Кровавые игры - Челси Ярбро

– Честь тебе и хвала.- Осведомителей у Тигеллина хватало, но пренебрегать услугами Юста не стоило, хотя он, похоже, большой негодяй и дурак. Префект со стоном пошевелился. Купание не помогало ему.- Поскольку у тебя есть возможность войти к интриганам в доверие, я даю тебе полномочия на проникновение в их ряды без риска навлечь на себя подозрения.

– Благодарю тебя, досточтимый префект,- с жаром откликнулся Юст.- Сделать что-то для императора – величайшая честь для любого из римлян.

Его сладкоречие покоробило Тигеллина, и он не удержался от едкого замечания.

– Намного лучше, когда делается не что-то, а все.

Юст разозлился. Унизительно было обхаживать этого сицилийца, в прошлом рыботорговца, а потом коновода, достигшего власти благодаря умению объезжать лошадей.

– Ну, разумеется, я приложу все свои силы. Но, досточтимый префект…- Он не смог справиться с искушением поддеть Тигеллина и добавил с плохо скрываемой злобой: – Разоблаченных может оказаться гораздо больше, чем ты сейчас себе представляешь. Римская знать погрязла в интригах и косо поглядывает на Палатинский холм. А уж тем более на всех тех, кто селится ниже.

– Пусть тебя это не занимает,- пробормотал рассерженно Тигеллин, раздраженный намеком на свое низкое происхождение. Ему захотелось прогнать жирного индюка. Однако Юст мог держать за пазухой что-то еще, и потому поболтать с ним было не лишним.- Твоя супруга из рода Клеменсов, так?

– Да. Этта Оливия Клеменс. Печально наблюдать захирение столь известной семьи. Впрочем, Максим Тарквиний Клеменс позволяет мне иногда оказывать ему помощь.- Юст надулся от важности, затеянный разговор ему льстил.

Тигеллин кивнул. Все ясно, девушку ему отдали за какие-то крохи, падающие с его обеденного стола Впрочем, вряд ли и эти крохи достаются Клеменсам даром. Тигеллин вдруг подумал, что этот сенатор – последний из тех, к кому он пошел бы одалживаться в случае крайней нужды.

– Не сомневаюсь, что тесть твой весьма тебе благодарен,- произнес он почти благодушно, отчетливо понимая, что Тарквинию Клеменсу вряд ли удастся вывернуться из этих лап.

Беседа практически закончилась, Юст изнывал от жары. Пора перейти в соседнее помещение. Там, погрузившись в прохладную воду, можно хорошенько расслабиться, а заодно поглазеть на поджидающих клиентов девиц. Но…

– Меня беспокоит еще кое-что, любезный префект,- медленно произнес он.

– Что? – вопрос прозвучал уже недовольно.

– Тот чужестранец, что предъявил бумаги Петрония… Боюсь, он замышляет недоброе.- Юст глубокомысленно подвигал бровями.- Он странно себя ведет и держится обособленно…

– Ну, не совсем обособленно,- возразил Тигеллин.- Он бывал у Петрония, император к нему благосклонен.- Префект угадал в Юсте стремление свести личные счеты и не хотел этому потакать.- Он не содержит гладиаторов, что едва ли пристало человеку с политическими амбициями, а в конюшнях его менее четырехсот лошадей. Повышенный интерес к музыке, а также тяга к изящному еще не делают людей подозрительными, милейший мой Юст.

Интересно, чем же сумел насолить чужестранец этому толстому проходимцу?

– Весьма распространенное заблуждение,- парировал Юст, задетый равнодушием преторианца.- Петроний тоже тянулся к изящному, а что обнаружилось – Толстяк в своем рвении слишком поздно припомнил, что улики против Тита Петрония Нигера сфабриковал сам Тигеллин.

– Да,- сказал префект со скучающим видом – что там обнаружилось, мне досконально известно

Юст был смущен, но не хотел отступать.

– Возможно, внешне это и не заметно, но, уверяю, он очень опасен. Он всюду вхож, постоянно что-то вынюхивает, его принимают во многих домах,- По ночам, мелькнуло у него в голове, и с распростертыми объятиями.- Предупреждаю, Рим содрогнется, когда откроется истинное лицо этого чужака!

– Ну-ну,- пробормотал Тигеллин,- Рим удивить трудно. Впрочем, за ним можно понаблюдать. Он, кажется, живет возле преторианского лагеря. Страже, несущей охрану двух ближайших к его вилле ворот, будет приказано отмечать его приходы-уходы.

– А почему только там? Почему не оповестить другие посты? – Проявляя напористость, Юст стукнул по воде кулаком, чем поднял тучу брызг и превратил себя из защищающего интересы империи мужа в великовозрастного шалуна. Тигеллин усмехнулся.

– В стенах, окружающих Рим, семнадцать ворот, сенатор. Стража должна охранять порядок, а не следить за каждым прохожим.- Префект помотал головой, стряхивая с себя брызги, и погрузился в воду по шею.- Не могу не заметить, что твое рвение кажется мне излишним. Предъявишь что-то конкретное, будет другой разговор, а сейчас мы это оставим. Чужеземцы приносят немалый доход, Рим относится к ним терпимо. Возможно, он и знавал неподходящих людей, а с кем из нас этого не случалось?

Юст скрипнул зубами.

– Я намеревался предупредить об опасности, но вижу, что беспокоился зря.

Он встал, вода потекла с его тела ручьями. Выбравшись из купальни, сенатор свирепо уставился на двух прокураторов. Стоят, как будто префект под арестом, мелькнуло у него в голове. Мысль позабавила Юста. Спрятав в карман неприязнь, он учтиво сказал:

– Надеюсь, тебе станет лучше, любезный Офоний.

убедившись, что Юст ушел, Тигеллин сделал знак ближайшему из двух прокураторов.

– Антоний,- сказал он,- что ты знаешь о Корнелии Юсте Силии?

Прокуратор ответил не сразу.

– У него репутация хитрого человека. Однако он никогда не обвинялся ни в чем, хотя один из его родичей был любовником…

Тигеллин нетерпеливо вздохнул.

– Валерии Мессалины, жены Клавдия. Это старая песня. Нет ли чего поновей?

Антоний поджал губы.

– Поговаривают, что его жена спит с гладиаторами. Силий, похоже, не возражает. Одно время его недолюбливал Клавдий, и даже подверг неофициальной опале. Возможно, из-за кузена…

– Возможно, из прихоти.

Тигеллин снова вздохнул. Он привык полагаться на интуицию, а та ему говорила, что за Корнелием Юстом Силием что-то стоит. Но прямых оснований аля подозрений не было, и префект ограничился тем, что сказал:

– Люди, однажды лишенные императорских милостей, редко о том забывают. Этим, пожалуй, и объясняется его излишняя суетливость.

Прокуратор счел за лучшее промолчать.

– Тот, другой человек, чужестранец. Что ты знаешь о нем? – Тигеллин медленно повернулся в купальне, старясь найти удобное положение.

– Он разводит мулов и лошадей. В основном для арены, хотя воспитывает и боевых скакунов, и тяжеловозов. Армия покупает их у него, нареканий пока что не поступало. Виллу Ракоци Сен-Жермен Франциск выстроил себе необычную – с двумя атриумами и колоннадой в греческом стиле. Во второй атриум, как и в помещения, к нему примыкающие доступ кому-либо закрыт. Там бывают только сам Сен-Жермен и его раб-египтянин.- Антоний в нерешительности умолк.- А еще поговаривают, что он спит кое с кем из своего персонала.