Молчание адвоката - Валерий Карышев

– А зачем нам продолжать разговор? Может быть, я подъеду и предъявлю ордер, а вы дадите разрешение на встречу с моим клиентом?

Бурлаков задумался.

– Хорошо, приезжайте к нам, звоните с проходной. Если я освобожусь, то приму вас. Если нет – придется подождать.

– Хорошо, я все понял.

Надо было подготовиться к встрече с Сергеем Николаевичем. «Действительно, судьба – индейка, а жизнь – копейка… Бывший подполковник РУБОП, который был хозяином жизни, имел власть, его боялись преступники и некоторые адвокаты, теперь сам сидит на нарах и просит помощи… Вот такое в жизни случается», – думал я.

Через два часа я уже был у здания Генпрокуратуры в Техническом переулке. Припарковав машину, вошел в проходную, снял трубку телефона и стал набирать номер Бурлакова.

– Это снова я, адвокат.

– Понял. Сейчас спущусь вниз, выпишу вам пропуск.

Пройдя по дворику, огороженному металлическим забором, я оказался на первом этаже здания. Он был полностью остеклен. Там находилось бюро пропусков.

Вскоре дверь открылась, появился высокий мужчина. Окинув быстрым взглядом присутствующих, он посмотрел на меня.

– Вы адвокат? – и мужчина назвал мою фамилию. – Пойдемте! – буркнул он, не поздоровавшись и не протянув руки. Я молча последовал за ним. Пока мы поднимались в лифте на восьмой этаж, мужчина не произнес ни слова. Но когда вышли в коридор, он неожиданно заговорил:

– Странно, что вы оказались в этом деле…

– Почему же? – поинтересовался я.

– Да так, сейчас поймете, – загадочно ответил Бурлаков. Он открыл дверь в кабинет. Я обратил внимание, что за письменными столами сидели двое мужчин и что-то читали на экране компьютерного монитора. Бурлаков подошел к своему месту возле окна и показал мне на стул у стены. Я молча сел.

– Давайте ваш документ, ордер, – сказал Бурлаков. Я показал свои документы. Он взял ордер, перевернул на другую сторону и попросил номер моего мобильного телефона и телефон офиса.

«Так, – подумал я, – он уже и про офис знает? А может, это просто совпадение?» Я продиктовал требуемый номер.

– Так что, значит, вы хотите? – спросил Бурлаков.

– Первое – получить разрешение на встречу с моим клиентом, Сергеем Николаевичем П., а второе – хотел бы узнать, в чем он обвиняется.

– Пока обвинения мы не выдвинули, – проговорил Бурлаков. – Как вы знаете, для этого есть еще два дня. Но могу сказать заранее, что он будет обвинен в мошенничестве, в вымогательстве и, может быть, еще по одной статье – сейчас это решается.

– Однако! – покачал я головой. – Плотно вы его «закрыли»!

– Да, вы не думайте, что вам удастся его освободить. Мы действительно плотно его «закрыли», потому что он определенное время находился в разработке, и мы собрали достаточно доказательств его причастности к преступлениям. Могу еще добавить – он не один. Ожидаются задержания и аресты некоторых других товарищей. – Это был явный намек на Дениса и еще на кого-то…

Я сделал вид, что эта информация меня не интересует, но обратил внимание, что мужчины, сидевшие за компьютерами, оторвались от экранов и стали наблюдать за моей реакцией.

– Так вы можете дать мне разрешение на встречу? – спросил я.

– Конечно, могу, – ответил Бурлаков. Он нажал несколько кнопок на клавиатуре, и через минуту из принтера выполз листок бумаги с текстом разрешения. – Я только номер вашего удостоверения впишу. И печать сейчас поставлю. А вы пока посидите тут с моими коллегами, отдохните.

Бурлаков положил бланк разрешения в черную папку и вышел из кабинета.

– Да, – неожиданно заговорил один из мужчин, – удивительная вещь – жизнь! Ведь еще недавно, как мне известно, подполковник П. охотился за вами, а теперь вы его защищать собираетесь! А может, вы с ним и раньше в паре работали? Он задерживал и арестовывал, а вы освобождали…

– Извините, а вы кто? – повернулся я к мужчине.

– Мы кто?… Сотрудники компетентных органов, – загадочно улыбнулся мужчина.

– Понятно, – кивнул я. – ФСБ или УСБ?

– Может быть… Мы осуществляем оперативное сопровождение этого дела. Скажите правду, охота этого человека защищать, который вам так много крови попортил?

– Но вы же только что сказали, что я с ним в паре работал! Может быть, я стану продолжать?

Потом я понял, что эта шутка была неуместной, даже глупой.

– Нет, конечно, шучу… Действительно, вы не хуже меня знаете, что были проблемы, у меня с ним складывались негладкие отношения. А теперь он обратился за помощью, и я не могу ему отказать. Вот если у вас такая же проблема возникнет, – улыбнулся я, – можете тоже обращаться ко мне.

Мужчина напрягся.

– Нет уж, извините, – резко проговорил он, – таких проблем, как у вашего подзащитного, у нас не образуется.

– Ну, не говорите! В нашей стране от тюрьмы да от сумы не зарекайся!

– Да, есть такая пословица… А если серьезно, то мы хотим вам вот что сказать. Конечно, вы можете работать в рамках закона. Но имейте в виду, что всякое отклонение от них и вступление в связь с коррумпированными работниками судов и прокуратуры нами будет контролироваться.

Я внимательно посмотрел на него:

– А с чего вы решили, что я буду вступать в связь с коррумпированными сотрудниками?

– Нет, мы не вас имеем в виду. Мы говорим про бывших коллег подполковника П., которые, вероятно, уже вступили с вами в контакт. Так им и передайте, что мы будем все контролировать.

– Понял вас, – кивнул я.

Вскоре вернулся Бурлаков. Он протянул мне листок.

– Все готово, – сказал он. – Когда вы к нему собираетесь?

Я посмотрел на часы.

– Так, сегодня в «Лефортово» я уже не успеваю. Значит, завтра утром поеду.

– Отлично, я тоже подъеду завтра утром.

– Но я бы хотел побеседовать с ним один на один.

– Не волнуйтесь, вам никто мешать не будет. Вы с ним переговорите, а потом я обвинение предъявлю, чтобы вас лишний раз не тревожить. Договорились?

– Договорились.

– Во сколько вы будете? – уточнил следователь.

– Думаю, часам к десяти подъеду.

– Хорошо. Я буду к двенадцати. А теперь пойдемте, я вас провожу!

На следующий день в десять часов я подъехал к следственному изолятору «Лефортово», который находится недалеко от набережной Яузы.

Надо сказать, что следственный изолятор «Лефортово» строился как тюрьма НКВД, впоследствии перешедшая в ведение КГБ. Потом была какая-то реформа, здание передали в Управление минюста, и оно стало обычным следственным изолятором. В основном там содержатся лица, причастные к терроризму, привезенные с Кавказа чеченские боевики, а также проходящие по делам органов ФСБ – контрабанда, измена Родине, шпионаж и так далее. Сидят тут и некоторые высокопоставленные военнослужащие.

Войдя в здание, я подошел к коричневой массивной двери и обратил внимание, что над ручкой две кнопки. На какую же нажимать? Они были совершенно одинаковые. Я выбрал левую. Через некоторое время услышал в устройстве мужской голос:

– Слушаю!

– Я адвокат, пришел к своему подзащитному.

Через несколько секунд раздался громкий щелчок автоматического запора и дверь приоткрылась. Я вошел в маленький коридорчик и попал в небольшое фойе, где по углам были расставлены лавочки. На них сидели женщины и мужчины. Нескольких я узнал – это были адвокаты. Видимо, они ждали тут своей очереди. Затем я заметил маленькое окошко в стене. Я подошел к нему и попросил выдать мне требование. Быстро заполнив листок, я протянул его вместе с удостоверением в окошко.

Минут через двадцать в помещение вошли два оперативника, которые вчера сидели в кабинете следователя Генпрокуратуры. Один из них сразу подошел ко мне, кивнув в знак приветствия, и предложил отойти в сторону.

– Ну что, – спросил он, – как у вас дела?

– Ничего. Вот, приехал к клиенту на встречу.

– Вы не задумывались, может быть, вам не стоит в этом деле участвовать? – вдруг произнес оперативник.

– Почему?

– В этом деле никакой перспективы для вас нет.

– Что вы имеете в виду?

– Нет у вас никаких вариантов. Получит он пятнашку по совокупности преступлений. Думаете, мы в игрушки играем? Нет, мы серьезно взялись за коррумпированных милиционеров. Да они, в общем, и не милиционеры, а преступники в погонах. Мы это осиное гнездо под названием РУБОП скоро растрясем!

– Поживем – увидим, – сказал я.

В принципе, оперативник не ошибся. Действительно, через год возникло знаменитое дело «оборотней» – подполковников МУРа во главе с генералом МЧС Ганеевым, которые также были осуждены. Но самое интересное, что это дело тоже вел следователь Бурлаков.

Тут я услышал свою фамилию.

– Вот, меня вызывают, пора идти.

Я прошел еще через несколько дверей, которые открывались автоматически. Наконец меня встретил человек в военной форме с погонами прапорщика. Я понял, что это конвоир, который должен сопровождать меня до следственного кабинета. Пройдя несколько шагов, он вдруг остановился у металлических шкафов, напоминающих камеры хранения.