Верь только сердцу - Лиз Карлайл

– Наверное, но на этот раз мы можем потерять более дорогое для нас существо, – прошептала Нанна, роясь в корзине с травами. – Собаки никогда не причиняют горя невинным людям.

Коул ничего не ответил. Старая женщина была слишком подавлена случившимся, чтобы следить за своим языком.

– Собаки после обеда выходили на улицу? – спросил он.

Нанна внимательно посмотрела на Коула.

– Да, Стайлз выводил их на прогулку в парк, как обычно. – Внезапно на лице Нанны появилось выражение облегчения. – Наверное, в парке бедный пес и съел какую-нибудь гадость.

– Возможно. – Коул осмотрел Жулика. – Думаю, надо дать ему слабительного.

Нанна покачала головой:

– Нет, слабительного не надо... если отрава уже внутри, то слабительное только разнесет ее по кишкам. Ох, если бы знать, что бедняга мог съесть!..

– А что же тогда делать? – с тревогой спросил Коул. – Что бы вы сделали, если бы кто-то из мальчиков съел что-то подозрительное? Стали бы отпаивать молоком? Вызвали бы рвоту?

– Да, рвоту, – согласилась Нанна, снова роясь в корзине. – Надо промыть желудок, пока отрава не попала в кишки. – Она извлекла из корзины коричневую банку с крышкой. – Вот, это рвотный корень.

– А он подействует? – усомнился Коул.

– Да, конечно, хотя, может быть, уже слишком поздно. – Нанна достала из корзины еще два пузырька и посмотрела на Коула. – Вы мне поможете? Но скажу прямо, занятие не из приятных.

Коул снова погладил Жулика.

– Да, помогу.

Нанна устремила на Коула внимательный, долгий взгляд. Казалось, она собиралась еще что-то ему сказать, но потом отвернулась, позвала кухарку и принялась объяснять ей, что им может понадобиться.

Глава 7

В которой капитану предстоит бессонная ночь

Только около полуночи Коул поднялся из кухни в классную комнату. Наверху стояла тишина, из-под дверей комнат мальчиков свет не пробивался. Дженет, наверное, удалось их успокоить и отправить спать. А вот Коул подозревал, что ему уснуть не удастся. Сегодняшний вечер был сплошным кошмаром. Ему с Нанной пришлось повозиться с бедным псом, и это заставило на время позабыть о ссоре с лордом Делакортом. И вот теперь, когда Жулик уснул на кухне, воспоминания о перепалке с виконтом вернулись с новой силой.

Чего добивался Делакорт своими намеками? Этого Коул не понимал. Ясно было одно: он унизил себя бесполезными и, пожалуй, ненужными попытками защитить Дженет. А Делакорт, черт бы его побрал, раскусил его. Да, этот самодовольный любовник маркизы каким-то образом догадался, что он, Коул, можно сказать, влюбился в Дженет Роуленд.

Но и это еще не все. Как мучительно испытывать глубокое, неуправляемое чувство к женщине, которую едва знаешь и которой не доверяешь. Сегодня вечером он рассердился на Дженет за то, что она слишком много пила, за то, что сводила его с ума, вызывая в нем внезапные приступы страсти, и еще за ее неспособность понять, что ее любовник просто тщеславный щеголь... И все же он старался защитить ее, обвинив при этом Делакорта в неверности.

А виконт и не пытался этого отрицать. От злости Коул заскрежетал зубами. Конечно, Делакорта очень устроит, если и Дженет увлечется кем-то другим. Тогда он спокойно сможет развлекаться с новой любовницей, не испытывая при этом чувства вины. Внезапно до Коула дошло, что он стоит посреди классной комнаты, зажав рот рукой, словно не желает, чтобы правда выскочила наружу. И в эту минуту он почувствовал, что кто-то теребит его за рукав рубашки, поскольку его жилет и сюртук остались где-то на кухне. Повернувшись, Коул увидел Стюарта. Мальчик был в ночной рубашке и босиком.

– Сэр, Жулик поправится? – жалобно прошептал Стюарт. – Мама велела, чтобы мы за него помолились, а потом уложила нас в постель. Она сказала, что вы прекрасно позаботитесь о нем. Но я не могу уснуть.

Коул обнял мальчика за плечи.

– Послушайте, Стюарт... Жулику еще очень плохо. Но я уверен, что через день-два он придет в себя.

– А я могу его увидеть? Коул покачал головой.

– Вам, как и Жулику, надо поспать. Мы дали ему рвотное, чтобы очистить желудок от того, что он мог съесть.

Стюарт вскинул голову, было видно, что мальчик очень напуган.

– Сэр, он съел кусок пирога с почками, который дал ему Робин, – едва слышно пролепетал он.

В комнате воцарилась пугающая тишина. Наконец Коул со вздохом сказал:

– Да, я знаю. Но, безусловно, Жулик что-то нашел и, съел сегодня в парке.

На лице Стюарта появилось сомнение.

– Сэр, колли очень умные собаки.

Коул задумался. Мальчик был прав, и это вызывало тревогу.

– Сейчас трудно сказать что-то определенное, – успокаивающим тоном промолвил он. – Может, теперь вы уснете, Стюарт?

Мальчик угрюмо кивнул, а Коул похлопал его по плечу.

– Тогда отправляйтесь в постель. Я еще немного поработаю, а если понадоблюсь, позовите меня. Вы меня поняли?

Мальчик снова кивнул и направился к двери, похожий в своей белой ночной рубашке на призрак. Когда дверь за ним закрылась, Коул взглянул на стопку бумаг на столе и тут же отказался от намерения поработать. Расстроенный тем, что произошло, он снял очки и положил их на стол. Он очень устал, но спать не хотелось, претила даже сама мысль о холодной постели. Поэтому он прилег на диван и прикрыл глаза рукой. К сожалению, это спасало только от света, а вот от терзавших его мыслей деваться было некуда.

Слова Стюарта необычайно встревожили Коула. Даже мысли о перепалке с Делакортом отошли на второй план. Ведь в конце концов Делакорт жив. А вот Жулика кто-то попытался отравить.

Ни Нанна, ни Коул не говорили об этом вслух, но им, как и Стюарту, было ясно, что собака съела что-то, предназначенное для Роберта. Свой кусок пирога Стюарт выбросил в мусорное ведро, а все оставшееся после ужина давно отправилось на помойку. Из короткого разговора с кухаркой выяснилось, что свежее мясо было куплено, как обычно, в лавке мясника, и из него приготовили три блюда. Кто-то жаловался на недомогание? Что вы, конечно, нет. Может, заболел кто-то из слуг? Боже упаси! Коулу потребовалось все его обаяние, а Нанне ее авторитет, чтобы успокоить кухарку, встревоженную этим разговором.

Коул заставил себя вспомнить, что всего полгода назад в этом доме, вероятно, был отравлен человек, а если так, то убийца остается на свободе. Успокаивало его лишь одно – этот ужасный случай с собакой снимал вину с Дженет, во всяком случае, для Коула. Когда она говорила о своих сыновьях, ее лицо светилось таким лучезарным светом, что невозможно было сомневаться в силе ее материнской любви. Коул прислушался к шуму ветра и стуку дождя в стекло. Летние ливни с грозами и при других обстоятельствах тревожили его и вгоняли в меланхолию.

Из потаенных уголков памяти всплыли и другие печальные воспоминания. Да, тогда был точно такой же вечер... дождливый летний вечер... а он пришел в дом своей ныне покойной жены просить ее руки. Как давно это было. Но забыть невозможно.

Коул знал Рейчел только как дочь своего учителя, человека, которым восхищался и которому стремился подражать. Отец Рейчел, Томас, взял Коула под свою опеку во время первых лет его пребывания в Кембридже. Юноша, которому всегда недоставало отца, очень радовался тому, что их дружба выходит за рамки обычных занятий, перерастая в нечто большее. У них с Томасом было много общего, и когда его старший друг заболел и умер, для Коула это стало огромным горем, даже большим, чем смерть его родителей почти двадцать лет назад. Разумеется, перед смертью Коул спрашивал у Томаса, чем он может облегчить его страдания, и не особо удивился, когда друг попросил его присмотреть за Рейчел и, если это не идет вразрез с его желанием, взять ее в жены.

Тогда Коулу показалось, что это всего лишь небольшая услуга человеку, который дал ему так много. Будучи распорядителем имущества покойного, Коул ясно дал понять Рейчел, что он всегда к ее услугам и ей не обязательно выходить за него замуж, чтобы быть уверенной в его преданности и дружбе. А когда через пять дней Рейчел сообщила, что согласна выйти за него, Коул искренне поверил, что в глубине души она тайно его любила. И это обрадовало молодого человека, поскольку Рейчел ему очень нравилась, хотя он и недостаточно хорошо ее знал. Казалось, у девушки нет недостатков: красивая, спокойная, ласковая. Как только закончился траур, они поженились.

Коул начал супружескую жизнь с надеждой в сердце, однако слишком поздно осознал, что Рейчел вышла за него только потому, что считала брак обязанностью, предначертанной женщине Богом. То, что Коул принимал за спокойствие и покорность Рейчел, на самом деле было холодной сдержанностью. Она, казалось, совершенно не заботилась о том, чтобы супругов связывала горячая взаимная страсть. По мнению Рейчел, замужество и покорное исполнение супружеского долга были обязанностью женщины, равно как и ведение домашнего хозяйства, и любовные ласки, причем с гораздо большим энтузиазмом она занималась домом, чем любовью. Поэтому в уютной супружеской постели Коул не всегда чувствовал себя желанным.