Круглый счастливчик - Леонид Треер

Я почувствовал непреодолимое желание приобрести это животное.

— Послушайте, — обратился я к человеку, — не могли бы вы продать мне козу?

Он посмотрел на меня с жалостью и, вздохнув, сказал:

— Все повторяется…

— Что вы имеете в виду? — удивился я.

— Полгода назад, так же, как вы сейчас, я встретил человека, тащившего эту сволочную козу на мясокомбинат, и, увидев ее, захотел купить. Хозяин долго разубеждал меня, но я настаивал. Он не взял у меня ни копейки, он просто подарил ее мне. Эта тварь сделала меня несчастным, но теперь я расплачусь с ней за все!

Недоумевая, я пошел рядом с ним. Коза плелась сзади.

— Все дело в том, — продолжал человек, — что это не простая коза. Она может говорить. Сам по себе факт удивительный, но явно недостаточный, чтобы отправить ее на мясокомбинат. Я бы никогда не решился уничтожить ее только за это. Пусть себе на здоровье болтает, у каждого свои недостатки! Но беда в том, что сие рогатое существо говорит только то, что думает. Ей, видите ли, непременно нужно кого-то обличать!

— Послушайте, — сказал я, — мне необходимо это животное. Расправиться с козой никогда не поздно…

Мне удалось убедить его. Он не взял ни копейки, передал мне веревку и печально сказал:

— Постарайтесь разделаться с ней раньше, чем она разделается с вами…

Я привел козу в свою однокомнатную квартиру и поставил около журнального столика. Она оглядела комнату и молча уставилась на меня. Заинтригованный, я сидел в кресле и ждал.

— Давайте поговорим откровенно! — вдруг сказала коза.

Голос у нее был звенящий, слегка блеющий. Я с удовольствием согласился.

— Зачем вы помешали отправить меня на мясокомбинат?

— Мне захотелось спасти вас от смерти!

Коза мелодично рассмеялась.

— Ложь! Вам наплевать на мою жизнь. Просто вам хочется иметь собеседника, который будет говорить о вас то, что думает. Услышать правду о себе от другого человека довольно неприятно. А коза — это же так удобно и, главное, не обидно!

— Допустим, вы правы. Тем не менее вы остались живы благодаря мне. Но я не жду благодарности…

— Опять ложь! Вы ждете благодарности! Вы из тех, кому необходимо чувствовать себя благодетелем. Вы упиваетесь собственным бескорыстием. Таким образом, ваше бескорыстие отнюдь не бескорыстно!

Я молчал, не зная, как возразить. В чем-то коза была права.

На другой день ко мне пришел мой приятель Сажин и прочел свою новую поэму. Я отметил несколько свежих сравнений и сказал, что в целом неплохо. Возбужденный Сажин не скрывал своего удовольствия.

— Ложь! — произнесла вдруг коза, обращаясь ко мне. — Вы же прекрасно понимаете, что поэма бездарна, скучна, ее никто не будет читать добровольно. Ради двух интересных сравнений переводить столько бумаги — это идиотизм! Так почему же вы прямо не скажете об этом?

— Это было бы слишком безжалостно… — сконфуженно пробормотал я.

— Безжалостно?

— Коза засмеялась:

— Ведь он теперь побежит домой и напишет новую поэму, такую же серую, как и эта. Он будет носиться по редакциям, считая себя талантливым, будет терять время и выслушивать всякое вранье о своем творчестве. Если жалеете его, скажите: «Сажин, займись чем-нибудь другим, ты не поэт, Сажин!».

Сажин схватил свою рукопись и, крикнув: «Ноги моей здесь больше не будет!», — выскочил вон.

Я понимал, что коза права, но все же чувствовал себя довольно скверно.

Посмотреть козу захотели все сотрудники нашего отдела. В субботу они пришли ко мне во главе с начальником отдела Соболевским.

Коза молча смотрела на нашу компанию, изучая каждого в отдельности.

Соболевский встал из-за стола, подошел к ней и, погладив белую козью спину, сказал:

— Ну, коза-дереза, что ты обо мне думаешь?

— Во-первых, вы неумны! — ответила коза. — Ибо умный человек такие глупые вопросы не задает. Во-вторых, вы просто невоспитанны! Ибо воспитанный человек говорит незнакомым «Вы», а не «Ты».

Наступила неприятная пауза. Соболевский покраснел. Желая как-то разрядить обстановку, я сказал:

— К счастью, у людей другое мнение о Владимире Сергеевиче.

— Зачем вы лжете? — возмутилась коза. — Совсем недавно вы говорили знакомым, что Соболевский как начальник — ноль, а как человек — минус единица. В душе вы смеетесь над ним и ждете, когда он уйдет на пенсию. Я согласна с вами, что Соболевский — бездарь. Но почему не сказать ему об этом вслух, при всех?

Соболевский молча оделся и ушел. За ним ушли остальные.

Я ненавидел козу в эту минуту.

— Вы довольны? — спросил я ее.

— Так честней! — ответила она и повернулась к телевизору.

За месяц я потерял всех своих друзей. Меня перевели на должность с меньшим окладом. Знакомые перестали ко мне заходить, а если кто-то и забегал, приходилось прятать козу в ванной. Я устал от ее прямоты.

Однажды я написал рассказ и прочел его вслух.

— Сколько вам заплатят за это убогое творение? — ехидно спросила коза. — Так пишут, когда срочно нужны деньги!

Она засмеялась.

Не выдержав, я запустил в нее ботинок.

— Вот и мордобитие началось, — вздохнув, сказал коза, — все становится на свое место.

Мне стало стыдно. Я извинился.

— Это неизбежно! — отчеканила коза. — Одни не выдерживают раньше, другие — позже. Думаю, что развязка близка!

Когда ко мне пришла Юлия, на которой я собирался жениться, коза находилась в ванной.

Мы пили с Юлией кофе, слушали записи из Сан-Ремо и неплохо проводили время. Вдруг из ванной раздался блеющий смех, и голос козы произнес:

— Перестаньте обманывать девушку! Судя по всему, Юлия — пустышка, хотя и симпатичная! Я понимаю, физическое влечение и так далее, но это проходит. Вы увидите, что соединили свою судьбу с глупой куклой! Вы же бросите ее через год с ребенком на руках…

От меня ушла и Юлия.

Я ворвался в ванную. Во мне все кипело.

— Я убью тебя, тварь!

— Вы не убьете меня, — усмехнулась коза, — для этого вы слишком трусливы. Дарить меня знакомым вы тоже не станете, чтобы не нажить врагов. Ведь вы больше всего боитесь иметь врагов! Остается мясокомбинат. Это вам подходит!

— На гильотину! — заревел я. — Немедленно! — и потащил козу на мясокомбинат.

На улице меня остановил какой-то человек и, вперив взгляд в козьи глаза, сказал:

— Послушайте, не могли бы вы продать мне эту козу?..

КРУГЛЫЙ СЧАСТЛИВЧИК

У Зотова в жизни был полный порядок: работа по душе, жена — прелесть, дети здоровые (два сына), квартира четырехкомнатная, гараж рядом с домом, в гараже — «Жигули» (подарок тестя) — словом, круглый счастливчик.

В детстве его любили учителя, соседи, одноклассники, в студенчестве — однокурсники, а позже — начальники и подчиненные. По службе Зотов продвигался резво. В тридцать три года заместитель директора проектного института — это, согласитесь, кое-что. Причем, локтями путь не расчищал и пресловутой «мохнатой» лапы не имел. Рос исключительно за счет деловых качеств и личного обаяния. Так что на судьбу Зотов пожаловаться не мог.

Но с некоторых пор стал он испытывать временами беспричинное беспокойство. По-прежнему все шло гладко на службе и в семье. По-прежнему все органы функционировали отлично, и после вечерних пробежек по парку, принимая душ, он напевал: «Феричита, феричита, феричита…» Но перед сном, ни с того, ни сего, вдруг подступала тревога. Словно вспыхнет в голове табло: «Внимание! Опасность!» и погаснет. Вспыхнет и погаснет…

К чести Зотова, он без паники пытался найти объяснение тревожным предчувствиям. Вывод, к которому он пришел, был банален и прост: «Если очень долго хорошо, значит, скоро будет плохо». Вопрос лишь в том — насколько плохо.

Держался Зотов молодцом. Никто в институте не подозревал, что с каждым днем беспокойство замдиректора усиливается, а улыбки даются все труднее.

В апреле в жизни города произошло событие: был сдан многострадальный концертно-спортивный комплекс, который строился двенадцать лет. По этому случаю состоялись торжества с вручением метрового ключа, с речами, с показательными выступлениями, с фотовспышками и стрекотанием кинокамер. От имени института, где проектировался комплекс, должен был выступать директор. Но Вагонин приболел, и заменить его пришлось Зотову. Говорить он умел. Собравшиеся аплодировали ему, точно вызывали «на бис»…

На следующее утро, сидя в своем кабинете, он развернул свежий номер городской газеты. Почти половину страницы занимал репортаж об открытии концертно-спортивного комплекса. Зотов пробежал глазами по фамилиям выступавших, но своей не обнаружил. Он просмотрел список более внимательно — результат был прежний. Взгляд его, скользнув чуть ниже, уперся в слова: «…и другие товарищи».