Клуб Дюма, или Тень Ришелье - Артуро Перес-Реверте

Корсо, попивая джин, процитировал ему Шекспира. Трус умирает тысячу раз, а храбрец… и т. д. Но Ла Понте был не из тех, кого можно утешить цитатами. Тем более цитатами такого рода.

– Если честно, – заметил он, задумчиво опустив голову, – страха во мне нет. Просто я не хочу ничего терять… Ни вещей, ни денег. Ни моей фантастической сексуальной силы… Ни жизни.

Это был весомый аргумент, и Корсо пришлось признать, что дело и вправду могло иметь неприятные последствия. Кроме того, добавил Ла Понте, есть и другие тревожные знаки: какие-то клиенты хотят за любые деньги купить рукопись Дюма, по ночам раздаются таинственные звонки…

Корсо резко выпрямился.

– Они звонят ночью?

– Да, но ничего не говорят. Помолчат, помолчат и бросают трубку.

Пока Ла Понте рассказывал о своих несчастьях, охотник за книгами потрогал холщовую сумку, только что извлеченную из-под прилавка, где Макарова прятала ее среди ящиков с бутылками и пивных бочонков.

– Я не знаю, что мне делать! – трагическим тоном воскликнул Ла Понте.

– Продай рукопись – и делу конец. События выходят из-под нашего контроля.

Книготорговец отрицательно покачал головой и попросил еще порцию джина. Двойную.

– Я обещал Энрике Тайллеферу, что рукопись будет продана на открытом аукционе.

– Твой Тайллефер на том свете. А при его жизни ты не успел выполнить свое обещание.

Ла Понте мрачно кивнул, словно не желал вспоминать некоторые детали дела. Но тут чело его разгладилось, на губах заиграла растерянная улыбка. Если только это можно было назвать улыбкой.

– Ты прав, конечно. А теперь угадай, кто еще мне звонил.

– Миледи…

– Почти… Лиана Тайллефер.

Корсо глянул на друга с выражением бесконечной усталости. Потом взял стакан с джином и залпом выпил.

– Знаешь что, Флавио?.. – вымолвил он наконец и вытер рот тыльной стороной руки. – Иногда мне кажется, что я читал этот роман. Когда-то очень давно.

Ла Понте снова нахмурился.

– Она хочет получить обратно «Анжуйское вино». Как есть, без всяких бумаг, подтверждающих подлинность… – Он смочил губы в джине, потом смущенно улыбнулся Корсо. – Чудно, правда? С чего вдруг такой интерес?..

– И что ты ей ответил?

Ла Понте поднял брови:

– Что от меня это уже не зависит. Что рукопись у тебя. И что я подписал с тобой договор.

– Ага, то есть соврал. Мы ведь ничего не подписывали.

– Конечно, соврал. Теперь если что – расхлебывать придется тебе. Но учти, вести переговоры с покупателями я не отказываюсь: и со вдовой, и еще кое с кем мы в ближайшие дни поужинаем. Дела есть дела. Обсудим эту проблему. Так что я, как и встарь, остаюсь отважным гарпунщиком.

– Тоже мне гарпунщик выискался! Дерьмо ты и предатель!

– Да. И таким меня сделала Англия, как сказал бы засранец Грэм Грин. Знаешь, как меня звали в колледже? Это-сделал-не-я… Разве мне не доводилось рассказывать тебе, как я сдавал экзамен по математике? – Он снова поднял брови, с ностальгической теплотой предаваясь воспоминаниям. – Я от рождения был доносчиком.

– Ты бы поостерегся Лианы Тайллефер.

– Почему? – Ла Понте любовался своим отражением в зеркале над стойкой. Потом скорчил похотливую гримасу. – Эта баба мне понравилась сразу, еще когда я только начал таскать книжки ее муженьку. Настоящий класс!

– Да, – кивнул Корсо. – Настоящий средний класс.

– Не пойму, чего ты на нее взъелся. Красотка ведь…

– Там дело нечисто, какая-то собака там непременно зарыта…

– А я обожаю собак. Особенно если у них имеются красивые белокурые хозяйки.

Корсо теребил узел галстука.

– Послушай, идиот несчастный. Врубишься ты наконец или нет? Во всех романах с закрученным сюжетом, во всяких таинственных историях знаешь кто обязательно погибает? Друг героя! Улавливаешь, какой получается силлогизм?.. Ведь нынешняя история – таинственней не бывает, ты мой друг, – он подмигнул Флавио. – Так что расхлебывать дельце – тебе.

Поглощенный воспоминаниями о вдове, Ла Понте не сдавался:

– Ладно тебе! Кончай голову морочить! И потом, если помнишь, я сказал, что готов даже пулю получить за друга – но только в плечо.

– Я не шучу. Тайллефер мертв.

– Он покончил с собой.

– Кто знает! Будут и еще покойники.

– Вот и подыхай сам. Зануда! Скотина!

Остаток вечера прошел под схожие комментарии. Через пять-шесть рюмок они распрощались и договорились созвониться, как только Корсо доберется до Португалии. Ла Понте покинул бар пошатываясь и, разумеется, не заплатив за себя. Зато он подарил Корсо остаток сигары Рошфора. Как он выразился: «Вот тебе в парочку».

VI. Об апокрифах и инфильтратах

Случай? Не смешите меня! Такое объяснение может удовлетворить лишь глупцов.

«БРАТЬЯ СЕНИСА ПЕРЕПЛЕТЫ И РЕСТАВРАЦИЯ КНИГ»

Деревянная доска висела над окном с серыми от пыли стеклами. Вывеска успела потрескаться и выцвести от времени и дождей. Мастерская братьев Сениса располагалась в цокольном этаже пятиэтажного дома, который задней своей частью выходил на мрачную улочку старого Мадрида.

Лукас Корсо позвонил два раза, но ответа не получил. Он глянул на часы, потом прислонился к стене и приготовился ждать. Ему были хорошо известны привычки Педро и Пабло Сениса: в это время они, по обыкновению, находились в двух кварталах отсюда – завтракали в баре «Коррида», где выпивали у мраморной стойки по пол-литра вина и спорили о книгах либо о бое быков. Два угрюмых холостяка, два неразлучных пьяницы.

Через десять минут они появились – оба в одинаковых серых плащах, которые ветер трепал, точно саваны на тощих скелетах, оба сутулые, так как всю жизнь провели согнувшись над печатным станком или гравировальными инструментами, сшивая листы и нанося позолоту на сафьян. Ни одному из братьев еще не исполнилось и пятидесяти, но каждый выглядел лет на десять старше своего возраста – у них были впалые щеки, натруженные руки, утомленные кропотливой работой глаза и блеклая кожа; казалось, пергамен, с которым они постоянно имели дело, передал ей свою бледность и мертвенную холодность. Внешнее сходство между братьями было поразительным: большие носы и прижатые к черепу уши, редкие волосы, зачесанные назад без пробора. Отличались они лишь ростом и манерой общения: младший, Пабло, был выше и молчаливее, чем Педро. И еще: Педро часто заходился надсадным кашлем заядлого курильщика, и руки у него, когда он зажигал сигарету, заметно дрожали.

– Сколько лет, сколько зим, сеньор Корсо! Рады вас видеть.

Они повели его за собой по лесенке с истертыми от долгой службы деревянными ступенями.