Беспокойное наследство - Олег Говда

— Мир перед тобой, сынок. Сейчас сентябрь, до зимы не так и далеко. Но, если поторопишься — еще успеешь обрести крышу над головой. А теперь: иди куда хочешь, ищи себе место в жизни. Учись, к чему душа ляжет, но знай: обратно в дом пущу, только если настоящим мастером станешь. А нет — так и пропади ты пропадом. Кормить мне тебя нечем, да и вообще — чем иметь такого непутевого сына, лучше сироту на воспитание взять. Тот хоть нашу с матерью заботу оценит и к старости помощь окажет…

Потом, правда, догнал меня в воротах. Обнял, заплакал и благословил уже по-настоящему. Да мне, веришь, все это как-то без разницы было. Словно, и не обо мне речь… — белобрысый "медведь" вздохнул так, что над углями в кострище вновь заплясали алые язычки, и продолжил.

— Так вот… шагал я, значит, шагал цельную неделю, а может и две, куда глаза глядят, пока не забрел в такую глушь, что даже вообразить трудно. Главное — как сюда шел, тропка была. А когда понял, что заблудился и захотел воротиться — одна непроходимая топь кругом. Только тот островок, на котором я стоял сушей и оказался. А вокруг вонючая жижа булькает, и будто манит кто-то из глубины. Оценивающе так на меня поглядывая. Испугался я до жути. Сел, где стоял, и заплакал от жалости к себе. Тут вдруг слышу, кашляет кто-то рядом. Оглянулся: старичок рядом стоит. Махонький сам из себя, а взгляд цепкий, что у ястреба.

— Далече путь держишь? — спрашивает.

— А куда глаза глядят… — отвечаю. — Тебе то что?

— Что ж они у тебя так плохо смотрят, что в трясину завели? — смеется. — Или ты зрение бережешь, и в дороге глаза руками закрываешь?

— Ну и завели, мое дело… Если так и так погибать, то какая разница — сегодня или завтра?

— Вот как? — удивился старичок. — А с чего это ты, отрок неразумный, погибать собрался? Если не секрет…

Ну, я и выложил ему всю свою историю. Видно, соскучился по разговору. Ведь столько дней словом не с кем перемолвиться было.

— Хе-хе! — восхитился странный старик, оглаживая длинную бороду. — Вот так мы все и мечемся по миру, словно слепые кутята, не понимая ни своего резона, ни — предназначения. А потом — раз, и судьба свершилась… Не поверишь, но как раз сегодня, впервые за много лет, я вышел ученика себе подыскать. А тут ты сидишь, помирать собравшись… Считаешь, случайно так? Ну-ка, отвечай: ты согласен, пойти в обучение к чародею?

— Почему бы и не согласится… — пожал я плечами, даже не вникая в смысл вопроса, настолько мне все было безразлично. — Да только все прежние учителя прогоняли меня уже на вторую седмицу. Больно ленивый я к наукам… Никакое умение ко мне не пристает. Ни к рукам, ни к голове…

— Не бойся, — отвечает старичок. — Я не прогоню. Мне как раз самый ленивый и нужен. Чтоб весь день лежал, ел, пил и ничегошеньки не делал. Так как — по рукам, отрок?

Я и согласился. Подумав при этом, что сбежать всегда успею. А пока, в тепле, да сытости до весны пересижу…

— Любопытная история… — помотал головой Куница, под отчетливо насмешливое фырканье сивка. — Мне бабушка даже сказок таких затейливых не рассказывала. Зачем же волшебнику столь никудышный ученик понадобился? Ведь это, как я смекаю, тот самый чародей, который тебя в коня оборотил. Я правильно догадался?

— Тот самый, да не тот самый… — еще раз вздохнул Степан. — И не ученик ему был нужен, а просто молодой и здоровый юноша… Одряхлел он совсем, вот новое тело себе и подыскивал. Но прежде, чем совершить обмен, хотел, чтоб я еще немного повзрослел и подучился, заодно, кое-чему. Вот только благодаря этой задержке я и смог спастись от столь страшной участи… Успел понять, что к чему — и вовремя сбежать. Превратившись, для этого, в лошадь одного из гостей чародея. Очень редко, но заглядывали к нему разные люди. За зельем колдовским или еще чем-то. Вот только, впопыхах, не сумел я разглядеть, что на ней заговоренная уздечка оказалась… Досадная случайность, а мне из-за нее больше года в конском обличии довелось побыть… Спасибо тебе — освободил от заклятия.

— Пустое это, и благодарности не стоит… — отмахнулся Тарас. — Я тебя от узды, ты меня — от призрака. Тем более — что все случайно произошло. А если вспомнить слова твоего учителя о судьбе и предназначении, то, может статься, что ты в лошадиной шкуре из-за меня очутился! Чтоб в нужное время помощь оказать… Поэтому, еще неизвестно — благодарить меня следует, или морду набить… — Куница подмигнул побратиму. — Одно ясно: теперь помимо сбрендившей святой инквизиции, требующей от меня чего-то для нее важного, за нами еще и неведомый чародей охотиться станет.

При слове "инквизиция" седой конь неспокойно переступил ногами и недовольно всхрапнул. Похоже, тут его мнение совпадало со Степановым, потому что и медведь заинтересованно поднял косматую голову.

— Вот как? А подробнее не хочешь рассказать? Что понадобилось католикам-латинянам от православного казака? Ну, кроме того, что ты, по их канонам — еретик и богоотступник?

— Сам хотел бы понять, — демонстрируя собственное недоумение, развел руками Тарас. — Все началось как-то внезапно. Как снег на голову…

— Неприятности, как и настоящая радость, кстати, завсегда происходят неожиданно. Иначе люди могли бы к ним подготовиться, а то и избежать, — наставительно произнес белобрысый медведь, то ли улыбаясь, то ли просто демонстрируя отличные клыки.

— С тех пор, как тебя приняли в ученичество, похоже, ты изрядно поумнел… — съязвил Тарас.

— Есть немного, — вполне серьезно ответил Степан, даже и не думая обижаться на подначку. — Я ведь, все это время, не просто сладко ел, пил, да на мягкой постели валялся. Я еще и книги разные почитывал. Говорю ж — чародей хотел свое новое тело сначала подготовить. Вот и пичкал меня не только вкусной едой, но и разными знаниями. Я и приохотился незаметно… Сперва от скуки, а потом и самому понравилось. Но, хватит обо мне, если учитель, при всем его могуществе, по сей день не смог меня разыскать, то вряд ли он прямо сейчас из ближайших кустов выскочит. Лучше, вернемся к твоим бедам. Рассказывай все по порядку, побратим Куница, не таись. Один ум, как говориться, хорошо, а два сапога — пара.

— О чем?

— А обо всем подряд.

— Ладно, слушай… Буквально позавчера, вернулся я из лесу, после празднования Ивана Купалы, и узнал: что этой же ночью умерла моя бабушка, которая, как теперь оказалось, была ведуньей. И не успел ее похоронить, как в наш дом заявились инквизиторы, с требованием отдать им святую реликвию… Которая, будто бы храниться в нашей семье. А я обо всем — ни сном, ни духом. Бабушка, может, и знала что-то, но соизволила лишь передать, что жизнь моя в опасности, и чтоб я поскорее убирался на Запорожье. Вот, собственно, и вся моя история.