Отмщение - Иван Шевырёв

Услышав это, я облегченно вздохнул и протер ладонью лицо.

В том году в нашей школе случилось чудо: у нас провели ремонт в туалете на втором этаже младшего блока. Сделали, наконец-таки, цивильную уборную; повесили большие квадратные зеркала, поставили питьевой фонтанчик, сушилки для рук и т.п. Это ведь такая редкость, чтобы в старой школе советской постройки сделали что-нибудь свежее и качественное! Ясное дело, этот «элитный» туалет сразу же заимел высокий спрос. И на репетициях Неля и Марго нередко проводили в нем время, выбегая из актового зала и пропадая на двадцать-тридцать минут. Что они там делали? – можно только предполагать. Это вообще тайна мирового масштаба для меня: что женщины так долго делают в туалетах? Фотографируются в зеркалах? Разговаривают? Что они делают?!

Оттого, что Неля и Марго все это время были в уборной, я немного подуспокоился, ведь это значило, что девушки обошли гибель. Но совсем скоро я вспомнил слова Димы: «Пошли. Нам надо еще найти двух оставшихся. Они в туалете. У питьевого фонтанчика, как всегда». Речь шла о Неле и Марго… «Как я сразу не догадался?!» – воскликнул голос в моей голове. Я запереживал. Я начал думать: Дима и Саша давеча обошли меня и пошли в сторону лестницы, которая ведет прямиком на младший блок второго этажа, к нужному туалету. Получается, для меня оставался один путь – подняться по лестнице подле актового зала в старший блок второго этажа и быстро добежать до младшего. Я понимал, что со стрелками мне лучше не встречаться, понимал, что у меня мало времени, что я рискую, но я верил в свой шанс добраться первым до уборной.

Мне было чертовски страшно. Я поднялся с колена и приготовился бежать. Егор увидел это, а потому, вероятно, из последних, сил, схватил меня за щиколотку.

– Не… Не… Не ухо… Не бросай меня, не бросай… – старался проговорить он. Он поднял на меня глаза, и я увидел, как из них текут слезы. – Не бросай…

Это поразило меня. Никогда бы не сумел представить, что Егор способен плакать и так вымаливать остаться с ним.

– Я за помощью, я сейчас вернусь, – пришлось соврать мне.

Я дернул ногой и побежал прочь из актового зала, надеясь, что за счет бега первым доберусь до Нели и Марго. Я ощущал себя в тумане. Не знал, что будет дальше. Каждый отдаленный выстрел заставлял мое сердце вздрагивать. Порой думалось, что стреляют в меня…

Вскоре, миновав лестницу, коридоры и рекреацию, я оказался в нужном месте. Сразу же я увидел спины Нели и Марго. Девочки собирались спускаться по лестнице вниз, на первый этаж. Я рванул к ним с такой скоростью, с таким беспамятством, что через мгновение был уже за их спинами. Будто бы в пьяном бреду я небрежно схватил девушек за плечи, развернул к себе и, пробубнив что-то, потащил за собой. Я помню, что глаза мои бегали по сторонам, ожидали вот-вот увидеть Диму с Сашей. Сердце мое колошматило. Резкость движений отпугивала.

– Данил… Ты… – попыталась проговорить растерявшаяся Маргарита.

– Быстрее! – перебил я и, придерживая, повел шокированных девушек за собой.

– У тебя рука в крови. – произнесла Неля.

– Я знаю! – тяжело ответил я.

Мы дошли до подсобки, до той самой подсобки, от которой у меня были ключи… Их я и принялся доставать из глубин кармана, вечно озираясь при этом по сторонам. Дрожащими руками я отыскал связку ключей, затем вставил нужный в замочную скважину и попытался открыть дверь.

– Ну же, ну же… – проговаривал я себе под нос. – Готово! Заходите!

Неля и Маргарита последовали моим словам, я же в последний раз осмотрелся и после тоже зашел в подсобку, захлопнув дверь и закрыв ее изнутри. Сердце мое так колотилось, что готово было пробить грудь. Я чувствовал жар. Я опустил кружившуюся голову и постоял так с минуту. Следом поднял глаза на девушек. По их обеспокоенным лицам можно было догадаться, что они совсем не понимают происходящего и ждут скорейших объяснений. Я уже собирался все рассказать, но сперва, встретившись взглядами с Нелей, я не удержался и, подойдя, крепко-крепко обнял ее, прижав к себе.

– Господи, как я рад, что ты жива, Господи… – повторял я полушепотом; мне было тяжело разговаривать, каждое слово отнимало у меня силы, словно я делал подход отжиманий.

Моя голова лежала на ее плече. Я ощущал Нелино тепло, чувствовал ее сладковатый аромат. Я закрыл глаза, – и меня одолело такое сильное облегчение… «Я успел… Неля – жива, мы закрыты, мы вместе, в безопасности…»

– Почему ты нас затащил сюда?! Чтобы я увидела, как вы вдвоем обжимаетесь здесь? – вдруг строго спросила Марго, стоя в сторонке.

Я понимаю сейчас: она смотрела и видела то, как человек, которого она искренне любит, не обратил на нее всякого внимания, зато ее подругу заобнимал, залелеял. Огорчение накапливалось. Глаза Маргариты проецировали обиду, а ревность сдавливала ребра

– Ты напуган… – Неля смотрела мне в глаза. Это приносило целебный эффект. Ее бледненькое личико светилось в непонимании, рот был чуть приоткрыт. Мне хотелось поцеловать Нелю, вцепиться в ее припухлые губы, но я сдержался.

– Я не знаю, с чего и начать… – я замотал головой.

– Твоя рука… Марго, у тебя салфетки с собой?

– Нет. – решительно и как-то резко ответила та.

– Плевать на руку! Это не главное. Я рад, что ты цела… Что вы целы, ибо это… У меня слов нет…

– Что… что случилось? – убаюкивающей интонацией проговорила Неля.

– Дима из вашего класса… Он и мой одноклассник… как бы сказать… напали на школу.

– Что?

– Вы вовремя ушли. Они сейчас были в актовом, пришли с оружием. Я… я только оттуда, – мне было тяжело выжимать каждую фразу; я глазами будто снова видел трупы одиннадцатиклассников. – Игорь, Альмира, Ваня, Паша, Яна, другие… Все, все, кроме Егора, все мертвы!

– Дима – слабак! – возмутилась Маргарита, – Он оружие не сможет в руках удержать. Это бред. О таком не шутят, Данил.

– Ты посмотри на его реакцию, – вступилась за меня Неля, – На его руку (она взялась за нее и подняла), Данилу незачем врать, вот просто незачем!

Маргарита закрыла глаза, и какая-то ядовитая улыбка вдруг мелькнула на ее лице.

– Верь, Неля, верь, делайте в этой дыре все, что хотите, а я пошла. Не буду вам мешать.

Говоря это, она подскочила к двери, открыл ее и вышла, оставив ключ в замочной скважине.

Я ругнулся, а после спросил:

– Что с ней?

– Ревнует… Я ей