короткая стрижка и челка набок. Я приехал домой и заявил: хочу быть другим. Именно прическа и стала первым вызовом системе. Косичка вызвала бурное неприятие, тренеры в сборной пытались воспитывать. Был момент, когда мне пригрозили: продолжишь в том же духе, на заграничные турниры больше не поедешь. «Поеду», — преспокойно отвечал я и продолжал тренироваться. Понимал: если останусь лучшим, никуда они не денутся. Будут вынуждены взять и в сборную, и на соревнования за рубеж.

Прошли годы, косичка давно стала моим фирменным знаком. Она застрахована на большую сумму. Сколько? Ладно, скажу — на миллион долларов... Не шучу, так оно и есть. Если кто-нибудь случайно ее обрежет — все, конец ему. Когда я честно предупреждал об этом парикмахеров, они начинали нервничать. Правда, сейчас нашел в Москве мастера, который меня полностью устраивает. Хожу теперь к нему регулярно.

— В одежде вы тоже пытались выделиться?

— За границу я начал ездить в 1985 году и имел возможность покупать яркие, качественные вещи. В Союзе прилавки магазинов были пустыми, а я привозил стильные куртки, кроссовки... В моду только начали входить джинсы-«варенки», я уже в них щеголял. Для маленького Серова это было шокирующее зрелище. В те годы в сборной за мной закрепилось прозвище Американец. Мне нравился английский язык, я уже тогда пытался его изучать: брал с собой на сборы самоучитель, художественную литературу. Кроме того, я был коммуникабельным парнем, запросто общался с иностранцами. Большинство наших ребят на контакт с ними шли неохотно, а я был открыт. Да и журналистам давать интервью любил.

В конечном счете при переходе в профессионалы мне это очень помогло. Сейчас смотрю на Сашу Поветкина и вижу, насколько он закрыт, закрепощен. Я же понимал, что publicity — это мой хлеб. Чем больше популярность, тем выше моя стоимость в качестве профессионального боксера. У меня десятки тысяч фанатов по всему миру, которых я искренне люблю. И они за это платят мне сторицей. Так называемый метод бумеранга, слышал о таком? Это, кажется, Карнеги сказал: «Относись к людям так, как ты хочешь, чтобы они относились к тебе».

— Карнеги, знаю, одна из ваших настольных книг.

— Так и есть. Кто-то говорит, что в России его законы не действуют. Ничего подобного, они универсальны. Надо только поверить в них, и тогда они будут работать. Хотя я согласен, в нашей стране многое воспринимается по-другому. Например, вежливость здесь однозначно трактуется как слабость. Если ты улыбаешься и первым здороваешься с незнакомцем — значит, ты loser. Стоит во время переговоров сделать некую уступку, как люди начинают думать: ага, он слабак, сейчас мы его обдерем как липку. Но изменять себе как-то не хочется. Хотя черт его знает… Знаешь, на одном надгробии было выбито: «Он был прав, когда переходил улицу на зеленый свет». Такая, понимаешь, чисто российская ситуация (смеется). Оказаться в положении того человека хочется еще меньше. Пытаюсь искать баланс: иногда это удается, иногда нет. Мне в России зачастую приходится очень сложно…

— На профессиональном ринге вы провели немало боев. Какой поединок оказался самым запоминающимся?

— Пожалуй, с мексиканцем Хулио Сезаром Чавесом. Он проходил в Аризоне, на границе с Мексикой. Представь себе, в зале собралось 15 тысяч мексиканцев. Пьяных мексиканцев — что еще хуже. Чавес был их кумиром, они его боготворили. Когда я первый раз послал его в нокдаун и бой был остановлен, на ринг полетели бутылки — с пивом, мочой. В зал ворвались полицейские, человек сто уложили лицом в пол в наручниках. Впервые в истории бокса объявления победителя не было, руку мне не поднимали. С ринга меня увели в большой спешке, потом мы дожидались в какой-то комнате окончания беспорядков. От возбуждения меня трясло, адреналин в крови буквально играл… Недавно мы случайно встретились с Хулио и отлично пообщались. Что приятно, никакой ненависти и вражды не было и в помине.

— Вы иногда оглядываетесь назад, чтобы оценить, какой путь проделали? Хвалите себя?

— Чаще одергиваю. Даже достигнув всех своих успехов, я хочу ходить по земле. Звездность может проявляться только в одном — в самоуважении. Вот Поветкин тоже звезда — но он должен знать себе цену и до других людей это доносить. А Саша скромничает… В результате многие злоупотребляют его добротой. Недавно была ситуация: запланировали его съемку на телевидении, а самого Поветкина об этом не предупредили. Да еще и заставили ждать, пока студия освободится. Я в таких случаях разворачиваюсь и ухожу. Кто-то скажет: мол, Цзю загордился. Но это не зазнайство, просто проявление самоуважения. Как еще учить людей, если не таким образом?

А еще я хочу все время узнавать что-то новое, прогрессировать. Прошлым летом завершил обучение на кафедре управления в сфере физкультуры и спорта в Уральском федеральном университете. Многие удивлялись: зачем успешному, состоявшемуся человеку диплом о высшем образовании? Но мне нужны были не корочки, а знания. Учился я заочно, весь процесс растянулся на восемь лет, но в итоге полностью оправдал себя. Мне важно было понять, как работают определенные вещи в России — законы, порядки. Получив профессию менеджера по организации мероприятий, я теперь знаю, как делается бизнес в нашей стране.

— Вернувшись из Австралии, вы анонсировали разные начинания — открытие фитнес-центров, запуск собственной линии одежды, телевизионные проекты. В итоге сердце успокоилось тренерской работой?

— У меня остается несколько магазинов одежды. Сейчас собираюсь возобновить деятельность спортивных залов, вернуть поставки боксерского оборудования. Телевизионные проекты? Наверное, они тоже были нужны, все-таки я приобрел определенный опыт: научился танцевать, кататься на коньках. Сегодня я могу спокойно держаться в кадре, говорить на камеру. Понимаешь, нужно пробовать себя, искать что-то новое. И свою нынешнюю тренерскую деятельность воспринимаю скорее в качестве хобби. Еще и в том смысле, что время, затраченное на нее, совершенно несоизмеримо с финансовой отдачей. С другой стороны, это очень увлекательное занятие. Знаешь, в английском есть такое выражение — personal satisfaction. Оно немного шире, чем его дословный русский перевод — персональное удовлетворение. Так вот, satisfaction для меня гораздо важнее материальной стороны вопроса. Просто нужно организовать остальные сферы деятельности так, чтобы они приносили достаточный доход. Тогда я могу спокойно заниматься тренерской работой.

— Если Александру Поветкину удастся побить Владимира Кличко, это может стать вершиной вашей тренерской деятельности.