Час гончей (СИ) - Мэри Блум

Моя красавица мигом вскочила с места.

— А мне подарок? — следом спросила с дивана Ника.

— А мне? — влезла ведьмочка.

«А я говорил, — заявил Глеб, сваливая корм и собачью лежанку в угол, — нечего тащить столько баб в один дом.»

— Об этом подарке, — я поправил съехавший с псинки бант, — надо заботиться.

— А можно мне подарок, который просто носить? — кокетливо поинтересовалась наша икона стиля.

— А мне съесть, — выдала Агата.

— Какие же вы меркантильные, — заметила из своего угла Дарья.

— Почему? — отозвалась ведьмочка. — Без еды же нельзя, не то что без одежды… — и ехидно покосилась на Нику.

— То есть, — та прищурилась в ответ, — без одежды можно? А чего ж ты тогда в одежде?

— А сама-то! — парировала подруга.

— А вы можете раздеться, — галантно предложил Глеб и плюхнулся на диван между ними, — тут никто возражать не будет…

На этом спор и заглох. Мой полудурок, не получивший ничего, в качестве компенсации потянулся за пультом, планируя переключить канал. Песик, верно прикинувший расклад, все это время жалостливо смотрел своими глазками-бусинками на подошедшую девушку. Уля, восторженно разглядывавшая его в ответ, нетерпеливо потянула руки. Надо же, так она не радовалась еще ни одному моему подарку, хотя я ей много дорогих вещей подарил: духи, белье, украшения. Знал бы раньше, у нее бы уже был целый компактный зоопарк.

— Подожди, — остановил я и мягко вложил в ее протянутую ладонь коробочку чая, — сначала про чай.

— Про что? — не поняла она. — Про чай?

— О, вы бы видели, что он может без чая, — ухмыльнулся с дивана Глеб.

— И что же может этот маленький песик? — со скепсисом протянула Агата, отбирая у друга пульт.

— Если коротко, этот маленький песик может стать очень большим, — пояснил я.

— И сожрать тут всех на десерт, — кивнул мой полудурок.

— Поэтому крайне важно поить песика чаем.

— Это хранитель, — наша мадам догадалась раньше всех.

— Личный хранитель для меня? — с придыханием спросила Уля.

— Так что больше в этом доме тебя ничего не напугает, — подытожил я.

Владелицы карликовых собачек вообще страшные женщины — никогда не знаешь, какая из них носит на руках крошечного песика, а какая жуткую тварь.

Уля впечатлилась еще больше и, прильнув ко мне, оставила несколько жарких поцелуев на моих губах под романтичный саундтрек с экрана. Остальные девушки даже переместили глаза с экрана на нас, словно тут картинка была поинтереснее, и, воспользовавшись возможностью, Глеб таки переключил канал. Я же посадил песика на пол и слегка подтолкнул к новой хозяйке.

Щенок сделал к Уле один шажок — еле-еле, слабо покачиваясь — и тут же плюхнулся на зад, всем видом показывая, какой он маленький и несчастный и как ему отчаянно нужна хозяйка. Да что ж ты тут изображаешь, паршивец! Я же видел, как ты скакал по скотобойням.

И в этот миг, прежде чем Уля успела к нему прикоснуться, на мелкого поганца нацелил свои пальчики поганец покрупнее. Харон потянул к пушистой шкурке свои загребущие костяшки, собираясь расквитаться то ли за змею, которая раз за разом его уделывала, то ли за Ву, которого не мог поймать. Щенок, который, обратившись, стал бы не меньше, показательно беспомощно шлепнулся на пушистое брюшко и задрожал. Следом будто задрожала вся гостиная — так дружно девчонки заголосили не трогать его. Растерянный и пристыженный Харон торопливо отдернул конечность и метнулся тенью под диван. Понял, поганец? Вот она сила милоты.

— Испугался, бедненький? — Уля моментально подхватила песика на руки и прижала к себе.

— Харош, ну нельзя же так, — покачала головой Агата. — Он же маленький…

— Лапочка, — подойдя, Ника потрепала шпица за ухом.

Щеночек же, перекочевавший в объятия новой хозяйки, все еще изображал полную беспомощность, выбивая из девчонок сочувственные ахи, охи и поглаживания. Только сейчас я понял, какого же страшного монстра привез домой.

В кармане внезапно задергался смартфон, и на экране высветилось «мастер Верхов». Мне звонил старый знакомый бабушки Агаты, которому я отдал на исследование зеркало.

— Мессир Константин, — воодушевленно заявил в трубку он, — думаю, вам стоит это увидеть…

— Вылазь, — я постучал по поверхности зеркала, вновь вернувшегося на стену моего кабинета. — Я знаю, что ты там.

Однако то, что скрывалось внутри, явно хотело отсидеться по-тихому. Вот только оно уже попалось.

— Присмотритесь, мессир, — мастер навел лупу на витиеватый узор вокруг зеркала сразу, как только я зашел к нему в мастерскую.

— Это что, руны? — спросил Глеб, приехавший вместе со мной.

Незаметные обычному глазу, вдоль зеркального ободка по всему периметру шли крохотные знаки, ловко вписанные в узор, словно намеренно спрятанные среди него.

— Нет, — ответил мастер, — это слова древнего заклинания, чтобы удержать то, что в этом зеркале, в этом зеркале. Потому что это не просто зеркало. Это — ловушка… Потеряется один символ, и то, что внутри, выйдет наружу. Но это зеркало сделано очень хорошо, на совесть.

Он перевернул вещицу, показывая два переплетенных инициала «МК» на обороте.

— Очень старая семья, работает в Барселоне уже пять веков, и за качество они ручаются головой. А как еще, когда имеешь дело с веномами?..

В зеркале будто мелькнула тень и мгновенно разгладилась.

— Я тут навел справки, — продолжил Верхов. — Этот заказ пришел в Лукавые ряды с большим опозданием. Его практически потеряли по дороге, а потом чудом нашли. Как я понял, ваш отец его очень ждал, но так и не дождался. Не хочу быть нетактичным, — чуть смущенно добавил мастер, — но, наверное, вы понимаете, какого венома он мог так ждать.

Ну конечно, я понимал, какой веном был самым важным в его жизни.

— И что, вы хотите сказать, что здесь тот самый веном?

— Все на это указывает, — ответил мастер, — Хотя я не уверен наверняка. Для этого вам бы с ним сначала пообщаться…

Что я и пытался сделать, вернувшись с зеркалом домой.

— Вылазь, — повторил я. — Чем дольше ты прячешься, тем хуже тебе будет.

Однако по-прежнему ничего, кроме моего отражения, не появлялось — будто вещица была самой обычной. А ведь если именно этот веном затянул отца на сторону Темноты, значит, он что-то знает, чем-то обладает и чем-то может поделиться — или не может, потому что эта зараза из зеркала пока не высовывается.

— Ты что думаешь, я тебя разобью, чтобы посмотреть на тебя?

В верхнем левом уголке мелькнуло нечто темное и мигом скрылось под ободок.

— Нет, я положу тебя в коробочку, в которой ты приехало. Ее уберу в ящичек, забью крышечку. Положу в сундук, повешу замок и спрячу в самом глухом углу подвала еще лет на сто. И будешь сидеть там тихо и спокойно. Такой расклад устраивает?

Через пару мгновений полной тишины тень вновь выскочила из-под ободка и, стремительно увеличившись в