Сыскное агентство - Александр Кулешов

– Давай зайдем ко мне, я смажу тебе палец.

Если б Кар не сидел, прочно вдавившись в подушки своего «мерседеса», он, наверное, упал замертво: зайти к ней домой! Нет, это невероятно! Серэна сама предложила зайти к ней домой!

Он выскочил из машины, как снаряд из орудия, но вовремя сдержал свой порыв. Вдруг напугает ее?

Порывшись в сумочке, Серэна достала ключ, открыла дверь, и он очутился в святилище (в этом «доме свиданий»).

Серэна жила в большой квартире, обставленной в стиле модерн – сталь, стекло, пластмасса, дневной свет. Она предложила Кару сесть и ждать, пока она переоденется. Больше ничего не предложила – бар в квартире отсутствовал.

Кар сел и стал ждать, внимательно оглядывая комнату. На столе две-три абстрактных литографии, в углу чуть не до потолка абстрактная скульптура обнаженной женщины (три груди, зато ни одной головы, а где руки и ноги, сразу не скажешь). Серый ковер, стальной диван с красными подушками и такие же кресла. И низкий стол из органического стекла на одной выгнутой стальной ножке. На столе причудливая ваза с одинокой розой. И все.

Серэна вернулась – на ней были короткие шорты и белая шелковая пижамная куртка, стилизованная под куртку дзюдоиста, с черным вышитым на груди иероглифом.

Она молча присела на корточки перед Каром и, выдоив из пузырька какую-то густую оранжевую жидкость не жидкость, пасту не пасту, стала смазывать ему ушибленный палец, потом заклеила пластырем и, полюбовавшись на свою работу, бодро произнесла:

– Все! Завтра и не вспомнишь. А теперь пошли питаться.

Они прошли на кухню, такую же модерновую, как гостиная, сверкавшую металлом и белой полировкой, в центре которой высился стол. Кар не успел оглянуться, как стол был уставлен всевозможными блюдами, бутылками вина, банками пива и соков. Все выглядело роскошно, но Кар заметил, что все это приготовлено не дома, а приобретено хоть и в дорогом, но все же магазине. Судя по всему, Серэна не очень-то любила готовить. Но неужели у нее каждый день так набит холодильник? Или (у Кара забилось сердце) все это приготовлено заранее, и его приход сюда тоже заранее предусмотрен? Но с Серэной поди узнай!

Кар ел долго, с аппетитом и сам не замечал, что затягивает трапезу. Что потом? Им все больше овладевало смущение. Господи, сколько раз, сколько тысяч раз приходил он к молодым женщинам и вот так садился за стол, прекрасно зная наперед все, что последует дальше, что он сделает, встав из-за стола, и она, встав вслед за ним! А тут он чувствовал себя каким-то мальчишкой. Это раздражало его и забавляло одновременно.

И вдруг напряжение спало. А почему он должен думать об этом? Она ведь пригласила его в дом, вот пусть она и думает. Прошлый раз…

В это время Серэна встала:

– Пошли, покажу тебе, как я живу.

Они прошли еще в одну комнату – спальню, где имелась лишь очень широкая и низкая кровать, зеркало на стене да полдюжины пуфов. Опять сталь, красная обивка, красный густой ворс. Потом она показала ему свой «развлекательно-тренировочный комплекс», где стояла стереофоническая система «Акаи», видео, тумбочки со множеством видео– и музыкальных кассет, а также аппарат для массажа, комплекс для силовых упражнений, шведская стенка, гантели.

– Ну ты даешь! – удивлялся Кар. – Прямо как в хорошем спортзале. Да и куртка на тебе… Может, ты скрываешь от меня, что у тебя черный пояс, десятый или хотя бы третий дан?

– Я с тобой и без данов справлюсь, – засмеялась Серэна и вызывающе посмотрела на него. – А вот кабинет. – И она театральным жестом распахнула еще одну дверь, заранее предвкушая эффект. Действительно, Кар остановился на пороге пораженный.

Кабинет представлял собой в самом деле кабинет в лучшем стиле романов Чарлза Диккенса. Стены были сплошь заставлены дубовыми старинными шкафами, заполненными книгами, старинный необъятный письменный стол возвышался у окна, полузакрытого тяжелыми портьерами. Возле стоял совсем уже неожиданный предмет – громадный глобус. Несколько тяжелых мягких кресел и качалка дополняли обстановку.

– Это чтоб мои ученики уважали меня за ученость. Они же понимают, что такой кабинет может быть только у очень солидного преподавателя. И когда приходят, сразу робеют.

Она весело рассмеялась, а Кар еще долго ошеломленно оглядывался.

– Но ведь все это очень дорого, Серэна, – вырвалось у него. – Я не знал, что ты такая богатая.

В голосе его прозвучала тайная грусть, но она мгновенно уловила ее и разгадала причину.

Серэна приблизилась к Кару, взяла под руку, прижалась и почему-то шепотом сказала:

– Не беспокойся. Это все не мое. У меня была лучшая подруга, она уехала далеко и надолго и оставила мне эту квартиру, обстановку, мебель, все до своего возвращения. А вернется ли – не знаю. Ты не спрашивай меня о ней. Хорошо?

– Хорошо, – так же шепотом ответил Кар.

– А теперь пойдем, – сказала она еле слышно и повела его в спальню…

В этот раз Кар остался у нее ночевать.

И с тех пор делал это нередко.

Их отношения опять вступили в новую фазу. Они были счастливы.

Но у него прибавилось и забот.

Главная заключалась в том, как уберечь свою тайну, как сделать так, чтоб Серэна не узнала о его службе в агентстве «Око».

Они виделись чаще, почти каждый день, он частенько ночевал у нее, и теперь объяснять свои ночные отлучки, неожиданные телефонные звонки стало сложнее. Все агенты «Ока» обязаны были сообщать номер телефона, по которому их можно найти. И хотя правило это было довольно условным – поди разыщи молодых, в большинстве холостых ребят в ночное время! – но все же, если б Шмидт позвонил ему два, три, пять раз и ни разу не застал дома, могли бы возникнуть неприятности. Пришлось для Серэны выдумать целую историю – он, мол, прирабатывает у одного богатого чудака, страдающего манией преследования. И когда припадок на него накатывает, он срочно вызывает к себе Кара, где бы тот ни был. Не такая уж великая работа, а деньги нужны. Серэна, к счастью для Кара, поверила его истории и даже не проявила к ней особого интереса. Ну прирабатывает, ну и что? Она ведь тоже дает уроки. Каждый зарабатывает как может.

Поэтому Кар с легким сердцем сообщил Шмидту номер телефона Серэны и, отведя взгляд в сторону, сказал, что если уж очень потребуется и его не застанут дома, то иногда, не часто, можно в ночное время найти его по этому номеру. Шмидт ухмыльнулся, записал номер, но никаких комментариев но сделал. В конце концов, Кар среди агентов в таком положении был не единственным. За все время Шмидт позвонил ему к Серэне лишь два раза, а поскольку по телефону он никаких разговоров не вел, а лишь указывал Кару, куда и когда прибыть, то, в общем, Кар мог быть спокоен, пока что его тайне раскрытие не грозило.

Когда к Серэне приходили ученики, он уходил. Бывало, что и Серэна исчезала на свои собрания, она всякий раз предупреждала его, и он старался в такие дни не приходить к ней. Его раздражали ее рассказы об этих собраниях, полные то восторга, то негодования. Все это его не интересовало, он немного ревновал свою подругу к ее общественной деятельности, но попытки отговорить ее от этого встречали столь решительный отпор, что он прекратил их.

Кар задумывался порой, не познакомить ли Серэну с Элизабет. Элизабет спокойная, рассудительная, опытная, она может хорошо влиять на Серэну. Но потом он сообразил, что придется тогда знакомить и с Лориданом. А тому он не доверял – проговорится еще или как-нибудь пошло сострит, не то скажет. Нет, лучше не рисковать.

В это время в жизни Кара произошло событие в масштабах сыскного агентства «Око» весьма примечательное – его вызвал вице-директор Бьорн.

У директора агентства было несколько заместителей, вице-директоров, каждый ведал группой отделов. Кто-то занимался коммерческой стороной, рекламой, кто-то информацией, связями с полицией, еще один – техническим и компьютерным отделами, отделами слежки, наблюдения, службой телохранителей, похищениями людей, кражами произведений искусства. Вряд ли даже столичное полицейское управление могло похвастаться такой великолепной структурой, таким укомплектованным высококвалифицированными специалистами штатом, как «Око». Теперь уже не по рассказам Лоридана, а по собственным наблюдениям Кар мог убедиться в этом.

Рядовым сотрудникам, вроде Кара и Лоридана, приходилось иметь дело с начальниками отделов, каковым для них являлся Шмидт. И только в исключительных случаях – с вице-директором, курирующим отдел. Что касается директора, то он возникал лишь в совершенно исключительных, особо важных делах. Причем важность дела определялась отнюдь не его сложностью или необычностью, а только тем доходом, какое оно могло принести «Оку». Как было, например, с псевдопохищением дочери миллионера Дюваля. Разоблачение неверной жены богача, за которое муж-рогоносец выкладывал десятки тысяч, расценивалось куда выше, чем полная опасностей поимка одиозного убийцы, приносившая всего лишь тысячи.