Любовь между жизнью и смертью - Виктория Михайловна Верченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эмма, что ты делаешь? – шёпотом спросила она, и подруга прыснула :
– А что не видно? Изучаю твою руку. А что, что-то не устраивает?
Элис опешила, услышав ответ девушки. Поведя бровями, она решила промолчать. А какая разница, что она сейчас скажет? Всё равно, если Эмма Дин хочет «изучать» её руку, то она возьмёт и будет это делать. Тем более, зачем нарушать такой дружеский покой? Это же гораздо лучше, чем сидеть и выслушивать глупые, одновременно едкие подколы в свою сторону.
– Не поверишь, я только что узнал, что твоя подружка, оказывается, на самом деле парень, сменивший пол в три года. А ещё… – восхищённо выпалил рядом появившийся Бен, но Элис поспешно его прервала, чуть не подавившись водой, которую как раз пила :
– Пожалуйста, Бен, не продолжай! И меньше слушай разговоры малолетних школьниц! Сядь рядом и успокойся, любитель тупых сплетен…
Призрак замолчал, но всё ещё был в состоянии восторга. Интересно, что же он мог ещё такого услышать? Хотя, лучше не знать…
– С кем ты только что говорила, Конорс? – непонимающе вздернула бровь Эмма и посмотрела на девушку.
– Что? Я молчала, – возразила та, сделав такое же непонимающее выражение лица.
– Ты меня за дуру или глухую держишь? Кто такой Бен? Вокруг нас одни девочки сидят, – возмутилась Эмма, поднимаясь с плеча подруги.
– Вот видишь, вокруг нас одни девочки, какой тут может быть Бен? Дин, если что, Бен – это мужское…
Девушка огрызнулась, раздражённо её прервала :
– Я знаю, что это мужское имя! Забудь, Конорс!
Она откинула волосы назад, буквально плюхнув свою голову обратно на плечо подруги. На этот раз, она просто закрыла глаза, чуть хмуря чёрные брови.
Элис подмигнула Бену, на что он ухмыльнулся.
* * *
Элис сидела на лавочке под густой кроной огромного дерева, припорошённой снегом. Не спеша откусывая от своего сэндвича, который ей заботливо положила с собой бабушка Сью (хотя сама девушка говорила, что их будут кормить в поездке), она наблюдала за своими сверстниками, которые тоже отдыхали по всему парку-лесу после двухчасовой экскурсии. Вокруг царила безмятежность и покой…
Бен сидел рядом, тоже смотря на мирную картину и жуя травинку (как он её смог сорвать?).
Девушку напряг тёмный силуэт, приближавшийся к ним медленной, плавной походкой. Элис стала вглядываться в него и смогла различить некоторые черты. Бледная кожа, напудренный парик, пышное грязноватое платье, белоснежный веер, на котором ярко выражались бардовые пятна…На бледной шее тоже были красные пятна, как будто её кто-то обрызгал краской. Она смотрела безумными и одновременно грустными глазами только на Элис и Бена. Люди на неё не обращали никакого внимания. Впрочем, и её взгляд был словно приклеен к друзьям.
– Бен, что ты думаешь…? – шепнула уголком губ Элис, взглянув на парня.
– Не парься. Можно её проигнорировать или поговорить с ней, а потом смыться «по-английски». Ну, хочешь, поболтай. Только смотри, а то увяжется и не убежишь от неё, – продолжая сохранять спокойствие, пожал плечами он.
Тем временем, девушка подошла к друзьям и остановилась около них, рассматривая Элис.
Элис подняла брови, и та поняла, что её заметили окончательно. Она вдруг переменилась в лице, распрямила спину и изящно взмахнула своим полу-красным веером, как будто была в самом роскошном наряде и чистая до блеска.
– Доброго дня вам, – тонким голосом произнесла она, сначала подняв подбородок, а затем медленно кивнула, в знак приветствия.
– Доброго, э… сударыня, – выпалила Элис, и Бен чуть не рассмеялся, но скрыл проступавший смех за кашлем.
Призрак странно посмотрела на него, но снова перевела взгляд на девушку. И вдруг, призрак вздохнула, закрыла глаза и упала на колени, в ноги девушке. Послышались истеричные всхлипы. Веер откатился в сторону. Она пыталась прижаться к ногам Элис, но её руки проходили сквозь, из-за чего она ещё больше плакала.
– Что с вами, милая?! Почему вы плачете? – растерялась Элис, опускаясь рядом. Через икоту, девушка стала рассказывать :
– Ох, простите меня! Я так давно не говорила с человеком! Меня никто не замечает, а тут, вы, святая девушка, вы видите и слышите меня! Почему мои руки не могут прикасаться? Ах, не отвечайте! Я знаю, я знаю, я умерла, но как же мне плохо… мне с самого детства говорили, что в загробном мире тихо, спокойно, нет боли, но мне так плохо, так больно… так одиноко. Прошу, скажи мне, милая девушка, что это длинный, длинный кошмар! Ущипни меня, может я проснусь? – вращала мутными глазами она, с надеждой смотря на ребят. Даже у Бена улыбка спала с губ.
– Сударыня, успокойтесь пожалуйста, иначе, я уйду, – спокойно сказала Элис, и это подействовало. Девушка успокоилась и сложила руки в молитве.
– Святая девушка, вы ангел, посланный мне с небес! Пожалуйста, мне ничего не нужно от вас, абсолютно ничего, только помогите мне уйти на покой… ах, ничего не получается! И эти страшные пятна крови, ах, их ничем не смоешь…
– Чем я могу вам помочь? Можете рассказать о своей смерти? О своей жизни? – прервала её Элис, посмотрев в глаза, полные надежды.
– Ох, я расскажу… Я помню, что жила во дворце, я была очень богата… Каждую неделю я проводила балы. Помню, был в меня влюблен какой-то крестьянин лет 19. Я, естественно, отвергла его, ведь мне он не нравился, да и он был нищ. За мной ухаживали красавцы-богачи и меня всё устраивало. Так вот, однажды, он явился на мой бал и… и оторвал с моего шёлкового платья лоскуточек ткани с бусинкой… Он извинился и даже всучил мне алую розу. Руки его была исцарапаны в кровь, – вспоминала, углубившись в себя, девушка, – но я его не простила, ох, как я была разгневана, ведь платье было испорчено! И, по моему приказу, его казнили на следующий день. А он всё повторял моё имя, говорил, что любит меня… А я держала в руках красную розу. Я выкинула её с окна. Как оказалось, его семья затаила обиду на меня и однажды, утром я пошла в лес, на утреннюю прогулку. И я не услышала, что за мной кто-то пошёл следом. И вот, я поняла, что я не одна! Я оборачиваюсь, вижу отца того парня, с ножом! – трясясь, рассказывала она, – я уже хотела закричать, как он вонзил мне лезвие прямо в моё бедное сердце! Я очнулась, и больше я ничего не помню… и вот я здесь уже столько времени… Дай
