Глаза чужого мира - Джек Вэнс

— Твоя осторожность похвальна, — заявил главный щебенщик. — Люди в наше время имеют обыкновение с ходу соглашаться на действия, а позже сожалеть о содеянном. Все было не так в дни моей юности, когда преобладали умеренность и рассудительность. Я устрою тебе допуск на жилую территорию, где ты сможешь убедиться в истинности всего, сказанного мною. Ты обнаружишь, что Фарезм строг, но справедлив, и только у тех, кто обтесывает камень без всякой охоты, есть причины для жалоб. Но смотри! Вот и сам волшебник. Фарезм прибыл для ежедневного осмотра!

Вверх по тропе поднимался человек внушительного роста в просторных белых одеждах. Выражение его лица хранило благодушие, волосы походили на желтый пух, глаза обращались к небу, словно он предавался созерцанию чегото несказанно возвышенного. Его руки были степенно сложены на груди, а передвигался он, даже не шевеля ногами. Рабочие, сняв шапки и кланяясь в унисон, нараспев произнесли уважительное приветствие, на которое Фарезм ответил наклоном головы. Завидев Кугеля, приостановился, быстро оглядел работу, которая была завершена к этому времени, а потом неторопливо заскользил к главному.

— Все сделано с приемлемой точностью, — сказал он главному щебенщику. — Помоему, полировка на нижней стороне наружной проекции пятьдесят шестьшестнадцать не совсем ровная, и я разглядел крошечный скол на вторичной опояске девятнадцатого выступа. Ни одно из этих обстоятельств не имеет большого значения, и я не стану выражать порицание.

— Недостатки будут устранены, а на неосторожных работников наложено взыскание — по меньшей мере! — с гневом и страстью воскликнул главный щебенщик. — А сейчас я хочу представить тебе возможное пополнение нашей рабочей силы. Он заявляет, что у него нет опыта по данной части, и размышляет, присоединяться ли к нашей группе. Если он вступит в наши ряды, его ждет обычный срок в качестве собирателя мусора, до того ему доверят заточку инструментов и предварительную раскопку.

— Да, это соответствовало бы обычной практике. Однако…

Фарезм легко скользнул вперед, взял левую руку Кугеля и принялся изучать его ногти. Его благодушное лицо стало задумчивым.

— Я вижу противоречия четырех видов. Тем не менее очевидно, что лучше всего твои способности проявятся гденибудь в другом месте, а не в обработке камня и придании ему формы. Я советую тебе поискать другое, более подходящее занятие.

— Хорошо сказано! — вскричал главный щебенщик. — Волшебник Фарезм демонстрирует непогрешимый альтруизм! Для того чтобы не отстать от него, я беру назад свое предложение о найме на работу! Поскольку теперь бессмысленно было бы устраиваться на ложе или проверять соответствующие привилегии.

Кугель скорчил кислую гримасу.

— Такое поверхностное гадание вполне может быть неточным.

Главный щебенщик вытянул указательный палец на тридцать футов вверх в знак оскорбления и протеста, но Фарезм мирно кивнул дерзкому путнику.

— Верно, и я намерен провести более подробное гадание, хотя процесс займет от шести до восьми часов.

— Так долго? — изумленно спросил Кугель.

— Это необходимый минимум. Прежде всего тебе придется обмотаться с ног до головы внутренностями свежеубитых сов, потом погрузиться в теплую ванну, содержащую некоторое количество тайных органических субстанций. После необходимо сжечь мизинец твоей левой ноги и расширить нос так, чтобы в него мог пролезть жукисследователь, который изучит пути, ведущие к сосредоточению твоих чувств.

Кугель, раздираемый сомнениями, пощипал себя за подбородок.

— Я человек осторожный и должен поразмыслить над тем, стоит ли предпринимать подобное гадание. Следовательно, мне потребуется несколько дней покоя и созерцательной дремы. Жилая территория для твоих рабочих и прилегающий к ней нимфарий, повидимому, предоставляют условия. Следовательно… — учтиво поклонился Кугель.

Фарезм снисходительно покачал головой.

— Осторожность, как и любая другая добродетель, не терпит крайностей. Гадание должно начаться немедленно.

Кугель попытался еще поспорить, но Фарезм остался непреклонен и вскоре заскользил прочь вниз по тропе.

Кугель безутешно отошел в сторону, чтобы обдумать парочку уловок. Солнце приближалось к зениту, и рабочие рассуждали, какие блюда им подадут на обед. Наконец главный щебенщик подал знак. Все положили инструменты и собрались вокруг повозки, которая привезла пищу.

Кугель шутливо крикнул, что он может поддаться на уговоры и разделить с ними трапезу, но главный щебенщик не хотел и слышать об этом.

— Как и во всех других действиях Фарезма, здесь должна преобладать точность. Если пятьдесят четыре человека поглотят пищу, предназначенную для пятидесяти трех, приключится неслыханное отклонение от правил, — покачал он головой.

Кугель не смог придумать уместного ответа и сидел в молчании, пока резчики камня жевали пироги с мясом, сыр и соленую рыбу. Никто не обращал на него внимания, за исключением одного человечка в четверть локтя ростом, чья щедрость намного превышала его рост и который хотел было оставить Кугелю немного еды. Но Кугель ответил, что он вовсе не голоден, и, поднявшись на ноги, побрел прочь через стройку, надеясь отыскать чтонибудь съедобное.

Он рыскал тут и там, но сборщики мусора убрали все, до последней крошки. Так и не утолив голод, Кугель добрался до центра работ, где заметил на одном резном диске странное распластанное существо: студенистый шар, в котором плавали светящиеся частицы. Из них выходило множество прозрачных трубок или щупалец, истончающихся к концу и сходящих на нет. Кугель нагнулся, чтобы осмотреть существо, пульсирующее в медленном внутреннем ритме. Потыкал в него пальцем, и из места соприкосновения кругами появились маленькие яркие искорки.

Кугель вытащил из одежды булавку и ткнул ею в одно из щупалец. Оно запульсировало жалобным светом, а золотистые крапинки исчезли, потом снова вернулись. Заинтригованный более, чем когда бы то ни было, Кугель придвинулся поближе и начал экспериментировать, тыча то туда, то сюда и с величайшей заинтересованностью наблюдая за сердитыми искрами и вспышками. Потом ему в голову пришла новая мысль. Существо проявляло качества, напоминающие как о кишечнополостных, так и об иглокожих. Наземная голотурия? Моллюск, лишенный раковины? И что самое важное, съедобно ли оно?

Кугель вынул свой амулет и приложил его к центральному шару и к каждому щупальцу. Он не услышал ни звона, ни гудения, существо было неядовитым. Он вытащил нож и попытался отрезать одно из щупалец, но обнаружил, что оно оказалось слишком упругим и жестким. Неподалеку стояла жаровня, в которой поддерживался огонь для выковывания и заточки инструментов. Кугель поднял существо за два щупальца, перенес его к жаровне и пристроил на огонь. Он осторожно попробовал его, и, когда ему показалось, что оно достаточно зажарилось, Кугель попытался его съесть. В конце концов, после многочисленных и унизительных усилий, Кугель запихал его целиком себе в рот, обнаружив при этом, что существо не имело ни вкуса, ни сколько бы то ни было заметной питательности.