Эпсилон Эридана - Алексей Барон

Карло обошел фитотроны со всходами соевых бобов, бегло осмотрел корни, погруженные в питательный раствор. Плесени вроде не было, но листья кое-где пожелтели.

— Ольга, ты здесь?

— Здесь, — сказала Ольга.

В своем зеленом комбинезончике она находилась почти рядом, но поди заметь.

— Калия, что ли, не хватает?

— Где?

— Здесь, в соевых боксах.

— Нет, с аммиаком перестарались. Уже отрегулировала. Ты чего такой скучный?

— Артур.

— А-а. Брось, не думай.

— Да я и не думаю. Думать вредно. Я чувствую.

— Хочешь морковку?

— Дьявол! Какая сейчас морковка?

— Жить все равно надо.

— Для чего?

В ее зеленых глазах мелькнула боль.

— Послушай, если мы пораскисаем, что будет с маленькими?

Карло вздохнул.

— Овощ отдай Павлику.

Ольга рассмеялась.

— Думаешь, я ему не припасла? Грызи без угрызений.

Морковка была большой, желтой, с белесыми волосками и просвечивающим кончиком. Карло съел ее всю, включая обломыши ботвы. Нет ничего приятнее сочного морковного хруста, когда за стенами — минус сто семьдесят семь.

– Спасибо. Веришь, что все же прилетят?

— Зачем обязательно во что-то верить? Верить тоже вредно. Живу себе, вот и все. И тебе советую.

— Устал я, Оля. Каждое утро думаю, как бы не сломаться.

— Приходи ко мне ночью. Чтобы утром не думать.

Карло вспомнил ее жаркие губы.

— Ох, чтоб я без тебя делал…

— Наверное, что-нибудь глупое.

Карло смутился. Ольга была не самой старшей, но почему-то всех понимала. Как взрослая. Вот и сейчас глянула мельком, искоса, но так, что все стало понятным. Поцеловать ее он не решился. Боялся не остановиться.

Когда он ушел, Ольга вынула припрятанную в листве куклу. Журчала вода. Свежо пахло созревающими огурцами. Жужжали пчелы и цветочные мухи. В оранжерее было не очень тоскливо, здесь все хотели поработать, и Ольга всем разрешала. А потом исправляла промахи, вроде передозировки аммиака. Она понимала не только людей, но и растения. Причем растения — даже лучше.

Гроб поставили в гимнастическом зале. Ольга положила на Артура цветы фасоли, заглянула ему в лицо и отошла. Все молчали, даже исплакавшаяся Дженни. Тихо играла музыка. Маленькие стояли отдельной группкой, посматривали тускло, равнодушно.

— А когда я умру, анемоны уже вырастут? — спросил Павлик. — Сестра говорила, что мама очень любит анемоны. Любила…

Сестра Павлика умерла в прошлом году. Работала в оранжерее, поранила палец. Через несколько дней начались судороги. Никто не знал, как ей помочь. Кричать она уже не могла, только страшно выгибалась. Язык откусила…

Карло молча прижал Павлика к своему скафандру.

— Ты чего? — удивился Павлик.

— Ничего. Больше никто не умрет.

— Почему?

— Они уже летят.

— Артур тоже так говорил.

— Сейчас они гораздо ближе.

Павлик затих, выбирая между прекрасной мечтой и мрачной действительностью. Устоять не смог.

— У них большой звездолет?

— Очень.

— Нас заберут на Кампанеллу?

— Нет, на Землю.

— А там холодно?

— Нет. Очень тепло, много анемон, и можно ходить без скафандров.

— Даже ночью?

— И ночью.

— Вот это ты уже сочиняешь.

— Нет, там везде есть воздух.

— Снаружи базы?

— Там живут не в базах, а в домах. Хочешь — открываешь окно и впускаешь ветер.

— Ветер?

— Ну, это когда воздух движется сам собой, без вентилятора. Еще там бывают дожди. Вода конденсируется не на стенах, а прямо в небе. Потом падает на землю.

— Чудеса.

— Пора, — сказал Абдулла.

Карло кивнул. Вдвоем они без труда подняли гроб.

— Шлемы закройте! — крикнула Дженни. — Знаю я вас.

Но забрала они опустили только в шлюзовой камере — привычка экономить автономный запас кислорода.

— Алло, обсерватория. Что-нибудь появилось? — спросил Карло.

— Нет.

Абдулла хмыкнул. Он презирал тех, кто бегает в обсерваторию либо забрасывает ее вопросами по радио.

— Начинаю, — коротко предупредил он.

Внешний люк ушел вверх. Его специально так переделали, чтобы можно было легко закрыть руками, потянув вниз. Как и все двери на базе. Мера весьма нужная, поскольку батарея лазерной защиты стояла без энергии. По этой причине метеориты, случалось, падали весьма близко от купола, и опасность разгерметизации являлась постоянной. Учебную тревогу объявляли ежемесячно. Пока не надоело.

Карло и Абдулла вынесли гроб из шлюза. За пределами светового пятна, отбрасываемого прожектором, было очень темно. Карло ощупью нашел тележку. Глаза понемногу что-то стали различать в свете звезд, только когда они отошли от базы на сотню метров.

По наезженной колее, оставшейся с тех пор, когда еще пользовались вездеходом, они обогнули склон Энергетического кратера. В недрах этой горы дремал мощный термоядерный реактор. Расконсервировать его так и не решились — ошибка могла дорого стоить.

— А ведь придется, — сказал Карло. — Больше трех месяцев без него не продержимся.

Абдулла угрюмо молчал. Утоптанная тропа, даже и не тропа, а настоящая дорога, вела к кладбищу. Умерших поначалу возили на вездеходе, потом — на электрокаре, провожали всем составом колонии. Затем смерть стала обыденной, так же, как и нехватка кислорода, и процессии уменьшились до нескольких человек. Сейчас их ждали только трое мальчишек, копавших могилу. Они еще не закончили работу — из ямы вылетали порции рыхлого реголита. Рассеиваясь, он медленно оседал крупными наэлектризованными комочками. Лопата взблескивала в свете фонаря, стоящего на холмике. Работал один Борис, старший из мальчиков. Руперт и Мик сидели в пыли и безмолвно следили за приближавшейся тележкой.

— Так мы невесть сколько возиться будем, — сказал Абдулла.

Борис прекратил работу, оперся о черенок.

— Что ты ворчишь? Яма маленькая, вдвоем не развернуться. Пусть отдохнут. Спешить некуда. Хочешь — сам покопай.

— Это уж обязательно. Как без ангела ночи? — горько сказал Абдулла.

Борис укоризненно покачал шлемом. Ничего не говоря, он опять скрылся в яме, и оттуда полетели пылевые сгустки.

Через полчаса, зарыв Артура, они погрузили лопаты на тележку.

— Может, оставить их здесь? — спросил Мик. — Все равно скоро потребуются.

Карло схватил его за плечи и сильно встряхнул.

— Не говори так, слышишь? Никто больше не умрет. Понял?

— Понял, — слабо сказал Мик.

— Чего трясешь? — спросил Абдулла. — Он еще маленький.