Пособие для начинающей ведьмы - Елизавета Шумская

Они спустились к реке, отправились вдоль ее русла куда-то вдаль. Тхэнн попросил разрешения завязать ей глаза и посадил ее на коня. Нельзя сказать, что Иве понравился такой способ передвижения, зато магию она стала чувствовать намного острее. Хоть купайся в ней: ее было так много, что девушке хотелось смеяться и кружиться, – переизбыток чар всегда вызывал у нее такую реакцию.

Единственный раз девушка нарушила молчание:

– Скажи, Тхэнн, а как же это возможно, что такая махина, как ты, превращается в человека, даже не особенно крупного?

– Это магия, девочка. Ей все подвластно.

– Но… но существуют же определенные законы… я не знаю – должны быть!

– Значит, для драконов бывают исключения. Или другие законы. И вообще, Ива, это люди выдумали, что все подчиняется каким-то законам. Однако и до вас все жили, все было возможно, никто ни про какие законы не знал, и никому это не мешало. Что за дурацкая у людей привычка все переосмысливать, раскладывать по полочкам и наклеивать ярлыки?! Это вот так, а другое этак, а третье вообще невозможно, а четвертого и вовсе не существует! Одно слово – люди! У вас как-то мозги по-другому устроены.

Знахарка тихо ошалела от такой отповеди и надолго задумалась о различиях в мышлении у всевозможных рас.

Рыцарь же вел коня все дальше. Ива даже решила, что если б ей и удалось увидеть что-нибудь, то все равно ей никогда не запомнить такую длинную дорогу. Но вот ей снова было позволено видеть свет, и она обнаружила, что находится среди невысоких холмов, в одном из которых устроена очень даже симпатичная пещерка.

Когда знахарка вошла в нее, ее хорошее настроение мигом испарилось.

Дракон, лежащий посреди пещеры, явно умирал. Ива заметила, как посветлели его огромные стального цвета глаза при виде Тхэнна. Он подошел к сестре и что-то ей сказал на странном языке, но Ива почти не слышала его и, конечно же, не понимала. Ее захлестнула жалость. Та самая, которая, как было сказано ранее, так часто подводила ее.

Кто – или что – могло причинить зло живой легенде? Ива была совсем неопытна и потому не понимала, что даже легенды – особенно живые – тоже бывают мерзкими, глупыми и агрессивными, или, в крайнем случае, кому-то неугодными.

Девушка твердо решила сделать все возможное, чтобы помочь дракону. Кроме того, где-то на задворках ее сознания мелькнула мысль, что иметь в друзьях представителей этой могущественной расы – очень полезная штука.

Травница немедленно приступила к выполнению своих обязанностей. Она со всей свойственной ей тщательностью осмотрела больную, затем выспросила у Тхэнна обо всех симптомах заболевания, после чего попробовала применить стандартный набор зелий и травок, а заодно проверить, на всякий случай, как действует магия на дракона. Хотя Ива еще и не научилась привлекать магическую силу по своему желанию и в любое время, зато сама магия, наверное, поняв безнадежность ситуации, начала делать шаги навстречу. Пусть даже и не всегда. Но, как верно заметил Тхэнн, раз Ива, пройдя столько верст, осталась до сих пор жива и даже не получила каких-либо серьезных увечий, магия знала свое дело. Однако сейчас она бездействовала, хотя ее присутствие и ощущалось повсюду.

К концу дня Ива с удивлением обнаружила, что абсолютно не представляет, что такое случилось с драконом. Более того – ни одной, даже самой хиленькой и маловероятной гипотезы у нее тоже не было.

Прошло еще несколько дней. Тхэнн куда-то постоянно исчезал, чтобы вечером вернуться с едой, с каждым днем он становился все печальнее. Ночью он обращался в дракона и засыпал у входа в пещеру. Ива пыталась что-то сделать, но чувствовала себя бессильной. А девочка-дракон умирала.

Однажды Ива проснулась от того, что ей приснился огонь. Он был везде: плясал на земле, стелился по стенам, витал в воздухе, тянулся к ней. Огонь был голоден, и ему очень хотелось человеческой плоти.

Ива очнулась в ужасе. Во сне она чувствовала себя абсолютно – катастрофически – бессильной. А ведь в следующий раз рядом может не оказаться дракона, которому нужна ее помощь. И гореть ей тогда посреди деревенской площади под вопли ликующей толпы, так никому ничего не доказав, ничего не добившись, даже не пожив в свое удовольствие.

Знахарка сжалась в комок, еле сдерживаясь, чтобы не заскулить от чуждого ей чувства одиночества и безнадежности. Все, кто любит ее – а ведь такие есть, пусть их и немного, – остались далеко, и к ним уже не вернуться. Впереди – огромный неизведанный мир, может, и прекрасный, но в нем все придется делать самой, и никто не поможет просто потому, что любит. За все придется платить.

Ива перевела взгляд на Тханну – именно так звали ее новую пациентку – и подумала о том, что и здесь она не может рассчитывать на чью-то помощь. Тетушка не отправится на шабаш по обмену опытом и не привезет готовенькое заклинание-решение, и коль уж тебе помогли, то будь добра плати за это делом, а не словами: «Я попыталась, но у меня ничего не вышло».

Почувствовав сладкую горечь и вязкую боль внизу живота, знахарка поднялась. На этот раз магия проснулась не при виде обожаемых травок или опасности.

Ива не видела себя со стороны, но ей казалось, что ее руки, лицо, да и все тело полыхает каким-то не различимым для глаза, но невероятно могущественным пламенем.

Все, кто видел мага в момент, когда он призывает все свои силы, говорят, что это прекрасное зрелище. Ива шагнула вперед, и магия сорвалась с кончиков ее пальцев, возликовала в свободном полете и врезалась в спящую девочку-дракона.

В следующее мгновение знахарка пришла в ярость, причем в такую… Хвала богам, что рядом оказался именно дракон – более слабые существа просто не выжили бы. Причиной такого гнева был камень. Самый простой, пусть и большой, но камень. Тот самый, который Ива столько времени принимала за больную Тханну.

– Ублюдок!!! Скотина!!! Ящерица-переросток!!! Лягушка ушастая!!! Змея подколодная!!!

Вопли, разбудившие Тхэнна, сопровождались яростными пинками и ударами кулаков.

– Ящер хвостатый! Птеродактиль бесперый!

Последнее сравнение просто повергло дракона в ступор, подарив знахарке еще несколько секунд, когда она могла безнаказанно колотить и пинать дракона. Откуда деревенская девчонка могла знать такое мудреное слово? Потом дракон, однако, пришел в себя и, превратившись в человека, поймал Иву за запястья, а чтобы не лягалась, прижал всем телом к стенке пещеры. Травница продолжала брыкаться и ругаться. Тхэнн мог предположить только одну причину такого гнева. Обернувшись, он уверился в своих подозрениях, узрев камень на месте первоклассной иллюзии. Такое совершенное колдовство было доступно только драконам стальной масти. Никто в мире больше не мог так искусно маскировать реальность, создавая зрительные, слуховые, тактильные фантомы. И очень немногие могли распознавать в них иллюзию.