Чакра Кентавра - Ольга Ларионова

Юрг провел пальцем по подбородку – кое-где еще кололось. Подошел к стрельчатому окошку, прикрытому самодельными жалюзи, с удовольствием втянул тоненькую струйку свежего воздуха. И в ту же секунду тяжелый дротик, сорвав несколько пластинок, влетел в ванную комнату. На ладонь левее – и точно бы в горло. В прорезавшейся дыре четко очертились контуры всадника на сивом крылатом коне, который парил перед самым окном и уже нацеливался вторым дротиком. Юрг всем телом ринулся вперед, успел-таки нажать подоконный рычаг – с грохотом опустились ставни, и хищный лязг второго дротика был уже никому не страшен.

До чего же точно целятся, собаки! В замке тысяча окошек, поди, угадай, за которым из них не опущен внутренний заслон. А тем более – распознай подошедшего человека! И вот поди ж ты, угадывают. Бьют, правда, не метко – один только раз задели Юхана за плечо. Но ведь главное – заглянуть в замок. В незнакомое ему помещение джасперианин просто не способен проникнуть – для проклятого "перехода через ничто" нужно очень четко представлять себе, куда переброситься. Без этого можно вмазаться в стену, оказаться в одной точке с поднятым мечом, сервом, мебелью или другим человеком. А это – верная гибель. Поэтому осаждавшие все силы прикладывали к тому, чтобы заглянуть во внутренние покои замка. Удавалось им это редко, но уж если хоть один из нападающих совал свой нос в какое-нибудь окно – эту комнату приходилось наглухо замуровывать, потому что в ней в любой момент мог очутиться враг.

Сейчас, кажется, обошлось.

Но ведь рано или поздно не обойдется, ворвутся скопом во внутренние помещения, навалятся – ни шпага не поможет, не десинтор. И что самое страшное – бьют-то ведь почти наугад. И когда-нибудь их мишенью нечаянно станет Сэнни…

Вчера она не выдержала. Когда чей-то оголтелый крылатый конь грудью и копытами проломил купол ее любимого висячего садика, она, несмотря на осенний холод, как было, в утреннем сиреневом платьице выскочила в замковый двор.

Всадники, плавно кружившиеся над стенами, прянули в стороны. Даже не взглянув на них, она быстрой походкой направилась по дороге к заводам. Никто не посмел ни приблизиться, ни даже пересечь ей дорогу. Вдыхая запахи вянущей травы и с наслаждением подставляя лицо и плечи холодному ветру, от которого она успела отвыкнуть за эти два месяца вынужденного затворничества, она дошла до первых корпусов и хозяйски огляделась. Все здесь было в порядке, вот только…

Повинуясь какому-то толчку, она резко обернулась – левая башенка замка была охвачена пламенем. Потеряв голову от страха, она ринулась туда – и чуть не угодила в самое пламя.

Сервы, деловито тушившие пожар, подхватили ее и не вполне почтительно, но быстро протащили в лоджию, где, к счастью, еще ничего не затлелось. Юрг едва успел накинуть плащ на нее – промерзшую на ветру, мокрую насквозь; она вырвалась, подбежала к висевшему в нише серебряному гонгу и ударила в него рукояткой своего кинжала.

– Правосудия и справедливости! – крикнула она, перекрывая бархатистый звук гонга, посылая свой голос в никому не ведомую даль.

– Сэнни? – донесся из этой дали удивительно властный, полнозвучный баритон, как будто только и ждавший приглашения к диалогу. – Я знал, я знал…

– Скажи мне, почему мой муж, равный мне разумом и свободой рождения, не защищен законами справедливого Джаспера?

– Погоди, Сэнни, все не так просто…

– Еще бы! Что может быть проще убийства? Защита – она много сложнее!

– Постой, девочка, тут надо подумать. Тебе сюда нельзя… Ты пойми меня правильно, но ведь законы – это единственное, на чем мы еще держимся. Тебе, значит, сюда нельзя. Но мы сделаем вот что: я приду сам. Ты где?

– В лоджии.

Ее голос не успел отзвучать, как на фоне каких-то геральдических зверей, поблекших от времени, возникла невысокая человеческая фигура, тоже вся какая-то блеклая. Длинные волосы, брови, усы, борода и бакенбарды свисали единой, весьма прореженной системой. За всей этой растительностью совершенно скрывалось лицо, и судить о возрасте пришельца было невозможно. Бронзовый крэг – редкоперый, с воспаленными глазами, похоже, был подкрашен, и неумело – в основании перьев проглядывала прозелень. В отличие от джаспериан, щеголявших изысканными камзолами, вновь прибывший был одет в какой-то потертый лапсердак из кожи, отдаленно напоминающей лошадиную.

Со всем этим катастрофически контрастировали глаза – умные и беспокойные глаза до смерти замороченного на работе человека. К тому же они уставились на принцессу и никак не хотели от нее отрываться. «Старый ловелас, только его нам и не хватало в качестве пожарника», – со злостью подумал Юрг.

– А ты похудела… – с неподдельно нежностью проговорил тот. – Тебе чего-нибудь не хватает? Я велю доставить. Мы сейчас оформим это так…

– Не будь жалким, – жестоко отрезала мона Сэниа. – Я спросила…

Что-то тяжелое с лязгом впилось в оконный переплет, но стекла выдержали.

– Поднять на башне мое знамя, – как-то мимоходом распорядился неизвестный, делая небрежный жест в сторону сервов.

Скорость, с какой они бросились выполнять его приказание, весьма незначительно отличалась от звуковой. Где-то очень высоко – должно быть на башне – взревела хриплая труба; человек в лошадиной коже подошел боком к окну, все так же не отрывая взгляда от моны Сэниа, распахнул ставни. В лоджию ворвался влажный осенний воздух, и только сейчас стало ясно, как тяжело было до сих пор дышать в смрадной атмосфере не до конца притушенного пожара. Юрг с опаской оглядел небо, но экстремистов на крылатых конях как ветром сдуло.

– Правосудие и справедливость на той стороне, – проговорил гость, печально покачивая кудлатой головой. – Ты ведь знаешь, как высоко ценится каждая жизнь, а мы потеряли уже троих…

– Но мой муж и его брат – тоже люди!

– Они – существа без крэгов. На других планетах мы обходим таких стороной, не нанося вреда, но на собственной земле мы вынуждены от них защищаться. К тому же, никто еще не преступил грани закона – здесь не прогремел еще ни единый выстрел. А шпаги там, дротики, бердыши и прочая ерунда… Ты же знаешь, Сэнни, что наша молодежь владеет всем этим в таком совершенстве, что они сумеют промахнуться. И промахиваются.

– Значит, это – спектакль? – взъярилась мона Сэниа. – Не по твоему ли приказу?

– И да, и нет. Но продолжать это опасно. Поэтому мы сделаем так: твой муж и его брат должны получить права истинных джаспериан. Для этого им надо просить крэгов о Милости Пестрого Птенца. Что будет потом – это уже детали, пусть сначала получат себе поводырей. Но юридически они будут защищены всеми древними законами только тогда, когда на их плечах появятся крэги – хотя бы пестрые…