Сердце маски 2 - Алексей Владимирович Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да-да, мой друг тоже был здесь. Он был в чистом кимоно, тщательно выбрит и сильно напуган. Его испуг можно было проследить по увеличенным зрачкам и неверным движениям.
Остальные Боги неторопливо переговаривались между собой, стоя отдельной кучкой, как будто подчеркивая свою отдаленность от чиновников. Даже власть имущие чиновники оставались всего лишь мешками с мясом, которому суждено скоро сдохнуть. Низшие же Боги бессмертны!
По крайней мере, так думали многие из них. Вернее, те, кто остался в живых.
Вскоре охранники вернулись и кивками показали, что парк для развлечений подготовлен. Потом вся орда телохранителей почтительно поклонилась, чтобы в следующую секунду испариться с глаз долой. Мощные ворота закрылись. Осталась открытой только одна калиточка.
Через неё заведут «цесарку», чтобы потом началась охота.
— Дорогие друзья, несмотря на недавние происшествия, мы собрались здесь для нашей традиционной забавы, — первым взял слово мэр. — Мы…
— Какие происшествия? — перебил его Го Лянь. — Почему я ничего не знаю?
Чиновники замешкались, смутились. Потом вперед выступил сын мэра, Ма Жор:
— Дорогие и любимые Низшие Боги, мы не хотели беспокоить ваше внимание упоминанием о неприятностях, которые произошли недавно с каждым из нас…
— Не хотели беспокоить, а всё-таки упомянули, — брюзгливо произнес Них Ера. — Явно неспроста так засуетились. Чего у вас случилось?
На этот раз вперед выступил мэр. Он взглянул недовольно на сына, что тот вылез вперед, на что Ма Жор только поджал губы. Судя по всему, сын намерен вскоре сместить отца с его должности. Вон как пышет непокорностью.
— Простите моего непослушного сына, он не совсем хорошо знаком с правилами этикета и поведения с такими великими господами, как Низшие Боги. По окончании охоты он обязательно будет наказан за свою несдержанную речь. Однако, мой мальчик хотел сказать, что каждый из чиновников получил… — мэр замялся, быстро глянул на своих подчиненных и произнес. — Получил по одному письму, где называется вором. В этих подметных письмах было написано, что вскоре будет объявлен самый главный вор… Мы нашли письма на подушках, когда проснулись. И никого не было рядом. Никто не видел того, кто мог проникнуть и оставить такое письмо…
— Да? — воскликнул Бог Них Ера. — А вот я терпеть не могу воров! У меня просто пальцы сводит, так и тянет вонзить их в горло воришке. Что же, это будет интересно. Мне в самом деле интересно, кого из вас объявят вором. Вы известные прохвосты, по вам давно виселица плачет, так что неизвестный злоумышленник только сделает доброе дело, указав на самого главного вора…
— Да уж, — прошелестел воздух. Это подал голос Низший Бог Ни Зги. — Я тоже хочу узнать, кто обкрадывает нашу казну и откладывает в карман вместо того, чтобы нести благо для людей…
Богиня Куни Ли рассмеялась — словно серебряные колокольчики прокатились по траве:
— Ахахах, неужели вытащат всю предательскую чиновничью сущность наружу? Я с охотой посмотрю на это.
Десяток чиновников тревожно озирались друг на друга — кого из них выберут этим самым великим вором?
Даже на таком расстоянии, даже сквозь листву виделось сожаление в глазах. Чиновники явно хотели оказаться сейчас подальше, чтобы их драгоценные тела не рисовались перед Низшими Богами. Но Богов было шестеро и шанс покрасоваться перед начальством нельзя упускать…
Отлично, всё идет по плану. Чиновники должны бояться и переживать за свои шкуры, это сыграет мне на руку и заставит мужей, облеченных властью, принести вишенку на верхушку торта моей мести.
Низшие Боги с усмешками поглядывали на чиновников, которые делали самые честные глаза. Они всем своим видом выражали возмущение даже самой мыслью о причастности к преступлениям. Нет-нет, кто угодно воровал, но только не они. Их оклеветали неизвестные.
Мне не понравилось, как они принюхивались к проходящему мимо Ни Зги. Похоже, что этот запах перегара был им знаком. А ведь я не раз говорил деду Бух Ло, чтобы тот не пил перед операцией.
— Смотри, — шепнул Ши Ло.
Из маленькой калитки вывели Золотую Росу. У меня укололо сердце. Нет, не шипом акации. Что-то кольнуло, когда увидел её почти обнаженное тело с алебастровой кожей. Небольшая полоска ткани на груди скорее разжигала желание, чем скрывала потаенное. Короткая юбочка на талии тоже будила воображение. Но всё портил кожаный ошейник на шее, в который было вшито по крайней мере с десяток бубенчиков. Если зажать пару, то остальные всё равно будут выдавать беглянку.
— Вижу, — ответил я. — И не позволю, чтобы с ней что-либо случилось. Главное, чтобы она не забыла, куда нужно бежать.
— Не забудет, — уверенно прошептал Ши Ло. — Глянь Ка, то есть Па Ук, должен был четко передать все инструкции.
Я только вздохнул на это. Вот чем-то не нравился мне Па Ук, даже не могу сказать чем. То ли у меня было отвращение к паукам, то ли он сам был дерьмовым человеком.
Золотая Роса выглядела так, как и положено испуганной девушке: делала большие глаза, озиралась по сторонам и даже пыталась один раз удрать. Попытка побега не удалась — она тут же споткнулась о подставленную ножку Куни Ли и растянулась на песке. Задравшийся подол юбочки открыл ещё больше округлое бедро и даже заголил то, что показывают только в купальнях для омовения.
— Какая красотка, — присвистнул Них Ера. — Ох, что я с ней сделаю, когда догоню…
— Могущество Низших Богов нам очень хорошо известно. Мы не будем возражать против любого желания, которое может прийти в вашу светлую голову. Надеемся только на то, что и нам чуточку достанется, — с поклоном произнес мэр.
— Достанется-достанется, — досадливо отмахнулся Го Лянь. — Не надо лишний раз напоминать об этом!
Мэр тут же поклонился и отошел на два шага.
— Отпустите меня, пожалуйста, — взмолилась Золотая Роса так натурально, что мне захотелось немедленно слететь с акации и надавать всем по мордасам. Потом подхватить Золотую Росу на руки и умчаться туда, где нас не найдут никакие Боги и никакие чиновники…
Только гигантским усилием воли я заставил себя удержаться от этого. Моей целью была Куни Ли, а она так плотоядно посматривала на Глу Пыша, словно готовилась кинуться на бритоголового монашка прямо сейчас.
