Наследный принц - Оксана Зиентек

— Да вот я и смотрю, — подключился к компании Гуннар, — что ты братец, уже дожил до такого почтенного возраста, когда тебя самым простым вещам учить нужно…

К счастью, остальные друзья хотя и позволили себе немного шуток, но без явного нарушения субординации. Так что Генриху удалось относительно безболезненно пройти свою часть ритуала. В самый последний момент, уже у двери, принц Эрик обнял его, якобы, напутствуя на правах женатого, и сунул в руку платок. «То, что ты просил» — шепнул он.

Конечно, жениха (тем более, кронпринца) не принято проверять на наличие недозволенных амулетов. Считается, что мужчине в своем доме смысла нет скрытничать. Но мало ли, кто из присутствующих заметит, что от чистого огневика фонит другой магией. И какие выводы сделает. В любом случае, для задумки принца лучше всего было, чтобы о новом изобретении Йенса и дядюшки Маргитсена пока знало как можно меньше людей.

Войдя в спальню и оставив веселый мужской гомон за спиной, Генрих первым делом обратил внимание на невесту. Дамы уже помогли Либуше переодеться и теперь она сидела в постели в белой пене кружев. Белая сорочка, белые кружева, белая вышивка шелком на белье. Да и сама девушка была ненамного румянее. Словно кукла с застывшей полуулыбкой на губах. На миг принцу показалось, что живого в девушке только волосы. Освобожденные из прически они рассыпались по плечам, на концах завиваясь игривыми колечками.

— Дамы! — Поприветствовал почтенное собрание принц.

— Сын! — Ответила ему Ее Величество. Остальные дамы ограничились легким поклоном. Для полных реверансов было не время и не место.

Пожелав молодым доброй ночи, свита покинула комнату. Дождавшись, пока чуть утихнет шум за дверью, Генрих подошел к прикроватной консоли и вытащил из ящичка горсть подвесок на тоненьких цепочках.

— Это от подслушивания, — пояснил он как бы между делом, — голосом привлекая внимание невесты. — Так-то в семейное крыло кого-топало не пускают, но в сегодняшнюю ночь от лишних ушей просто так не избавишься.

— И что, они правда работают? — Либуше, которой на родине не часто приходилось сталкиваться с магией металлов, немного ожила. Страхи и накатившее безразличие ненадолго отодвинулись в сторону, уступая место живому любопытству.

— Недолго, — сознался Генрих. — Но наши академики постоянно работают над улучшением. А у вас такого разве нет?

— Есть, наверное, — на миг задумалась Либуше. — Только не такое, а похожее. И работает, наверное, как-то иначе.

— Само собой. — Согласился Генрих. — У вас вообще многое работает иначе. У нас, например, не так много магов-универсалов. Зато, как видите, в своей стихии есть настоящие мастера. Хочешь посмотреть? — Неожиданно перешел он на ты, сокращая расстояние.

Княжна кивнула и протянула руку. Возможно, ей и правда было интересно. Возможно, она просто оттягивала решающий момент. Но некоторое время она чутко водила тонкими пальцами по подвеске. Потом протянула украшение обратно, с сожалением признавая: «Магию чую, а плетение понять не могу».

— Ничего удивительного, — Генрих взял подвеску и навесил ее на неприметную завитушку, за которой, как он знал, открывался очередной потайной ход. — Ты же, насколько я помню из брачного договора, воздушница? — Он дождался утвердительного кивка. — А это — магия земли. Причем, магия камня и металла. Она не каждому дана.

— А вы… ты… — поправилась Либуше и под одобрительным взглядом жениха продолжила, — как ты ее чуешь? Ты же, кажется, огневик?

— Не кажется. — Генрих улыбнулся и не удержался, чтобы не похвастаться перед девушкой, позволив огоньку стихии на миг зажечься на раскрытой ладони. — Причем, довольно сильный. Но я и не чую. Просто пользуюсь тем, что сделали люди, которым доверяю.

Под разговоры Генрих успел снять сапоги, оставаясь в свободной белой рубашке и штанах. Куртку с него стащили друзья еще где-то по дороге. Оставалось только благодарить Творца, что ребята не зашли дальше в следовании традициям.

— Ты есть хочешь? Или пить? — Спросил он, как бы невзначай присаживаясь на край постели.

— Может, давай побыстрее закончим? И пусть от нас уже все отстанут. — Либуше подняла на принца взгляд. — А потом… я бы выпила чего-нибудь, — она прокашлялась, пить очень хочется.

— Мда, — глубокомысленно констатировал Генрих, — с таким настроем я, если честно, не вижу смысла и начинать. Помнишь, я обещал?

— А толку? — Тоскливо вздохнула Либуше. Потом опомнилась и попыталась сгладить сказанное. — Ну, то есть, я очень благодарна. Правда-правда! Только ведь… они все завтра за простыней все равно придут. И Велимиру еще отчет для отца писать. — Княжна снова вздохнула.

— Вот, именно поэтому, — Генрих не удержался от подколки, назидательно поднимая вверх указательный палец. — иногда лучше старый и умный муж, чем молодой, но глупый красавец.

Под пристальным взглядом княжны он расстегнул пояс, вытаскивая из потайного кармашка тонкую полоску острого металла.

— Я сейчас принесу нам чего-нибудь попить. Братья обещали оставить в соседней комнате. А ты пока выбери местечко, которое не жаль. Измажем простыни для отчета. Сразу говорю, руки лучше не брать, слишком заметно.

— А где тогда? — растерялась Либуше, начиная понимать, что ее сейчас втягивают в какую-то авантюру.

— Лучше всего — нога. Во-от тут, примерно. Генрих показал на внутреннюю сторону бедра. — Только лучше меня подожди, а то как бы с непривычки крупную жилу не зацепила.

— Так ведь все равно порез до завтра не затянется. Заметят.

— Давай по порядку, ладно? Ты пока выпутывайся из этого белого кошмара, а я — за ужином. А все остальное — потом.

Оставив невесту растерянно наблюдать за своими действиями, Генрих подошел к, казалось бы, монолитной стене. Несколькими привычными, едва уловимыми глазом движениями он открыл потайной проход и скрылся в нем. Либуше осталась в комнате одна. Как завороженная, она смотрела на узкое тонкое лезвие в руке.

«Хм, надо же!» — хмыкнула она, — «А меня в присутствии двух магов обыскивали до белья, в поисках оружия и амулетов. Жениха бы кто обыскал. Тут тебе и редкие амулеты горстями, и потайные клинки… Да и вообще, попробуй, одолей такого верзилу, хоть ты вся амулетами обвешайся». Пока княжна так рассуждала, панель в стене отъехала в сторону и появился Генрих.

В одной руке у него была небольшая корзина, из