13 дней января - Варис Елчиев

– Сукины дети, что вы делаете? Как можно поднимать руку на учителя?!

Затем он пытается поднимать учителя Салама, у которого все лицо в крови.

Рядом я вижу папу Айтен – дядю Музаффара и убеждаюсь, что сегодня они тоже находятся здесь. Значит, мне надо разыскать Айтен.

Пробиваясь сквозь толпу, я выхожу к клубу и оглядываюсь кругом. Внимание мое привлекает старенький «Москвич» красного цвета. Это их машина.

Подхожу ближе и вижу: там сидит Айтен с мамой. Они смотрят в окно. На крыше автомобиля, где багажник, аккуратно сложены чемоданы и постельные принадлежности. У меня сердце начитает биться. Такое состояние я испытываю каждый раз, когда вижу ее. Если честно, то я не верю во все эти разговоры про любовь. Это нечто другое, вроде привыкания, привязанности.

А любовь бывает только в кино и в книгах.

Два года, как я испытываю к Айтен эти чувства. Она очень красива. Словно русалка: светловолосая с голубыми глазами.

Ростом значительно выше меня. Имеет мобильник. По дороге в школу, а также там, все время ходит с наушником и с телефоном в руке.

Моя бабушка часто употребляет выражение: в таком-то человеке есть «изюминка». Это как будто сказано про Айтен. Очень привлекательная. Манит к себе. У нас дни рождения случайно идут подряд: у нее – 30 апреля, а у меня 1 мая. Сколько раз я ходил за ней, пытался признаться в своих чувствах, но никак не осмеливался. Наконец в прошлый день рождения я нашел дома рамку с блеском для фото, упаковал красиво и написал: «Айтен, я люблю тебя до слез. Кенан». Когда она шла из школы, подсунул ей под мышку.

Зримая разница между нами мне даже на руку. Никто не догадывается о моих чувствах к ней. Не то все село подняло бы меня на смех в тот день.

Она же на следующий день (не могу понять, как узнала, что у меня день рождения) тоже подсунула мне сверток. Когда я распаковал, увидел соску и записку следующего содержания: «Малыш, я тебе не пара».

Своим поступком она меня сильно обидела. Однако мои чувства к ней не ослабли, а наоборот, усилились.

Бывает, я желаю ее, как средь зимы сладкий сочный персик желто-красного цвета. В таких случаях не могу найти себе места и мечусь, как бабушкина блажная курица, в желании увидеть ее.

Ребята говорят, что Айтен заходит в чат в Интернете и весь день переписывается там со своими друзьями.

Учитель Барат не разрешает нам заходить в чат в компьютерном зале. Мы только в игры можем играть. Иначе я нашел бы Айтен…

Ребята говорят, учитель Барат не разрешает нам пользоваться чатом, якобы это может плохо повлиять на наше воспитание, сам же ночью впускает своих клиентов, и те смотрят порно. Я сам не видел, но так поговаривают.

Айтен смотрит в окно, а когда взгляд ее сталкивается с моим, то отворачивается кокетливо и принимается ковыряться в своем мобильнике.

Вижу, как дядя Музаффар подходит к машине, и смываюсь.

Иду искать бабушку и нахожу там, где оставил ее, – у тетушки Саялы.

Вижу, в руке держит свой сверток, который достает из-за пазухи, а потом снова кладет туда. Спрашиваю:

– Бабуля, ты почему достала деньги?

– Как его, Октай, что ли, собирает по 2 маната за интернат. Говорит, учитель Барат специально для вас включил его, – отвечает она, а потом спрашивает: – Детка, а что это за штука – интернат? Это то, где дед когда-то учился в райцентре? Если Барат имеет в виду это, то ну его к черту. Почему мы должны платить за эту дрянь?!

Когда я пытаюсь объяснить старушке что есть что, подходит Тургут и спрашивает:

– У тебя не назрел план?

– Какой план? – спрашиваю я.

Он говорит:

– Мы надумали снять стекло с окна в школе, залезть в спортзал и свистнуть мячи.

– Нельзя, не идите, – говорю я, но он, взмахнув рукой, удаляется.

11.30.

Свеча, лампа и солнце – это разные вещи, но все они освещают.

У меня еще одна странная особенность: могу определять людей по их теням. Будь то на улице на солнце или при комнатном освещении, всех знакомых после недолгого обдумывания могу определить по теням. То, что я вижу, это не темные силуэты. В них ясно видны и одежда, и черты лица.

Когда люди узнают о моей способности, сперва не верят. Приходится доказывать им наглядно.

Как-то в райцентр приехала съемочная группа из Баку, чтобы выявлять детей с различными способностями. Тогда представитель нашей исполнительной власти меня тоже записал в список одаренных детей и сказал, что сам лично отвезет на съемки. Как назло, в тот день, когда нам надо было ехать, у него поднялось давление. Он попал в больницу, и мы не поехали.

Однажды, это было года 4 тому назад, я сидел дома, вдруг в комнату упала чья-то тень. Ее я видел впервые, но, тем не менее, смог распознать, то есть почувствовал какое-то родство.

А рядом была бабушкина тень. Я обернулся: возле бабушки стоял кто-то, похожий на меня, но мой женский и более взрослый вариант.

– Кенан, мальчик мой, – сказав, женщина обняла меня, поцеловала и заплакала.

Свою маму я видел впервые. Она принесла мне полную сумку одежды, альбом, цветные карандаши и сладости.

Одежда оказалась великоватой, альбом с карандашами пролежали в углу комнаты, а сладости я раздал Тургуту с ребятами.

Когда мама была беременна мной, отец оставил нас и уехал в Россию. А когда я родился, она бросила меня на свою мать, то есть на бабушку, а сама вышла замуж за одного вдовца.

Думаю, как мне удалось распознать тень матери, так же удастся распознать и тень отца.

Учитель Барат, запивая из бутылки «БонАква», продолжает «просвещать» толпу:

– То, что я до сих пор рассказывал, это не так страшно. Самое страшное то, что даже Национальное Космическое Агентство Америки, именуемое NASA, подтверждает, что сегодня придет конец света. Солнце сегодня вступает в Млечный Путь, вследствие чего мир возобновится. На Земле начнется жизнь как в Ледниковый период. На Солнце произойдет страшный взрыв, все электроприборы на Земле выйдут из строя. Коллапс погубит жизнь миллионов людей.

– Сволочь! Как он дурит людей! Негодяй!

Прямо возле уха я слышу шепот. Это Сумасшедший Мурват. Поправляя очки с потрескавшимися стеклами, он говорит тише прежнего:

– Конец света не наступит сам по себе. Его приближаете вы, невежественные люди…

Кто-то из толпы бросает:

– Учитель Барат, кажется, время уже, а конца света все нет.

Барат долго утыкается глазами в ноутбук, после чего отвечает:

– Я повторяю: опасность еще не миновала. Все может быть.

Вдруг поднимается шум. С нижней улицы идет дым. По разговору людей я догадываюсь, что случилось.

– Что это горит?

– Дом мясника Мадада. Рябой Кязым поджег!

– За что?

– Как это за что? Когда мясник Мадад брал дочку Рябого Кязыма замуж за своего сына, а спустя месяц вернул обратно в дом к отцу, да еще с позором, он не предполагал, что его может настигнуть возмездие?!

Люди начинают стекаться в ту сторону, как вдруг слышится крик с другой стороны:

– О боже, Гошгар!

Становится страшно.

Оказывается, умер дядя Гошгар от разрыва сердца.

– Что это с ним вдруг? – спрашивает кто-то.

– Наверное, за единственное чадо переживал, – отвечает другой.

Начинается сутолока. Я вижу, как дядя Музаффар и его жена – тетушка Дурра, которые приходятся родственниками дяде Гошгару, выходят из машины и вливаются в толпу. Я оглядываюсь и, убедившись, что никто в мою сторону не смотрит, подхожу к приоткрытой дверце «Москвича» и любуюсь уткнувшейся в экран мобильника Айтен.

Она то хмурится, то на лице появляется улыбка.

Кто-то, кажется, это Топор Джафар, кричит:

– Только что по телевизору передавали, как цунами разрушили Японию.

Другой же, кажется Жалкий Авди, громко объявляет:

– В Центральной Америке произошло землетрясение.

А третий, кажется, это Микки Ризван (не могу понять, что за прозвище «Микки»), орет тревожным голосом:

– Израиль собирается бомбить Ирак!

В это время небо покрывается черными тучами, гремит гром. Слышу, как плачут женщины и кричат мужчины.

Всюду раздаются крики встревоженных людей:

– О Боже! Судный день!

Я оглядываюсь по сторонам и, убедившись лишний раз в том, что никто не помешает мне совершить это, а также проговаривая «Да ну его, этот чертов конец света», врываюсь в «Москвич», обнимаю растерянную Айтен и целую в губы…

Не обращая внимания на ее крик и размахивание руками, прижимаю еще крепче к себе и продолжаю целовать. Потом отпускаю ее и удираю.

Время 12.00.

Белесый дым, поднимающийся зимой из дымоходов, чертит в воздухе одинаковую траекторию. При ветреной погоде, однако, происходит по-другому. Если дым густой, даже при потере в воздухе, хоть какая-то часть его доходит до облаков. Слабый же дым рассеивается в воздухе и до облаков не доходит.

Дым из нашего дымохода самый густой, мне кажется, в селе. Даже с крыш многодетных семей почему-то такой дым не идет.

Моя бабушка часто посылает такое проклятие: «Чтобы из твоего дымохода дым не шел!»