Зверь - Иван Сербин

— Это все, — сообщил компьютерщик. — На оставшейся пленке только охрана.

— Кроме них, кто-нибудь приходил в течение вечера? — спросил Перс.

— Возможно, в тот момент, когда отключалось электричество…

— Отключалось электричество? — недоуменно спросил Цербер. — Мне ничего об этом не известно.

— Вечером. Несколько раз, — торопливо пояснил компьютерщик. — На записи зафиксированы перебои. Несколько коротких — от десяти до сорока секунд и один — на две минуты и четыре секунды. Все — в период с двенадцати до двух часов ночи. Скорее всего обычный сбой на линии. Из-за атмосферных помех.

Цербер мрачно взглянул на собеседника:

— Благодарю за пояснения, но я абсолютно в них не нуждаюсь. Меня интересуют только факты. Голые, чистые, сухие факты, а уж осмысливать их предоставьте нам.

— Извините, — ответил тот, обидевшись. — Я хотел как лучше.

— Спасибо. — Цербер посмотрел на Перса. — Дежурная смена была обязана доложить о перебоях с электричеством.

— Только если пауза в подаче энергии больше двух с половиной минут, — возразил Перс. — Так записано в правилах безопасности. Но даже если кто-то и вошел в ворота, он не успел бы за оставшееся время дойти до комнаты Харона и, значит, попал бы в поле зрения видеокамер. Однако на пленке ничего подобного нет. Скорее всего парень прав. Обычный сбой.

— Ладно, — вздохнул Цербер. — Теперь покажите кадр, на котором видны лица.

— Хорошо… — Компьютерщик вновь выбил трескучую дробь из клавиатуры. — Вот.

На подвальной лестнице застыли двое похитителей. У обоих в руках оружие. Первый вскинул руку, чтобы удержать второго. Голова у него опущена и целиком закрыта капюшоном дождевика. А вот второй пытался посмотреть вверх. Движение быстрое, как ветер, а потому размазанное, скользкое. Камера не успела зафиксировать лицо. Виден лишь подбородок да самый краешек губ.

— М-да. Это все, что у нас есть? — поинтересовался Цербер.

— Так я же предупреждал, — заметил парнишка. — Лиц практически не видно.

— Это называется — совсем не видно, а не практически, — буркнул Молчун.

В это мгновение у двери возникла плотная высокая фигура одного из охранников. Часовой протопал к столу и, глядя в лицо Церберу, спокойно сообщил.

— Меня направили к вам. Сообщить о находке.

— Какой находке?

Начальник службы безопасности поднялся. Они с верзилой отошли в сторону. Несколько секунд охранник бормотал, старательно понижая голос. Невнятное гудение раскатывалось по залу, мощно вибрируя под потолком. Перс и Молчун озадаченно переглянулись. Наконец охранник протянул Церберу небольшой предмет, похожий на портсигар.

Перс прищурился:

— Та-ак… Интересно, что притащил этот тип?

Цербер кивком отпустил охранника, подошел к столу и шлепнул на него находку, оказавшуюся слегка набухшим от сырости бумажником.

— Это только что обнаружили в подлеске, — сообщил он. — Под кустом, у самой опушки.

— Можно взглянуть? — спросил Молчун.

— Разумеется.

Перс раскрыл бумажник, принялся деловито извлекать содержимое: паспорт, немного денег, записная книжка, пробитые компостером автобусные билеты, несколько монет, жетон на метро…

Цербер взял паспорт, открыл, вгляделся в фотографию. С карточки на него смотрело пухлое лицо с толстыми, как вареники, губами, округленьким, словно небольшая груша, носом и слегка выпученными глазами. Нахмурившись, быстро пролистал странички. Прописка: «Какая-то там Парковая». Где-то в Измайлове. Семейное положение: «разведен». Дальше. Дети? Чисто. Для начала вполне достаточно. Цербер бросил паспорт на столик — им тут же завладел Перс, — взял записную книжку. Телефонов много. Полно. Записи в основном старые. С точки зрения поиска это плохо. Большое количество номеров означает: у человека плохая память, он заносит в книжку каждого, даже мимолетного, знакомого. Отсеивать таких — работы на неделю, если не больше.

— А ведь я его видел, — вдруг изумленно сказал Перс.

Цербер резко повернулся к нему:

— Кого?

— Этого, — Перс ткнул пальцем в фотографию губошлепа. — Он спортсмен! Штангист!

— Да брось, — скептически посмотрел на коллегу Молчун. — Где ты мог его видеть?

— В «Динамо», в зале бодибилдинга! Он молодняк инструктировал! Я в «Динамо» разминаться хожу… — Он быстро посмотрел на Цербера и добавил: — …Когда время позволяет, конечно. Только в другую группу. А про то, что он штангист, мне кто-то из ребят сказал. Чемпион. Вроде бы даже на союзном первенстве рекорд какой-то установил. Случаются же такие совпадения? А я смотрю, лицо знакомое…

— Удачно, — заметил Цербер. — Теперь у нас есть три лица из пяти. И мы знаем имя, фамилию и адрес одного из трех оставшихся грабителей. Очень хорошее начало. Превосходное. Вот этим-то парнем, штангистом, и займитесь в первую очередь. Кстати, — он кивнул на монитор. — Телосложение. У одного из убитых на предплечьях следы от мозолей. От кисти до локтя. Такие бывают у воздушных гимнастов в цирке. От канатов. Большая часть грабителей, если не все, спортсмены или циркачи. Арбалет, найденный за ограждением, спортивной модели. Да и выстрел слишком уж точен для неподготовленного стрелка. Попасть сквозь дождь, при почти нулевой видимости, в стык бетонных панелей невероятно сложно.

— Спортсмен-арбалетчик? — спросил Молчун заинтересованно.

— Или циркач, — эхом откликнулся Перс.

— Словом, вы все поняли. Действуйте. А я пока проверю архитектора…

Эта ночь…

— У вас несколько ошеломленный вид, — заметил старик.

— Мы не знали о том, что электричество отключалось, — пробормотал «гость». — Если бы знали, все пошло бы по-другому…

— Зато знал Жнец, — произнес старик и усмехнулся: — Человек, скрывающийся под этим прозвищем, очень хитер, чрезвычайно умен и невероятно опасен.

Непрезентабельный поежился. Ему вдруг стало очень уж не по себе. Ощущение было такое, будто старик в кромешной темноте спокойно, даже равнодушно, подталкивает его к глубокой яме. Только хозяин комнаты знал, где яма, а «гость» — нет. И все-таки…

— Дальше, — хрипловато сказал он. — Что было дальше?…

Лаврентий Викторович Буча и Кирилл Амбросьевич Ситкий работали на одного человека. Собственно, эти двое, будучи пешками, ни разу не удостоились чести увидеть своего нанимателя, а указания получали только через посредника. Единственное, что им было известно о хозяине, это прозвище: Жнец. Впрочем, еще они знали, что Жнец — человек очень серьезный, очень щедрый и смертельно опасный.

Именно Буча и Ситкий так талантливо сыграли роли фээсбэшников. Как и было приказано, высадив группу, они выждали полчаса, а затем уехали. Бросив угнанный «РАФ» на окраине Москвы, парочка взяла такси и поехала на специально снятую неделю назад «чистую» квартиру. Их наниматель настаивал именно на «чистой» квартире. По слухам, он вообще не любил светиться. Это касалось любых кругов. Как законных, так и криминальных.

Теперь Ситкий — Каменный — сидел в кресле перед телевизором, созерцая полечудесного Якубовича, а Буча — Красавец — валялся на тахте, глядя в потолок. Они ждали посыльного с деньгами. Платой за работу. Время от времени между ними тускло вспыхивал вялый разговор по ставшему уже нарицательным шаблону: «Куплю машину, пошью костюм с отливом и в Ялту». Примерно в этой плоскости лежали мечты Ситкого. Буча был более прагматичен. «„Обую“ этого придурка в „секу“, — думал он, — заберу бабки и рвану в Питер». Его давненько зазывал старый дружок, подыскивающий напарника для какой-то крупной аферы, сулящей грандиозные «прибыля».

— Глянь, глянь, — Ситкий заржал, откинувшись в кресле и тыча в экран пальцем. — Этот ей пять «лимонов» предлагает, а она спрашивает: «Баксов?» Ты понял? Баксы ей подавай! Холявщица!

«Кретин», — подумал Буча, вздохнув. Он подсунул руки под подушку, повернулся на бок и… увидел человека. Тот стоял в дверях, и капли дождя беззвучно падали с его плаща на ковер, оставляя темные пятна. На дорогих, начищенных до зеркального блеска туфлях повисли крохотные брызги грязи.

— Ты, мать твою, как сюда попал? — Буча резко сел.

Ситкий недоумевающе обернулся, увидел за спиной «гостя» и вскочил, с грохотом опрокинув кресло. В следующую секунду и он узнал стоящего в дверях. Каменный от изумления приоткрыл рот, а Буча тряхнул головой и натянуто засмеялся:

— Напугал, черт… — Человек молча кивнул. Да, мол, напугал, пришлось, что ж поделаешь. — Как ты вошел? — продолжал Буча, с любопытством рассматривая «гостя». — Молчание. — Я ничего не слышал. У тебя есть ключ? — Кивок. — Ты тоже работаешь на хозяина? Нет?

— Погоди, — тяжело буркнул Ситкий. — А как ты узнал, где нас искать?

Стоящий в дверях усмехнулся.

Буча догадался первым: