Сборник Забытой Фантастики №4 - Алфеус Хайат Веррил
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, – горячо возразил его собеседник, – я никогда не усомнюсь в этом, профессор, ибо, хотя неверующий мир отказывается признать величайшего математического гения, жившего на этой планете со времен Ньютона, я, Жан Бурже, скромный звездочет и провидец, каким бы я ни был, приветствую вас во имя Урании, бессмертной музы астрономии. Никогда, с момента первой демонстрации, я не сомневался. Законы новой геометрии казались мне такими же неумолимыми, как законы самой природы. Короче говоря, дорогой учитель, вам нужно только говорить. Моя роль будет заключаться в том, чтобы слушать, верить и повиноваться.
– Тогда будьте внимательны к тому, что я собираюсь рассказать, – ответил профессор Монтескье, ибо таково было его имя. – Вы, конечно, знаете, что Била, офицер австрийской армии, случайно обнаружил новую комету вечером 27 февраля 1826 года. Современные астрономы внимательно наблюдали за этой кометой, и вскоре ей был присвоен период в диапазоне от шести до семи лет. Между 1826 и 1845 годами она дважды регулярно появлялась, но в последний год его видели разделенной на две отдельные части.
– Верная своему старому периоду, комета вернулась в 1852 году, но на этот раз ее компоненты находились на расстоянии более миллиона миль друг от друга. Затем она исчезла. Но в 1872 году, после того как она дважды не появлялась вновь, из самой области кометного пути появился один из самых ярких метеорных потоков, когда-либо зарегистрированных в астрономической истории. Клинкерфуэс из Берлина предположил, что это явление приведет к прямому столкновению распавшейся кометы с Землей, но, как ни странно, вскоре после этого было замечено, что таинственный гость удаляется в направлении Тета Центавра в южных небесах.
– Теперь вопрос заключался в том, что стало с кометой Билы? Куда она делась? Астрономы, располагавшие лишь самой грубой и элементарной математической наукой, естественно, были вынуждены принять простой ответ. На самом деле, все, что они смогли сказать, это то, что комета удачно распалась. Это объяснение было само по себе простым, и кто был бы мудрее? Конечно, не публика, ибо разве публика не всегда была в восторге от того, что меньше всего отягощало их способность к пониманию? Следовательно, память о комете Билы умерла, за исключением нескольких наблюдателей, которые понимают значение метеорных потоков в конце ноября, которые происходят с регулярными периодическими интервалами, совпадающими с предыдущим периодом кометы.
Когда Монтескье сделал паузу, Бурже спросил:
– И эти потоки не объясняют всего? Неужели они не дают никаких подверждений распада кометы?
– Ах, мой друг, – быстро продолжил профессор, – я вижу, что вы мало знакомы с более глубокими тайнами геометрии комет, хотя ваши стремления превосходны. Действительно, подтверждает! Что доказывает ноябрьский метеоритный дождь, кроме того, что этот жалкий осколок великой кометы продолжает следовать по пути своего древнего эллипса, осыпая землю несколькими бесконечно малыми частицами во время перигелия? Но я говорю вам, что это не настоящая комета, ибо основная часть кометы Билы никогда не распадалась! А наши ученые геометры, с их игрушечными кругами, гиперболами, параболами и изогнутыми плоскостями, что они знают о законах кометной геометрии? Неужели они думают, что природа обязательно должна следовать их детским линиям? Я, Альфонс Монтескье, осуждаю их всех. Они презирали, высмеивали и отвергали законы, которые я открыл, но день расплаты близок.
– Теперь послушайте вот что, когда комета Билы разделилась в 1845 году, меньший фрагмент продолжил свой прежний курс, но основное тело отклонилось и изменило свою орбиту. Настоящий математик понял бы это во время его последнего появления в 1852 году, когда два ядра находились уже на расстоянии более миллиона миль друг от друга. Но комета Билы наконец возвращается, и она ударит по земле точно в день весеннего равноденствия, через шесть месяцев с сегодняшнего дня! Мои расчеты не могут ошибиться: я математически вывел его сильно вытянутую орбиту и доказал точку, в которой она должна появиться в пределах секунды дуги. Принимая во внимание скорость обращения Земли по орбите вокруг Солнца и точку, в которой приближающаяся комета должна пересечь земную орбиту, прежде чем достичь перигелия, я нахожу, что столкновение неизбежно. Земля, которая безмятежно вращалась в космосе, возможно, миллиард лет, в конце концов встретит неожиданного гостя!
– И каков будет результат этого столкновения? – спросил Бурже. – Что случится? Многие астрономы считают, что массы кометы недостаточно, чтобы нанести серьезный ущерб Земле. Но даже если бы мы распространили эту новость в прессе, у нас были бы сомнения, поскольку, как мы продемонстрировали сегодня вечером, самого высокого усиления телескопа недостаточно, чтобы обнаружить присутствие кометы, даже если мы с уверенностью знаем ее правильное восхождение и склонение.
– Верно, – задумчиво ответил Монтескье, – и публика не вспомнила бы чудо-комету 1843 года, которая, по наблюдениям Богуславского, имела хвост длиной 600 000 000 миль и двигалась со скоростью 100 000 миль в секунду, приближаясь таким образом к скорости самого света. Не вспомнят они и о замечательной комете Лекселла, которая 1 июля 1770 года пролетела мимо Земли всего в 1 500 000 милях. Знаете ли вы, что произошло бы, если бы эта комета пересекла земную орбиту на двадцать два часа раньше? Земля движется со скоростью девятнадцать миль в секунду, или 68 400 миль в час. Таким образом, период в двадцать два часа составляет примерно 1 500 000 миль, по меньшей мере, есть небольшой шанс, но с моей кометой, или кометой Билы, как бы вы ни предпочитали ее называть, такого спасения не будет. И не думайте, что кометы настолько безобидны, как учат оптимистичные астрономы. Плотность комет, как и плотность планет, меняется в зависимости от возраста и химического строения. Приближающаяся комета обладает ядром значительной плотности, о чем ясно свидетельствуют ее сила притяжения и гравитационное сопротивление. Все кометы содержат углерод, водород, азот и кислород, но относительные пропорции, в которых находятся эти элементы, неизвестны, следовательно, не может быть уверенности относительно воздействия кометных газов на земную атмосферу и организмы. Однако мое мнение таково, что эти элементы в сочетании с новым веществом, которое, как я сильно подозреваю, существует внутри комет, были бы абсолютно фатальными для органической жизни, основанной на аморфном углероде. Таким образом, вывод очевиден: земному человечеству вот-вот придет конец, даже если сама Земля не будет полностью уничтожена.
Бурже некоторое время молча смотрел на профессора. Наконец он заговорил:
– Я верю вам,
