Война номер четыре (СИ) - Лиморенко Юлия

Место, где должно было состояться собрание, не мешало бы заранее осмотреть и оценить. Но самому Орсо это делать было никак нельзя — если подсылы «брата Мауро» наблюдают за этой развалюхой, он сразу поймёт, что «малина стухла», как выражаются былые противники Паоло — столичные уголовники. Бывшего полицейского тоже нельзя было посылать в разведку: во-первых, подручные «брата» из уголовной шейки-лейки могли его узнать, во-вторых, никому из участников будущей операции вообще не стоило бы самолично появляться на месте событий раньше времени.

Положение спас конюх Ринальдо; Орсо не без опасений рассказал ему о щекотливой ситуации и честно предупредил, что дело без шуток опасное — уже есть трупы. Ринальдо беспечно отмахнулся:

— Помереть везде можно! Под ломовика вон попадёшь на улице — и к Творцу в светлое небушко… Чего сделать-то надо? Вы растолкуйте, а я уж попытаю удачу, на новенького авось и повезёт. Скажу, на работу нанимаюсь подённо, там таких на пучок десяток ходит…

Выслушав наставления Паоло, юный разведчик отправился на забытую Творцом окраину столицы, где ютился кабачок. Следующие четыре часа кряду Орсо ходил кругами по своей спаленке, не находя себе места от волнения. Ему казалось, что он отправил парня на верную смерть, а то и что похуже! Сам-то он, даже уверенно ожидая нападения в кофейне, едва не оказался, выражаясь воровским наречием, «наколотым на булавку»…

Уже темнело и густо валил снег, когда Ринальдо появился в доме на Звериной: продрогший, заснеженный, но живой и бодрый. Орсо прямо с порога потащил отважного разведчика на кухню и принялся поить горячим компотом — по случаю отменно зябкой погоды тёплое питьё в доме Ады не переводилось. Ринальдо в охотку выхлебал целую кружку, попросил ещё и лишь тогда взялся рассказывать:

— Кабачишко — помойка каких мало, дыра кладбищенская, а хозяин с хозяйкой — ни дать ни взять жульё, мазурики чистопородные. Глазёнки так и бегают, так и бегают! Если бы взаправду я работу искал — этот шалман за три мили обошёл бы, голова целее будет… Значит, так: двор там крошечный, зато забором обнесён на совесть — не перескочишь. — Орсо подвинул Ринальдо лист бумаги и карандаш, и конюх принялся рисовать расположение всего, о чём рассказывал. — Посреди двора — сам кабак, вот тут — ворота, но их в полную ширь не распахнёшь, снегом привалило. Калиточка только одна, здесь вот, с угла.

Подошедший Паоло тоже внимательно изучал чертёж, не прерывая доклада.

— Входов в кабак два — для людей и для прислуги, вот тут, — карандаш отчеркнул две пометки на плане. — Отсюда вот — кухня, вниз ступенька ведёт, темнотища там — глаз коли, только ощупью можно… А тут, за столами — ещё одна дверь, чего там за ней — не видал, при мне не открывали, а замкнута на ключ, так не заглянешь.

Паоло кивнул Орсо: хорошее место! Орсо мысленно согласился, я вслух спросил:

— Сколько там людей может разместиться?

— Десятка три, если потеснее, — без сомнений сообщил Ринальдо. — Вдоль столов скамейки стоят, на них штук по пять людей посадить можно.

— Ясно, — подытожил Паоло. — План вырисовывается такой…

Поздно вечером Орсо ещё раз проверил своё новое оружие, убедился, что весь барабан, кроме одной каморы, заряжен, как показывала Ада, и спрятал его во внутренний карман сюртука. Прямо как для него карман — и не мешает, и достать легко!

Орсо потушил свечу, и теперь комната освещалась только сиянием снега во дворе. Свежие сугробы отражали свет, падавший из соседних окон, и зелёный блеск молодой луны. В этой неполной темноте, как ни странно, хорошо думалось. Юноша ещё раз мысленно повторил то, что должен будет завтра сказать «братьям»… если у него будет такой шанс. Дело может повернуться по-разному, и возможность геройски пасть от пули поганца Мауро никуда не делась!

Но Орсо понял вдруг, что его это не пугает. Было, скорее, грустно, что выстрел какого-то, прямо скажем, мелкого негодяя может отправить его раньше времени на встречу в Творцом, и он не увидит ни морских экспедиций, ни новых писем от Адиных родственников… ни балов с Джулией… Может, его душа и правда лишь звезда, снятая волею Творца из чёрной бесконечности небес и поселенная на земле? И помнит ли звезда, возвращаясь в звёздный круг, что видела она, что пережила здесь, на маленькой земной тверди?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не давая себе целиком погрузиться в печаль о том, чего ещё не случилось, он разделся и лёг — надо было отдохнуть как положено перед «операцией», а не бродить по дому в свете луны, как влюблённое привидение. Что бы сделали на его месте таинственные родственники, которых, по словам Ады, у него так много? Сочли бы они достаточно важной всю эту историю с «братом Мауро» и его затеями или сосредоточились бы на действительно важных, всемирных делах? Но разве всё рассказанное этим провокатором — не важное дело? Шестерёнка в сложном механизме мировой истории… Вынь-ка одну из шестерёнок в часах — и они встанут! Может, и в самом деле нет неважного, мелкого, несущественного, если ищешь вмешаться в события надмирового размаха?

Снился почему-то нарисованный на тонкой бумаге план звёздных систем, осыпанный пылью неизвестных миров и помнящий руки неведомых борцов за будущее счастье.

Часть 17, где кончаются разговоры и начинается поход

На встречу пришло три десятка человек — потомки почти всех знатных семей столицы и окрестностей; многие приехали на праздники и поневоле остались на королевские похороны, так что собрание вышло представительным. Тем лучше, рассудил Орсо, подсматривая за происходящим в цель двери кладовки кабачка, который брат Мауро выбрал для «интереснейшего общества». Ринальдо описал его точнее некуда: в соревновании на звание самого унылого и подозрительного заведения столицы этот притон намного обошёл тот, где они с Матео побывали в прошлый раз…

Брат Мауро явился не один — с ним были ещё двое, почти одинаковые на вид, молчаливые и ненавязчивые; они расположились по углам трактирной залы и замерли там. Следовало предположить, что пистолеты у них под рукой, и не по одному; Орсо поделился этим предположением с Паоло, бывший полицейский согласился и посоветовал, буде возникнет потребность войти в залу, не поднимать голову выше уровня столов. Орсо проверил, на месте ли забавный серебряный пистолет: тяжёлая холодная рукоять просилась в руку… рано, рано ещё, может, всё и обойдётся!

Матео тоже напросился участвовать; обижать его Орсо никоим образом не хотел, хотя и не был уверен в боевых качествах товарища. Поэтому его роль была одновременно сложной и не очень опасной — заранее явиться в трактир и проследить, чтобы хозяева не выкинули какой-нибудь подозрительной штуки. Основания держать их в почтительном страхе у Матео имелись в виде бумаги из управления полиции — Паоло уверил, что это будет достаточно, и оказался в целом прав; хозяева, кажется, нередко имели дело с сомнительными людьми и подозрительными историями, так что навязчивое внимание полиции очень помогло им проявить здравомыслие, а ещё больше укрепили в этом решении пятьдесят анов, выданных в качестве возмещения за возможную порчу имущества.

Трое полицейских дежурили снаружи, за забором, ещё трое после того, как члены «преинтереснейшего общества» собрались внутри, неслышно просочились во двор и притаились там. Когда ожидается стрельба, надо иметь преимущество в людях!

На сей раз, оглядев собравшихся за столами с выпивкой, брат Мауро начала без предисловий:

— Братья! Страна понесла тяжёлую утрату; Его величество не зря называли самым миролюбивым монархом современности, и теперь только ленивый не размышляет, насколько доступной стала Андзола, лишённая своего главного защитника. В воздухе носится запах горящих фитилей и ружейного сала, братья! Война на пороге, и кто из соседей-шакалов первым дерзнёт нарушить наши границы — лишь вопрос времени. Готовы ли вы?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Готовы! — рявкнули тридцать глоток; Орсо в свою наблюдательную щель с восхищением заметил, что и Федерико не отстал от других, вот только готов он был немного к другому повороту событий. Чем дальше, тем больше воспитанник Ады восхищался молодым Масканьи: туповатым и нерешительным он казался ровно до тех пор, пока не вырабатывал план и не начинал воплощать его в жизнь. Отважный, последовательный и упорный союзник и страшный противник!