Золото Жизни - Дан Равен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Николас Ворон, вы очнулись! – услышал он женский голос. Попытался ответить, не получилось, потерял сознание…
Очнулся. Белые стены, потолок.
- Николас, вы меня слышите, как вы себя чувствуете? Вы меня видите? – спрашивала восхитительная девушка в белом халате. — Если да, то моргните.
Ник моргнул. Он не мог ни на секунду отвести глаз от красавицы. Русые непокорные волосы, точеная фигура и тонкая шея.
- Хорошо, говорить можете?
Тогда она наклонилась к Нику. Он жадно вкушал ее запах. Сквозь резкий запах медикаментов, Ник, вдруг, вдохнул аромат тысячи трав, утренней росы в степи, свободы.
Губы совсем не шевелились.
- Я поняла Вас, я позову врача, – сказала она и ушла.
Ник погрузился в темноту.
- Ник! Ник! Вы меня слышите? – Ник открыл глаз, увидел вызывающего доверие старика. Моргнул глазом. – Вы что-нибудь помните?
Ник моргнул.
- Отлично. Мы будем делать Вам ряд операций, это необходимо.
Моргнул.
- У нас здесь нет хорошего оборудования, поэтому шрамы будут.
Моргнул.
- Хорошо, отдыхайте, набирайтесь сил, операция будет через пару дней.
Ник уставился на врача с вопросом.
- Раньше никак, нужна подготовка, вы недурно повоевали, – с этими словами он вышел из палаты.
У Ника было миллион вопросов. Его разрывало от неизвестности. Операция проходила в автономной, роботизированной камере. Ник был без сознания. Уже спустя неделю, он очнулся в палате.
Врач, тот же самый старик, осведомился о его состоянии и проверил его функциональность.
- Руки, ноги - в порядке, кстати, если бы не вооружение, ты бы не выжил, я удивлен, хорошо, что это старый экземпляр, сделан на славу… сейчас такую усиленную подложку уже не ставят, мы тут зеркала пока убрали… глаза нет, да и его вряд ли можно восстановить… выглядишь ты словно настоящий пират, – грустно посмеялся врач. – Скажи хоть что-нибудь…
- Спасибо Вам, огромное, – ответил Ник, понимая, что его голос сильно изменился.
- О чем ты, парень, ты герой, ты нехило постоял за Вольную, – в этот момент он сильно взгрустнул. - Атаман Монк пожаловал тебе за это вооружение «сотни».
- А мы разве не в Вольной? – поинтересовался Ник.
- Нет, сынок… Вольной больше нет…
Наступила пауза, прерываемая копошениями врача, Николас напряженно думал, наконец, решив, что в свое время все узнает, решил задать так сильно интересовавший его вопрос:
- А как зовут ту девушку, что меня проведывала?
Врач дружелюбно хмыкнул.
- Диана, медсестра, будет присматривать за тобой.
Ник лежал и пытался осознать, что же в нем изменилось. Да, его неплохо залатали. Но внутри него будто что-то оборвалось. Нет, это не касалось желания жить или есть и пить. Не было желания вернуться в прошлое и что-то поменять. Тем более это было невозможно. Одиночество, грусть наполняли сердце Ника. То, что происходило здесь, на Царице, было неправильным. Так быть не должно, вот что точно знал Николас Ворон. Остановить или как-то все изменить он был не в силах, именно эта беспомощность его съедала.
Что же будет с ним? Царица почти полностью оккупирована, вся орбита в блокаде. Он в ловушке. Мало того, что доброволец, а если вскроется, что он еще и на свои деньги нанял наемников, то и военный преступник, избежавший призыва гражданин Объединённого Правительства. Это может быть расценено как нарушение конституционного строя. Заточение? Возможно, пожизненное, не исключено. Надо было что-то предпринять, пока не стало поздно. Но мысли Ника туманились. Он видел ее, девушку в халате, Диану.
– А ведь вы не местный, – услышал Ник сквозь туман мелодичный голос девушки. – Здесь все говорят на общем, но с сильным акцентом и множеством непонятных и смешных слов, – хихикнула она.
Ник бы отдал все, чтобы разглядеть ее улыбку, но единственный оставшийся у него глаз был словно в тумане сейчас, видимо, травмы сказывались, и он быстро уставал. Она для него была словно самый сладостный сон.
Не в силах что-либо вымолвить, Ник моргнул.
– Я так и думала! – звонко произнесла она, и потом уже тихим голосом добавила: – вы не кричали, когда вас к нам доставили, и позже, когда делали операцию. Но по ночам вы часто разговариваете… Трудно разобрать, но, мне кажется, вы говорили об отце и маме. Нет, ничего не говорите, отдыхайте, вам нужен сон, – спохватилась она.
И Ник заснул, поглощенный темнотой. Диана часто навещала его, каждый раз разговаривая с ним, чему он был несказанно рад.
«Не обманывайся, – убеждал он себя, – это всего лишь любезности и жалость к тебе, дураку».
– А почему вы решили сражаться? – приятный голос усыплял Ника, Диана внимательно смотрела на него, ожидая ответа. Ник только проснулся, и она знала, что он в состоянии говорить.
– Здесь мои друзья, мои близкие, – коротко ответил он.
– Это благородно, ведь далеко не все в силах бороться за то, что им дорого, – Нику показалось, что она произнесла это с какой-то грустью.
– Я должен был быть мобилизован на Земле, так что выбор у меня был не велик.
– Но вы же могли убежать и спрятаться.
– Видимо так мне и придется поступить.
– Надеюсь, что нет, – в этот момент Диана положила свою руку на руку Ника. Он даже немного вздрогнул. Мягкое, приятное прикосновение заставило его сердце бешено биться. Дух Ника захватывало от наполнивших его давно забытых эмоций. Промелькнул образ Марго, ее безразличие и черствость. Что с ней? Да какая разница, нет смысла о ней переживать, Ник не сомневался, что у нее все хорошо.
Прикосновение было недолгим, Диана упорхнула, сославшись на работу.
Темнота, затем белый потолок. Дни Ника складывались в монотонную вереницу бесполезных мгновений. То, что он презирал, и что вводило его в состояние исступления. Единственным радостным во всем этом были встречи, короткие, мимолетные, с красавицей Дианой. Казалось, что она – летняя птичка, порхающая по веткам и дарящая окружающим тепло летних дней. Такой веткой чувствовал себя Ник Ворон.
– Вы, наверное, были близки с родителями? – этот вопрос Дианы застал Ника врасплох.
– Их не стало… очень давно. Но да, я люблю их, они в моем сердце, – Ник поймал себя на мысли, что выразился поэтично. И после этого он глубоко задумался,
