Бал Цветов (СИ) - Крыжановская Елена Владимировна "Зелена Крыж"

Лорд почувствовал, что Рута будет рада, если узнает правду.

— Да, дорогая, она была леди, но детей у нас нет и не будет. Я уже десять лет — вдовец.

— Да Боже ж мой! — непосредственно воскликнула фрау. — Так ты, значит, тоже свободен! Тогда почему не делаешь мене предложение?

Лорд не выдержал и засмеялся. Это, разумеется, против английских законов приличия, но он снова чувствовал себя как в молодости. И забыл, что он лорд и доверенное лицо королевы, и стал просто человек: Глэд Гладиолус.

— Разве можно так сразу? — притворно ужаснулся он, пряча улыбку.

— Как я могу любить такое чудовище!? Сорок лет ему мало, шоб узнать человека и сказать: "Рута, девочка, я имею тебе сказать пару слов. Мы не бог весть как молоды, и, возможно, не дотянем до золотой свадьбы, но возьми меня себе в мужья, и я тебе скажу спасибо".

Гладиолус благодарно возвел глаза к небу.

— Рута, я тебя обожаю. Англичанки ничего не смыслят в таких делах, как "сказать пару слов".

Она смутилась.

— Прости, Глэд.

Его забавляло и трогало, как она понижает голос, когда говорит серьёзно и пытается выглядеть "леди", и как сбивается на свой особенный говор, когда сердится. Боже! Потерять сорок лет — это страшное преступление.

"По совести, надо бы заточить меня в Лондонский Тауэр", — подумал лорд. А вслух сказал:

— Ничего, у нас ещё всё впереди, дорогая…

51.

Шиповничек в тот момент шла наугад по коридору, в сторону противоположную той, куда убежала Виола. Естественно, она думала о любви и о Пассифлоре.

Юная мадемуазель ушла с обеда, решив немного прогуляться. В таких решениях и узнаёшь потом руку судьбы! Но пока…

Шиповничек просто шла и размышляла:

— Будь я так же прекрасна как она, я бы тоже дала монашеский обет. Что ж удивительного, она просто ангел небесный, где же найти ей подходящего земного кавалера? Она достойна только Бога. Я, по сравнению с ней, просто сорная трава!

— И вовсе нет, мадемуазель, — услышала Шиповничек незнакомый приятный голос. — Вы очаровательны, мадемуазель, поверьте поэту!

Шиповничек подняла глаза. В своём самобичевании она и не заметила, как зашла далеко, в музыкальный зал рядом с библиотекой. Более того, не заметила, что говорит вслух то, о чём думает.

Перед ней сидел молодой человек в солнечно-жёлтом атласном костюме и алом плаще. В руках он держал лютню.

— Кто вы? — удивилась Шиповничек.

— Адонис Вернали`, придворный музыкант.

— А что вы здесь делаете один?

— Сочиняю поэму в честь мадемуазель Пассифлоры, королевы бала.

— Ну вот, и здесь она! Я уверена, поэма будет прекрасной, как и сама мадемуазель.

— Я постараюсь. А как ваше имя?

— Шиповничек.

— Прелестно! Я про вас тоже потом сочиню песню или стих, — заверил молодой поэт.

— Я польщена, — поклонилась Шиповничек.

"А он довольно мил".

Удлинённое лицо молодого человека казалось ей симпатичным. Ласковые голубые глаза, светло-каштановые волосы до плеч… Не слишком высок, но хорошо сложен. Да ещё эта лютня в руке, как у древнего менестреля…

Он также внимательно разглядывал Шиповничек.

— Где-то, мне кажется, я уже видел вас, мадемуазель. Возможно, во сне? — мягко спросил он.

Шиповничек чуть было не закричала: "Нет, это я тебя видела в своём сне, сегодня перед обедом!" Но лишь смущённо улыбнулась:

— Месье, у меня точно такое же чувство: я вас тоже, как будто, видела.

— Ах, ну да, вспомнил! — воскликнул Адонис. — Я вас видел на утреннем приёме, вы были представлены принцессам.

Она скромно кивнула.

— Возможно, я отвлекаю вас от вашей работы? Вы же сочиняли поэму…

— Нет-нет, ну что вы! Вы можете лишь усилить вдохновение, никак не развеять его. Я желал бы ещё побеседовать с вами, — с жаром заверил Адонис.

— Тогда пойдёмте, погуляем в саду, — предложила Шиповничек. И любезно приняла руку, предложенную ей месье Вернали`.

Они вышли в сад.

— Вы давно живёте во дворце? — спросила Шиповничек нового знакомого.

— О, много лет. Почти всю жизнь. Меня взяли сюда совсем маленьким. Король пожелал, чтобы я учился музыке вместе с его дочерьми и стал их музыкантом и поэтом. Всем, что у меня есть, я обязан доброте его величества и участию покойной королевы Фоэтины.

— Вы сирота?

— Я не знаю своих родителей.

— А сколько вам лет? — любопытство Шиповничек не знало границ.

— М‑м… почти двадцать. Летом исполнится.

— А, как Гиацинту, — сравнила юная мадемуазель.

Глаза Адониса загорелись:

— Вы знаете графа?

— Он лучший друг моего кузена Розанчика, — с достоинством отвечала Шиповничек.

— Так вы — племянница мадам Розали, нашей первой фрейлины! Теперь я понял, почему она представляла вас принцессам. Вы приехали на бал со своими родителями?

Шиповничек вздохнула:

— Я сирота.

— Как это печально, — посочувствовал месье Вернали`.

— Я приехала с дядюшкой генералом. У нас небольшое поместье возле…

Шиповничек внезапно дёрнула своего спутника за рукав, и они юркнули за шарообразно подстриженный зелёный лавровый куст.

Из-за поворота аллеи возникли мило беседующие генерал Троян и Ортанс. Легки на помине.

Баронесса оставила свою чопорность и с живостью расспрашивала генерала о жизни в Крыму, о военной службе и делах в его поместье. Троян степенно отвечал. Они чинно прошествовали мимо притаившейся за кустом пары.

— В чём дело? — удивился Адонис. — Эти люди тебя напугали? Ой, простите! Вас огорчило их присутствие? — он смутился оттого, что невольно сказал Шиповничек "ты", как близкой знакомой.

Но та не рассердилась.

— Ничего страшного, давай на "ты", если не возражаешь.

— Я не против, — Адонис смотрел вслед удаляющейся паре: — Так почему мы от них прятались?

Шиповничек покраснела.

— Это мой дядя, генерал Троян. Я вас познакомлю позже. Просто… я не хотела ему мешать, он ведь с дамой.

А про себя подумала: "Иногда, в неподходящие моменты, вокруг появляется столько родственников, что никак не чувствуешь себя сиротой".

Выйдя из укрытия, Адонис и Шиповничек долго гуляли по саду.

Беседа была крайне приятна им обоим, и юная мадемуазель и думать забыла, что на свете ещё существуют какие-то принцы…

52.

Мания ходить парами захлестнула весь двор, и Джордано чувствовал себя несколько неуютно, бродя один по пустынному коридору возле садовой галереи. Вдруг, со стороны галереи послышались быстрые шаги.

Джордано ещё издали узнал приближающегося к нему тезку по титулу. А когда позади показалась фигура верного пажа, то никаких сомнений быть не могло.

— Вы вернулись! — Георгин радостно приветствовал Гиацинта и Розанчика. — Вам удалось достать яд?

— Удалось, — успокоил друга Гиацинт.

Розанчик собирался в ярких красках описать всю опасную операцию, но потом передумал и вкратце передал ход событий.

— Покажите мне скорее этот смертоносный флакон! — взмолился Джордано

Гиацинт достал из кармана бутылочку.

— Ух ты! Неужели в нём смерть? С виду он совсем как духи на столике у моей сестрицы Джорджи. Очень похож, да ещё розовый! Интересно, пахнет он тоже как духи? — Джордано рассматривал жидкость против света. В глубине флакончика дрожала невинная розовая искорка.

— Не вздумай открывать! — Розанчик на всякий случай забрал у Георгина бутылочку.

— А то я, потомок Медичи, не понимаю, что если вдохнуть пары этого яда, можно отравиться!

— Ты лучше принёс бы сюда духи своей Джорджи, если и бутылочка похожа, мы их поменяем.

— И Джорджи очень обрадуется, когда вместо любимых духов найдёт у себя яд, — саркастично заметил Гиацинт.

— А что делать? Не может же Лютеция спать вечным сном. Принц скоро начнёт её искать.

— Может, вообще не отдавать ей яд, — предложил Джордано. — Внушить, что она его потеряла, и пусть ищут.