Назови меня своей - Кира Стрельникова

— Успокоительный отвар, если боишься, — тем же голосом произнёс лорд Мартин, я поспешно выпрямилась, придерживая одеяло у груди, и взяла стакан.

Пока не допила, вампир молчал, и это было страшнее, чем если бы ругался, на чём свет стоит. Я не знала, чем мне грозит моя выходка, и от этого аж живот подводило и к горлу горький ком подкатывал. Отставив пустой стакан, я подтянула коленки и обхватила их руками, избегая смотреть на собеседника. Эмоции вернулись, сбивали с толку, мешали мыслям собраться в одно целое, и я просто ждала своей дальнейшей участи.

— Что ж, поговорим, Леллиаль. Зачем ты это сделала? — в голосе лорда Мартина проскользнули нотки раздражения. — Всё было так страшно? Тебе было больно, неприятно? — с каждым словом мне становилось всё неуютнее, потому что раздражение лорда Мартина грозило перейти в злость. А ещё, я не знала, что ответить на его вопросы… — Ещё раз попробуешь выкинуть что-то подобное, проведёшь остаток жизни на коротком поводке и со связанными руками, — жёстко произнёс вампир, и я невольно втянула голову в плечи, не смея поднять на него взгляд. Стало страшно по-настоящему, я знала, что угрозу он исполнит. — Твоя жизнь принадлежит нам, и распоряжаться ею имеем право только мы, поняла?

Я кивнула, прикусив губу и чувствуя, как глаза защипало от подступающих слёз обиды и отчаяния. Негромкий голос старшего вампира хлестнул по напряжённым нервам злой плёткой:

— Не слышу, Леллиаль.

— Д-да, милорд, — едва слышно ответила я, запнувшись и с трудом удержав всхлип.

— Вот так лучше, и заканчивай бормотать под нос, — в ровном голосе мелькнуло удовлетворение. — Посмотри на меня, Лёля.

Пришлось поднять голову и встретиться взглядом с вампиром. Его серьёзное, непроницаемое лицо пугало, и плакать сразу расхотелось. В его присутствии уж точно.

— Так почему ты это сделала? — он чуть прищурился, и я поняла, что уйти от ответа не получится.

Как и соврать — ложь он почувствует сразу. Я сглотнула, нервно сжала край одеяла и попыталась оформить разрозненные мысли во что-то связное, похожее на объяснение.

— Я… Мне стыдно было… — сипло произнесла, не смея опустить глаза. — Лучше никакой жизни, чем… чем такая… — я запнулась, но продолжила, робко надеясь, вдруг моё объяснение хоть как-то поможет изменить ко мне отношение лорда. — Это было слишком унизительно…

Я замолкла и всё же отвернулась, краем глаза заметив, что дверь в мою спальню бесшумно открылась, и зашёл лорд Валентин. Тёмная бровь Мартина поднялась, он вдруг усмехнулся, соединив кончики пальцев.

— Пра-а-авда, Лёля, унизительно? — вкрадчиво протянул лорд Мартин, и с новой силой вернулась неловкость, едва я вспомнила, что… Ведь нравилось на самом деле, да, как бы стыдно ни было от этой мысли. А унижение испытывала лишь от того, что вампиры видели, что мне нравится их наказание. — Если бы тебе не понравилось, тогда верёвка осталась бы сухой, крошка, — откуда ни возьмись в его руках появился пресловутый предмет, и я мысленно застонала, чуть не зажмурившись и не укрывшись одеялом с головой. — Ну а теперь поговорим серьёзно, — вампир перестал улыбаться, небрежно уронил верёвку на пол и достал из кармана штанов какую-то бумагу. — На, ознакомься, Лёля.

Не зовёт полным именем. Значит, злость прошла. Наверное. Но угрозу я запомнила, и, боюсь, как бы не сложились в дальнейшем обстоятельства, второй попытки точно не сделаю — вампиры всё равно вовремя остановят, они теперь начеку, а быть посаженной на цепь отчаянно не хотелось. Лучше уж участь любимой игрушки носфайи… Я молча потянулась за сложенным листком, развернула, прочитала… «Я, Джон Лохквуд, передаю право распоряжаться судьбой моей дочери Леллиаль Локхвуд лордам Харрэлам в зачёт не выплаченного вовремя долга. Обязуюсь никогда больше не интересоваться, где моя дочь и что с ней». Подпись, дата. Три сухих строчки, которые доказали, что отцу я совсем не нужна, и он только вздохнул с облегчением, избавившись от меня. Передав, как вещь. Забыв, едва за ним закрылась дверь особняка вампиров. Листок выпал из пальцев, я почувствовала, как по щеке сползла слезинка, а в душе воцарилась пустота. Горько осознавать, что ты не нужна тому, кого всю жизнь считала единственным родным человеком. Мама умерла, когда я была слишком маленькой, и воспоминаний о ней у меня почти не сохранилось. Так, смутные обрывки.

— Забудь свою прошлую жизнь, — голос вампира смягчился. — Чем скорее ты примешь настоящее, тем лучше, Лёля. И если тебе не хочется повторения сегодняшнего, — а вот теперь в его словах слышалась откровенная ирония. — Ты знаешь, как этого избежать. Просто будь послушной.

Лорд Валентин подошёл к креслу брата и встал рядом, небрежно облокотившись и рассматривая меня с отстранённым интересом.

— Смелая какая, ты смотри, — вполголоса произнёс он. — Как принять, что тебе нравится чувствовать себя беспомощной, так не можешь, а как лишить себя жизни, точнее, попытаться это сделать, так откуда только смелость взялась.

Снова проснулся стыд, чем-то язвительные слова Валентина задели за живое. Может, тем, что в них звучала жестокая правда? Что я действительно предпочла малодушный шаг мужеству признаться, что мне было хорошо от этого остро-вкусного ощущения беспомощности, и осознавать, что за мной наблюдали, тоже… нравилось?

— Зачем вы это делаете, милорд? — глухо произнесла я, уткнувшись лицом в колени. — Почему вам доставляет удовольствие такие… вещи?

Я действительно хотела понять, раз мне предстоит с ними жить — чтобы знать, как себя вести в дальнейшем, чтобы не допускать больше такого, как сегодня вечером. Не хочу уподобляться тем игрушкам носфайи, которых я видела сегодня!

— Мы не сделали ровно ничего, что бы тебе не понравилось, Лёля, — оборвал меня лорд Валентин. — Твои страхи — это уже немного другое, и о них ещё будет разговор. Если их убрать, ведь всё прошло отлично, нет? — я чувствовала его взгляд на себе, но головы не поднимала, однако от последних слов эмоции снова всколыхнулись.

— Что отлично? — вскинулась я, дальше изображать покорность сил не осталось — я превратилась в один обнажённый, дрожащий от напряжения нерв. — То, что… вы наслаждались моей беспомощностью и… смотрели?! — чуть не сорвалась на крик, но сдержалась.

Лорд Мартин наклонил голову, приподнял уголок губ в намёке на улыбку и спокойно произнёс:

— Тебе нравилось, Лёля. Я чувствовал.

— Нет! — я уже чуть не плакала, понимая, что мне не достучаться до этого… упёртого извращенца.

— Врёшь, — вампир подался вперёд, и я от его резкого движения шарахнулась, прижав одеяло к груди. — Врёшь, Лёля, потому что тебе тоже нравилось чувствовать свою беспомощность и понимать, что ты полностью зависишь от нас.