Жена Эмина. Его наследник (СИ) - Асхадова Амина

А пока у Эмина вместо желания поласкать – страх, что я уйду. Замкнутый круг, ведь если я могу уйти – надо удержать. Любыми путями.

- Наш сын ждет тебя, Диана, - напомнил Эмин, - но я хочу, чтобы ты знала: независимо от своего ответа ты сможешь увидеть Эльмана. Я не изверг. Вот только больше я своего сына не брошу. Ты поняла?

- Я поняла, - выдохнула я, - у меня только один вопрос, Эмин. В качестве кого ты возвращаешь меня?

Глава 28

Эмин

- А мама? Она поедет с нами?

Это был первый вопрос сына, когда мы увиделись.

Я взял на руки спящего ребенка и пересадил в свою машину. Ехать предстояло долго, и Коля вовремя подсуетился – он быстро нашел детское кресло. Чуть отъехав от запертой в машине Дианы, я остановился и начал пристегивать спящего сына.

Сына…

В душе бушевало всякое. И ярость, и радость. Я до конца ничего не осознавал. Хотел лишь причинить ей такую же сильную боль. Дать прочувствовать тоску по утерянному времени с ребенком. Причинил, дал. Легче не стало.

Только ребенок проснулся.

А этого я боялся и ждал одновременно.

- Мама поедет с нами? – повторил малой сонным голосом.

Не испугался. Возможно, лишь поначалу, но умело скрыл это.

- Поедет, - голос вмиг охрип.

Ребенок разглядывал меня с любопытством. Свет в салон мешал разглядеть мне черты детского лица, но не дурак же я, чтобы не увидеть копию себя в детстве.

Маленькая сучка. Ярость, агрессия. Сжимаю челюсти, но мягко пристегиваю ребенка к креслу.

Моя девочка. У меня есть сын от любимой женщины.

Мысли скакали то вверх, то вниз. От положительных до отрицательных и обратно. От мата до нежности.

- Ты мой папа. Они называли тебя Эмином, а я знаю, что моего папу зовут Эмин. Мама рассказывала.

Я посмотрел в наивные глаза ребенка и мыслями вернулся в аэропорт. Да, он вполне мог услышать, как Коля называл меня. Малой сложил два плюс два и догадался, кто звонит с телефона его матери.

Я иронично усмехнулся. Смышленый малый.

- Значит, ты делился секретами не просто так? Понял, с кем разговаривал? Имя мое услышал?

Малой неуверенно кивнул, не отводя своего взгляда от моего лица. Любопытные глаза у него, заинтересованные. Серые. Мои.

- Почему так смотришь? На кого я похож? – спрашиваю сипло.

- На моего папу, - улыбается робко, - мама часто рисовала тебя. Я сохранил все рисунки.

Не пугается. Рассматривает только с серьезным видом, будто думает: сгодится на роль отца или нет?

Сгожусь. Только с твоей матерью разберусь для начала. Мы ведь оба хотим, чтобы она с нами осталась, верно, малой? 

А другого не будет. Иначе не выйдет. Либо с нами, либо одна с другим мужиком. Своего сына я не отдам на воспитание Алиеву. Надеюсь, моя наивная девочка на это даже не рассчитывает.

- Смотри, у нас даже родинки одинаковые!

С этими словами детская рука тронула меня за подбородок. Я вздрогнул и поначалу даже отшатнулся.

Так сильно сердце понеслось, что невмоготу каменную статую стало изображать.

- Вот тут, - теплые пальцы настойчиво коснулись подбородка.

Его звали Эльман.

Это был первый секрет, которым сын поделился со мной по телефону, когда позвонил мне в аэропорту.

Маленькая говорила, что не хочет вспоминать меня, но в то же время назвала сына созвучным именем. Я усмехнулся. Чертовка.

Значит, пока я в Волгограде власть загребал, она моего сына растила. Почти четыре года. Как так получилось?

При мысли о Диане в глазах чернело.

А эмоции брали верх над разумом.

Поэтому я заставил ее ехать с Колей, а не с нами. Оставил себе время. Тьму переждать. Попытаться понять. Вспомнить, при каких обстоятельствах расстались и кто кого в итоге бросил.

И я бросил.

Отправил, куда глаза глядели.

Чтобы в одиночку властью наслаждаться. Смаковать. И медленно сходить с ума от мысли, что она может быть счастлива и без меня.

Сам утопил. За нас двоих решил.

Но она могла сказать о сыне.

Сучка.

Могла.

Но боялась.

Всю дорогу до города Эльман не спал. Говорил, говорил без остановки. Он не мог наговориться, а я наслушаться. Впитывал как губка каждое слово из той жизни, которую проживал он без меня.

Больше так не будет. Не будет бабушки и мамы без отца.

- Бабуля готовит вкусные пирожки. Мои любимые с капустой. А твои?

- Я как-то не ел пирожков, - ответил я напряженно.

Реально не ел. И удивленный взгляд Эльмана толкает меня на мысль, что это странно.

- Правда?

- Правда. Но если бы ел, мои любимые были бы тоже с капустой, - убеждаю малого.

Он улыбается. Я тоже. Зависаю немного, но стараюсь не отвлекаться от дороги. Нельзя. Доедем и наверстаем, все наверстаем.

Бросив взгляд в зеркало, ловлю свет фар. Коля догоняет, а внутри – она. Конечно, никуда она не денется. При мысли о Диане вновь просыпается зверь, который при сыне моментально засыпает.

Сын.

Новое слово.

Пытаюсь ощутить языком, проговорить. Выходит сложно. Тяжело. На грудь плиту словно положили, придавили и заставили говорить.

А как говорить? Плита же. Каменная, тяжелая. Холодная.

Пока не получается. И говорить с сыном тоже тяжело, Эльман будто чувствует это и болтает без умолку. Ему есть, что рассказать. У него жизнь будто во сто крат насыщеннее моей.

Такое ведь невозможно?

Или возможно?

Мы приехали глубокой ночью. Под конец дороги я ехал в молчании – Эльман заснул. Я этого желал и не желал одновременно. Тяжело, не свыкся, но и радостно до дикости.

Когда я взял его на руки и занес в дом, меня будто в камень превратили. Дыхание такое родное лицо опалило. Он спал в моих руках. Маленький, беззащитный. А я был тем, кто теперь отныне защищать его должен. Ото всех, ото всего. И не только защищать, но и любить, а с последним пока штормило в разные стороны – то гневался за упущенное, то радовался от будущего.

За что она так со мной?

А за что я так с ней?

Когда все докатилось до такого, что я четыре года не знал о существовании у меня сына? Врачи же сказали, что не беременна. Я отпустил. А она промолчала.

Сука.

Моя маленькая девочка.

Я уложил мальчика в кровать. Здесь все было готово для него. Для нас. Черт знает, сколько еще в Польше придется торчать, мне нужны реальные документы на сына. Где я отец, а он носит данное ему имя.

Так меня штормило не один день.

Бросало из крайности в крайность. Мой шторм доводил ее до слез. До страха. Хотя я пытался подарить ей ощущение безопасности.

Мне не хотелось, чтобы она плакала. Я хотел видеть ее как на том видео, где она улыбается, вероятно, моему сыну. А я гадал еще, кто оператором был. Кто рядом с ней так близко мог находиться.

Конечно же, сын.

А потом она спросила, в качестве кого я заберу ее в Волгоград.

- В качестве кого? – переспросил я.

Она кивнула. Для нее это важно. Мега.

- Жена? Любовница? Подруга? – перечисляла Диана.

Красивая такая. Нежная. Я помнил, какую красоту загубил мой отец в Анне и безумно не хотел, чтобы Диана стала такой же.

У нас с Дианой все должно быть иначе.

- Одно хуже другого, - бросил я гневно.

Я резко поднялся и отошел к окну. Любовница? Подруга? Откуда только моя девочка берет такие гадости?

- Я устал, Диана. Выбрось глупые вещи из головы.

- Нет, Эмин. Ты понимаешь, о ком я говорю.

Диана замолчала, напоровшись на мой взгляд, а лицо ее вспыхнуло, стало пунцовым.

- Что это, ревность? – я недобро прищурился.

И шагнул ближе.

К ней.

- А ты имеешь на нее право?

Внутри поднималась ярость.

- Ты умница. Ни с кем не спала. Сама мне в этом призналась. А я трахался.

Диана поморщилась и попыталась отвернуться.

Поздно только. Я схватил ее за подбородок. Она вскрикнула, я перегнул палку. Отпустил. Но уйти не позволил, мы не договорили.

- Или ты думала, я тебе верность буду хранить? - я взял ее руку и прислонил к груди, - вот здесь да. Хранил. Храню до сих пор.