Скажите «чи-и-из!»: Как живут современные американцы - Ада Баскина

Ну и последнее о гротеске. В том нью-йоркском доме, где мы так весело болтали о феминизме, один из гостей не поленился, поехал домой и вернулся с газетной вырезкой. Статья называлась «Агрессия в сексе». Автор анализировала половой контакт и убедительно доказывала, что этот акт, как ни крути, является натуральным актом агрессии. Атакующим, естественно, выступает мужчина-агрессор. Женщина же вынуждена ему подчиняться. Где тут справедливость? Где равенство полов?

Чуть-чуть истории

Макс Лернер называет своих соотечественниц «самыми неутомимыми революционерками». Он пишет, что начавшаяся в конце XVIII века борьба американских женщин за равенство с мужчинами не утихает по сей день. В начале прошлого века это была суфражистская революция, длительная и изнурительная, – за право голосовать и за другие политические гарантии эгалитаризма. Потом взорвалась революция сексуальная – против двойной морали. Она предоставила женщинам свободу выбора сексуального поведения, которая до тех пор была привилегией мужчин. Наконец, третья, бихевиоральная, то есть поведенческая, революция привела женщин к массовым занятиям физкультурой, облегчила одежду – в сторону удобства и спортивности, посадила их за руль. А главное, дала им доступ к рабочим местам, занятым до того (если не считать военные годы) преимущественно мужчинами.

Новую жизнь феминизм получил в 1963 году с выходом книги Бетти Фриден «Загадка женской души». В центре ее исследования обеспеченные женщины среднего сословия, жены состоятельных владельцев домов в пригородах. Автор разоблачает набор пропагандистских приемов СМИ, цель которых – убедить женщин в том, что их счастье состоит в полном посвящении себя дому. Тем более что домашний труд существенно облегчен современной бытовой техникой. Вот как Фриден иронично рисует этот «идеальный образ» неработающей американки: «Ее главные социальные предназначения – быть украшением своего мужа, шофером для детей, профессиональной экономкой и организатором вечеринок». Принято считать, говорит автор, что такая жизненная модель – мечта всех молодых американок. Если же этим «счастливицам» хочется чего-то большего, чем эта ограниченная стенами дома сказочная жизнь – например, получить высшее образование или сделать карьеру, – то им дают понять, что у них просто расстроены нервы или же они чудовищно эгоистичны и неблагодарны.

Через 30 лет, в начале 1990-х, Бетти Фриден подвела некоторые итоги борьбы. В своей статье в журнале «Эсквайр» она писала: «Тридцать лет назад роль женщины в США определялась лишь ее полом. Это была роль жены, объекта вожделения, удовлетворяющего физические потребности мужа. Это также была роль матери, роль домработницы. Женщина не была личностью, существование которой определяется ее действиями в обществе… Мы должны были разрушить это ошибочное представление и заявить, что женщина – тоже человек, а значит, на нее распространяются и основные права американцев – в плане социальном, политическом, экономическом, психологическом. Мы поняли, что нам нужно серьезно относиться к собственному опыту и не позволять мужчинам указывать нам, что значит быть женщиной… Мы постарались взять в собственные руки свою судьбу и переменить свою жизнь… Мы, в частности, потребовали равенства возможностей при найме на работу…»

Это была главная победа феминисток. Если в 1960-х, когда Бетти Фриден писала свою книгу, работало всего 19 % матерей с детьми-дошкольниками, то к началу 1990-х их стало уже 68 %. Сегодня женщины составляют почти половину всех работающих (45 %).

Война мам

Перемены эти, разумеется, происходили не бескровно. Сопротивлялись мужчины: им вовсе не улыбались оставленные женами дома, да и конкуренция на работе была, честно говоря, ни к чему. Но еще больше сопротивлялись сами женщины. Те, что продолжали оставаться дома, с хозяйством, с детьми. Враждебность между этими двумя лагерями получила название «война мам».

Она, в частности, описана в книге Аниты Шрив «Женщины вместе – женщины врозь».

…Работающая мать мучается комплексом вины перед ребенком: он вырастает без ее внимания, на чужих руках. Она узнает из газет о страшных случаях недосмотра, равнодушия и о половых преступлениях. Она воспринимает как справедливые упреки со стороны близких, что мало времени уделяет ребенку. Она огорчена, что пропускает что-то очень важное в его жизни, что кто-то другой услышит его первые слова, увидит первые шаги. Часто мать договаривается с неработающими соседками. Но вместе с помощью получает также порцию осуждения. Джулия, секретарша из Нью-Йорка, оставляет на день трехлетнего сына у соседки, – приводит пример Анита Шрив. С собой она дает ему сэндвич. Однако соседка уверяет ее, что мальчик сэндвичи не ест. Мать удивлена: он же так любил эту еду. Но соседка ехидно замечает: откуда, мол, ей знать, что любит сын, если она совсем не видит своего ребенка.

Другая героиня книги, режиссер из Миннеаполиса Джун, рассказывает, что ее сын-школьник часто просит отвести его к другу. У того есть еще двое братьев, а мать не работает. При каждом удобном случае эта мать друга не упускает возможности сказать Джун: не могу, мол, себе вообразить, как это дети пришли из школы домой, а там никого нет. «Подтекст этих слов – она любит своих детей больше, чем я», – со слезами на глазах жалуется Джун. Она готова позавидовать этой матери.

Но на самом деле зависть вызывает сама Джун. Ибо, «потонув в домашней работе, замучившись с детьми, неработающая женщина начинает чувствовать, что теряет уважение мужа. Она с беспокойством думает о времени, когда дети вырастут и покинут дом, и о том, что они, возможно, тоже не будут ее уважать. Ей бы хотелось, чтобы муж пораньше приходил с работы, чтобы можно было общаться с взрослыми людьми, а не только с детьми. При этом она горда, что пожертвовала себя дому, осуждает работающих матерей за их эгоизм и жадность (она имеет в виду погоню за заработком). Но очень завидует соседкам, видя, как они, нарядные, отправляются на работу. У них ухоженный вид, а она не помнит, когда в последний раз употребляла косметику, да и на блузку она обязательно чем-то капнет», – заключает Анита Шрив.

«Война мам» также любимый объект для карикатуристов. В журнале «Working Women» («Женщины-работницы») я увидела такую юмореску. Две мамы в школьном дворе обмениваются репликами. Одна, рыхлая, в небрежно накинутой кофте поверх потертых джинсов, иронично говорит другой, подтянутой и элегантной: «Как это прекрасно, что вы возите малышку Боби каждое утро в школу» (мол, все остальное время – на работе). Вторая отвечает с улыбкой: «Какое счастье, что вы можете быть со своими детьми весь день. Для этого надо иметь незаурядную натуру. Я бы просто сошла с ума к концу дня» – едкий сарказм.

Непримиримость двух лагерей вылилась в конце концов в скандал, вошедший в историю феминизма как «скандал в Уэлсли».

Дорогой частный колледж Уэлсли (на западной окраине Бостона) – женский. К моему удивлению, в США еще сохранилось несколько десятков таких раздельных вузов. Каждый год на выпускной вечер сюда приглашается одна из бывших выпускниц, сумевших чем-либо прославиться и, значит, прославить колледж.

В мае 1990 года в качестве такой почетной гостьи получила приглашение Барбара Буш, жена Президента США Джорджа Буша старшего. В событии этом не было бы ничего странного, если бы не письмо, которое подписали 150 студенток Уэлсли. Они были возмущены таким выбором. Дело в том, что на почетную роль знаменитой выпускницы были выбраны несколько кандидатур: две писательницы, телевизионный комментатор, астронавт, судья и две актрисы, одна из которых – всемирно известная негритянка Вупи Голдберг. Наибольшее число голосов при голосовании получила писательница-феминистка, автор нашумевшего романа «Лиловый цвет» Элис Уоркер. Всего на несколько сторонников меньше оказалось у Барбары Буш.

Чтобы не ставить администрацию колледжа в неловкое положение, Элис Уоркер отказалась от приглашения. И эта честь выпала жене президента. Вот тут-то и вспыхнул скандал. Как писала «Нью-Йорк таймс», «полтораста студенток возмутились тем, что был нарушен главный принцип, которому учили в колледже, – женщина должна пожинать плоды собственных усилий, а не жить успехами своего мужа». Эту мысль подтвердила Пегги Рейд, одна из соавторов письма: «Мы не оспариваем достоинства Барбары Буш как хорошей жены, матери, к тому же занимающейся общественной работой. Но почему было не пригласить другую столь же достойную жену, мать и общественницу? А дело в том, что ее выбрали из-за ее мужа. Его, а не ее известность привела миссис Буш к нам. Мы не против Барбары Буш, мы против того, что ее пригласили как миссис Джордж Буш».

Women’s council

Эту студенческую феминистскую организацию в Мичиганском государственном университете возглавляет Шантал Джоунс. Она вовсе не похожа на лидера феминисток: очень худенькая, как то предписывает американский эталон красоты; копна мелко завитых волос; сбоку в каждом ухе по две сережки-заклепки, тонкая майка, облегающая высокую грудь, аккуратно вправлена в белые джинсы. Улыбка мягкая, приветливая. Сжато и толково объясняет она мне цели своего «женсовета»: