Крах Белой мечты в Синьцзяне: воспоминания сотника В. Н. Ефремова и книга В. А. Гольцева «Кульджинский эндшпиль полковника Сидорова» - Вадим Гольцев

«Посмотрели на карту; на ней значился перевал Казан, к которому мы и решили дерзнуть. Казаки жившие у подножия Алатау заявляли, что горы эти считаются непроходимыми и что старожилы не запомнят и пр. и пр., но мы остались непреклонны указывая на то, что по карте эти горы считаются определенно проходимыми. Много рассуждать нельзя было, так как приходилось спасаться от преследования большевиков. Сидоров приказал двигаться. Вот тут то и начинаются наши страдания. Большевики не преследовали нас. Выслали правда небольшой отряд – проследить за нашими действиями, не вступая в бой.

Это дало нам возможность спокойно отступать без особых мук охранения. К этому времени отряд наш был силою около 150 человек при которых находились 3 женщины и 2 ребенка. Остальная часть нашей бригады успела окольными путями удрать в Китай…

Дорога наша вела вверх по реке Хоргосу, который берет свое начало у перевала Казан. Это несколько облегчало нам движение так как проводников, знающих этот перевал, у нас не было, но самым главным неудобством было то, что мы, при столь поспешном отступлении, не успели захватить с собой нужного количества продуктов.

Чаю хватило на неделю, хлеба и баранины на 2 дня, а соли совсем не было. На третий день нашего путешествия мы уже начали есть конину. Ехали мы глубоким ущельем без всякой дороги. Страшное летом чудовище – Хоргос, зимой переходим вброд в любом месте. Природа была замечательная по своей красоте и я от души восхищался, пока голод не давал себя чувствовать. Охота также была богатейшая, но убивать нам почти не приходилось, так как двигались мы в количестве полутораста человек, с шумом, распугивая не только диких козлов, но и медведей и барсов. Впрочем все же изредка приходилось стрелять; прапорщик Александров промахнулся стреляя в барса, а одному казаку удалось убить дикого козла (илика) что явилось настоящим десертом после конины.

Двигались мы целый день гуськом по какой-нибудь едва заметной, вытоптанной дикими зверями, тропинке, поминутно слезали и шли пешком. Часов в 5 мы останавливались на ночлег в какой-нибудь еловой рощице на склоне горы. Лошадей спутывали и пускали пастись, корм для которых в виде прошлогодней травы «кепец» везде был в изобилии и лошади в общем питались значительно лучше людей. Моментально разводили костры (в топливе мы не ощущали недостатка), готовили шашлыки из конины и, наевшись, расстилали попоны около костра и ложились спать.

На шестой день мы прибыли к «Казан-Кулю» (большое озеро лежащее у подножия перевала «Казан», согласно карты). Впереди отряда ехал капитан Бекимов (киргиз). Он осмотрев озеро донес, что оно непроходимо и не обходимо, и что нужно искать какого-нибудь другого перевала.

День только начинался и Сидоров решил, не теряя время повернуть назад и свернуть в первое ущелье налево где мы надеялись найти перевал «Кара-Кезын». Так мы и сделали. Я ехал в конце отряда и только успел проехать с полверсты по новому ущелью как последовала снова команда поворачивать назад. Оказалось, что это ущелье так завалено снегом, что двигаться нет никакой возможности…

Хотя еще не было поздно, Сидоров приказал отряду устраиваться на ночлег, а сам с несколькими казаками снова отправился на разведку озера «Казан-Куль».

Уже ночью было получено от Сидорова донесение, в котором он извещал, что миновал озеро и приказывал отряду к завтрашнему утру выступить. На другой день около 10 часов утра мы подъехали к «Казан-Кулю». Оказалось, что озеро это за лето очень высоко наполнилось водой; с наступлением холодов покрылось льдом. С течением времени вода постепенно просачиваясь через камни и песок ушла совершенно, а лед оседал, лег наконец на дно. Берега с боков, представляли из себя отвесные гранитные скалы, с нашей же стороны крутой берег был покрыт толстым слоем льда, представлявшего из себя почти отвесный, саженей 10 вышины, ледяной спуск, казавшийся совершенно непреодолимым. Обойти озеро ничуть нельзя было, а для того, чтобы ломать лед у нас не было ломов и достаточного количества топоров. Так или иначе, но Сидоров с разведчиками прошел это озеро, следовательно должны были пройти и мы.

Первым спустился казак прибывший с донесением от Сидорова, а за ним стали спускаться и мы. Люди слезали с лошадей, садились на лед и скатывались как на санках. Лошади тоже сидя по собачьи или лежа на боку сталкивались людьми и скатывались на дно. В течение часа весь отряд спустился вполне благополучно если не считать незначительные ушибы и ссадины полученные преимущественно лошадьми. Отсутствие серьезных увечий при переходе этого «чертова» озера объясняется тем, что лед по мере оседания на берег, ломался, образуя небольшие выступы, которые при спуске, давали возможность задерживаться, являясь чем то вроде ступенек на большом расстоянии.

Противоположный берег был полог и очень удобен для подъема. Часам к 3 мы встретили наконец нашу разведку во главе с Сидоровым, который и приказал нам останавливаться на ночлег. Место для ночлега было выбрано замечательное. Узкое ущелье защищенное от ветров громадными разных цветов скалами. Кроме того растительность в виде елей и неизменного «кепца» обеспечивало нам тепло, а лошадям питание. По словам Сидорова дальше идет сначала крутой, а потом пологий подъем на самый перевал Казан, который на следующий день решено было преодолеть.

Когда все люди расположились на отдых и развели костры, оказалось, что человек 40 недостает. Эти 40 человек во главе с штабс-капитаном Шевагиным испугавшись озера и неизвестности впереди, прямо с места ночевки повернули обратно в надежде ночью незаметно проехать мимо большевистских постов в Китай. Как я потом узнал большевики сняли свою заставу в Хоргосской щели так, что «лихой» отряд дезертиров без боя вступил в Китай, сдал китайцам оружие в д. Мазар и рассеялся затем по разным местам Илийского окр.

На другой день была послана разведка, для окончательного выяснения перевала. С этой разведкой поехал и я. Как только мы подъехали к «обо» (искусственная каменная насыпь обозначающая присутствие перевала) началась страшная метель заставившая нас вернуться обратно. Часов в 12 была послана другая разведка. Мы с нетерпением ждали результата. К вечеру разведка вернулась и сообщила, что не может преодолеть глубокого снега доходящего на перевале свыше 2-х аршин глубины.

Настроение в отряде упало; многие завидовали ушедшим дезертирам с шт [абс] – к [апитаном]. Шевагиным. Решено было еще пытаться преодолеть перевал.

На другой день снова отправилась с утра разведка и вернувшись подтвердила донесение предыдущих разведчиков. Здесь в первый раз обычная уверенность и присутствие духа оставили Сидорова, он в первый раз созвал всех офицеров для общего решения этого тяжелого вопроса…