Острее змеиного зуба - Саймон Грин

Все их движения были внезапными, непредсказуемыми и беспокойными. Их ужасные вопли болезненно воспринимались человеческим слухом. Они бросались друг на друга или в пустоту, или сталкивались лбами, как олени во время гона. В их движениях и действиях не было здравого смысла. Стоило лишь немного понаблюдать за ними, чтобы понять, что их разум разрушен, а дух сломлен этим ужасным местом, этим концом всего. Они выглядели так, словно были больны, гнили и разлагались изнутри, умирали с каждой минутой.

Я знал, кто это. Кто это должен быть. Этих уродливое, искаженное нечто — все, что осталось от детей Лилит, последних Сил и Сущностей, призванных ею на Улице Богов, чтобы следовать за ней. Лишенные своего могущества и великолепия, мутировавшие и сошедшие с ума. Я медленно попятился — подальше от площади, от них и от мира, который сделал я. Но один из них все равно меня нашел.

Сначала я решил, что это просто еще одна глубокая тень, падающая от необычно высокой стеной, оставшейся от здания, но потом она шевельнулась, качнулась на на улицу, преграждая мне дорогу. Оно встало передо мной, похожее на массивного черного слизня высотой с дом, широкое, как вестибюль, состоящий из ожившей тьмы. Это не блестело и не отражало свет, у него не было никаких отличительных признаков, казалось, свет падает на него, как в бездну. У него не было глаз, но оно меня видело. Оно знало, что я здесь, и ненавидело меня. Я физически чувствовал его ненависть, разливающуюся в воздухе. Ненависть без причины, личности или даже разума.

Я осторожно шагнул назад, и оно последовало за мной. Я остановился, и оно — тоже. Кроме ненависти в воздухе поступенно появлялось что-то еще. Оно было голодно. Я повернулся и побежал, лавируя между кучами мусора на улицах, а за мной шел Зверь. Я бежал неосторожно, безумно рискуя ногами, не заботясь, куда наступить. Я выбирал самые узкие улицы и мчался по боковым ответвлениям, но оно неустанно было у меня за спиной, проламываясь сквозь стены разрушенных зданий, не замедляясь и не сворачивая с пути. Его туша проникала сквозь материальный мир, словно тот был сделан из бумаги, а падающая кладка отскакивала, не причиняя вреда, от его темной шкуры. Поднялись густые облака пыли, заставлявшие меня закашляться. Я был быстрее и маневреннее, но оно был неумолимо. И, наконец, загнало меня в угол.

Я свернул не туда и оказался в переулке, заблокированном грудой машин. Слишком высокой, чтобы влезть на нее, и без прохода, чтобы обойти. С одной стороны ее была дверь. Я схватился за медную ручку, и она осталась у меня в руке, вырвавшись из гнилого дерева. Я пнул дверь, и она поглотила мою ногу, как губчатый гриб. Я вытащил ногу и обернулся, но там уже возвышался большой черный слизень, перекрывший улицу. Я наклонился, с трудом переводя дыхание и выкашливая пыль из легких. У меня с собой не было ничего, что могло бы момочь оделеть монстра, ни хитростей, ни магии, ни приспособлений для побега. Я начал запускать свой дар, надеясь, что он поможет мне выбраться, когда черный слизень двинулся врперед, вдребезги разбивая мою концентрацию.

Вблизи оно пахло рассолом или морем. Чем-то, что должно быть навеки скрыто на дне самого глубокого океана. Оно нависло надо мной, невероятно огромное, а затем остановилось, как будто… рассматривая меня. Я мог бы протянуть руку и коснуться его, я бы лучше опустил голую руку в чан с кислотой. Потом медленно на гладкой черной поверхности Зверя стало возникать отражение, обращенное ко мне лицом, фокусируясь, как старое фото, или старая память. Мое изображение. Зверь помнил меня. Медленные волны пробежали вдоль черной шкуры, наращивая скорость, он качнулся назад, возвращаясь на дорогу, по которой прибыл сюда, пока, наконец, не исчез в ночи.

Он знал меня. И боялся.

Я опустился на какие-то обломки, пытаясь отдышаться. Я чувствовал, как молотом колотится сердце и дрожат руки. Именно в такие моменты я жалею, что не курю. Но в конце концов мое хладнокровие вернулось, и я огляделся по сторонам. Я понятия не имел, где нахожусь. Все ориентиры исчезли, уничтоженные беспорядком и разрухой. Везде и всюду. Цивилизация пришла и ушла, и лишь монстры крадутся по старым лондонским улицам. Внезапно я вздрогнул. Здесь, в конце мира, было очень холодно. Но по прежнему оставалась работа, которую нужно сделать. Нет покоя грешникам. Я поднялся на ноги, похлопал онемевшими руками и запустил свой дар. Здесь нечего было Видеть. Невидимый мир такой же мертвый и исчезнувший, как и все остальное. Но когда я сосредоточился, мне понадобилось всего мгновение, чтобы найти логово своих Врагов. Их свет был слабый и мерцающий, но все-таки он сиял, как маяк в этой темнейшей из ночей. Я закрыл свой дар и отправился в указанном им направлении. Это было рядом.

Я предпочел держаться подальше от Зверей. А может они держались от меня подальше. Так или иначе, ничто не пересекло моего пути, пока я добирался к убежищу своих Врагов. И снова оно выглядел точно таким, каким я его запомнил. Потрескавшаяся, обветшалая многоэтажка, ничем не отличающаяся от других таких же сгнивших домов. За закрытыми ставнями не было видно ни огонька, но я чувствовал внутри свет и жизнь, спрятавшуюся и забаррикадировавшуюся от чудовищ ночи. Я медленно и осторожно приближался, используя свой дар лишь настолько, чтобы увидеть скрытые щиты и магические мины-ловушки, перекрывающие все возможные подходы к дому. Большинство из них меня не Видели, но, что удивительно, все они активировались нечеловеческими энергиями. Ни одна из них не сработает, даже если я пойду прямо сквозь них. Возможно, больше не было никаких оснований ожидать визитеров — людей. А может, просто была необходимость вернуться в дом в любой момент. Наружная дверь даже не была заперта.

Я вошел внутрь и молча двинулся сквозь темноту и напряжения разрушенного дома. Мои глаза уже привыкли к темноте конца мира, но внутри по-прежнему было трудно что-нибудь увидеть. Я коснулся ближайшей стены, пытаясь опереться, и штукатурка от моего прикосновения осыпалась пылью. Я вслушался в тишину, и, наконец, впервые уловил слабые отзвуки в конце коридора, в котором я стоял. Я приблизился к двери, замаскированной в стене. Она тоже не была заперта. Я проскользнул в дверь, и впервые увидел свет, настоящий свет. Я остановился, чтобы привыкли глаза. Масляно- желтый свет сочился вокруг еще одной двери в стене напротив. Он выглядел теплым и успокаивающим. Он был живым. Я подкрался к двери, которая была слегка приоткрыта, и, подтолкнув ее еще на несколько дюймов, заглянул внутрь. Там были мои Враги, такие же, какими я видел их и раньше, в своем видении.

На открытом огне жарился огромный кусок мяса неизвестного происхождения, медленно поворачиваясь на грубом металлическом штыре. Все сидели вокруг на корточках, крайне заинтересованные, даже не подозревая о моем присутствии. Такие знакомые имена и лица. Джессика Сорроу, Ларри Забвение, Граф Видео, Король Шкур, Энни Скотобойня. Все они — серьезные игроки и даже Силы своего времени, — сейчас далеки от того, кем они когда-то были. Они сбились в кучу, как для общения и близости, так и от холода, который просачивался даже в тайник. Все они — маленькие и оборванные, а страх и безнадежность глубоко врезались в их костлявые, истощенные лица.