По обе стороны Земли - Тая Ханами

– Избушка-избушка, встань к лесу задом, к нам передом, - продемонстрировал друид знание русских народных сказок.

– Пять баллов! Она же и так к нам передом стояла!

Избушка проворно обернулась вокруг своей оси, мстительно окатив нас снегом с крыши. Маня фыркнула, и отползла в сторону.

– Кого несет нелегкая?! - послышался звонкий девичий голос.

Дверь сердито заскрипела, и на пороге появилась девушка. Красивая. Только уж больно сердитая. Волосы черные, как смоль, глаза зеленые, носик с еле заметной горбинкой. Сама росту невысокого, стройная, одета в какую-то непонятную хламиду. Впрочем, она была ей к лицу.

Я оглянулась на друида. Тот так и пожирал ее глазами. И не только он.

– Жозефина?! Ты-то как здесь оказалась?! - изумился байкер.

– Вы знакомы? - повернулась я к нему.

Металлист смотрел на ведьму со странным выражением на лице. С радостью, с беспокойством, удивлением… Местами с некоторой растерянностью. С чего бы это вдруг?

– Сестренка она мне, - наконец, сказал он, заметив, что пауза слишком затянулась.

– Сводная, по отцу, - сварливо уточнила ведьмочка. - Виделись в детстве пару раз.

Мане тем временем надоела наша компания на своей спине, и она перекатилась на бок. Я от всего сердца поблагодарила предусмотрительного старого друида, защитившего седлом ноги от подобных маневров - если бы не хитрая конструкция, не обошлось бы без множественных переломов. Вывалив нашу делегацию в снег, вредная многоножка отползла в сторону, и принялась ехидно смотреть, как мы поднимаемся и отряхиваемся. Жозефина, уперев руки в бока, сердито сверлила нас взглядом. Я поежилась. Кто ее, бабу-ягу, знает, какая в ней сила?

– Да брось, сестренка, мы тут проездом, - примирительно сказал металлист. - Ты бы нас это… напоила, накормила, что ли… в баньку своди…

– Размечтался! - оборвала братца сестрица. - Кто избушку просил вращать? Кто?

– Милостивая Жозефина, - выступил вперед вежливый друид. - Покорнейше прошу вас простить неразумного друида, который по незнанию причинил вам столько неудобств. Это больше не повторится. Уверяю вас, сударыня.

– Ладно, прощу на первый раз, - сурово произнесла девица. - Заходите, что ли, гости дорогие, угощу вас киселем, - уже совсем другим тоном предложила она.

И улыбнулась.

Друид с шумом втянул воздух.

Мы гуськом вошли в избу вслед за Маней, скинули обувь в прихожей, скромненько уселись на лавку. Один металлист, ни на грош не поверивший "грозной сестрице", держался относительно раскованно. Только уж больно задумчиво и замкнуто. Впрочем, как обычно.

Обстановка была отнюдь не мрачной - скорее, приятной. Беленая печка, огромный дубовый стол, самовар, пучки сушеных трав на веревочке. Ну и кот на лежанке - огромный, черный, ленивый. Маня тут же уменьшилась в размерах до объема рядового кошачьего домашнего питомца, и поползла к печке общаться. Остановилась в полуметре от печи нерешительно - деревянная, как-никак. Котяра приоткрыл один глаз, скептически посмотрел на новоявленную кошку. Потянулся, зевнул во всю пасть, и мощным прыжком соскочил на пол. Парочка, виляя задом, удалилась куда-то в угол. А нас юная ведьма к столу пригласила.

За невероятно вкусным киселем - клюквенным, с травами и медом - мы узнали, что Жозефина уже год как в Заповеднике. Сама попросилась, чтобы приютили - ее лесок, в котором стояла эта самая избушка, приглянулся новым новосибирским. У местной конторы ведьмочка просить помощи не стала - сразу в Заповедник направилась. Да и мама у нее умерла - так что ее в родных лесах ничего не держало. Байкер за все время рассказа пару раз поменялся в лице - видать, совсем ничего не знал о жизни сестры. И не только сестры - когда в болтовне ведьмочки выдалась пауза, осведомился, давно ли она звонила отцу.

Жозефина, повела плечиком, окатила братца чуть презрительным взглядом:

– А сам?

– Ты же знаешь, я не люблю го тревожить по пустякам. Помнишь, у нас была договоренность - в случае чего, ты меня информируешь…

Вот так-так… А толстокожий наставник по металлу, оказывается, еще и переживать за кого-то умеет…

Ведьмочка смягчилась - вероятно, о том же подумала.

– Извини, забыла тебя предупредить. Я, как мама умерла, обо всем на свете позабыла…

Илья не ответил - только неуклюже притянул к себе сестрицу. Та посидела в объятиях с полминутки для проформы.

Потом шмыгнула носом, чмокнула братца в щечку, вскочила, наделила нас киселем повторно.

Друид все это время не сводил с нее глаз. Жозефина тоже на него посматривала.

Где-то через час, или около того, мы спохватились - нам давным-давно пора было быть в Слитке. Быстренько распрощались, обещались заходить, и помчались обратно быстрее ветра.

После занятия (в ходе которого ничего примечательного, окромя непроходимой тупости все же влюбившегося друида и ожога на моей руке от все-таки раскалившегося куска железяки, не случилось), я с моим новым наставником направилась в избушку Бориса Ивановича. Известие о том, что его ждет аудиенция у начальства, Илья воспринял спокойно. Но не удержался от усмешки:

– Подозревает в чем-то?

– Удивился, что не знает "такого видного парня".

Металлист в ответ лишь пожал плечами:

– Что же… Веди.

– Да мы уже пришли, вообще-то… Стой! Обувь снимай. Ой! Борис Иванович, здравствуйте! Как здоровье?

– И ты здравствуй, Лиса! Все хорошо, спасибо.

Начальник Заповедника стоял на пороге. Это было что-то новенькое - еще ни разу не выходил он мне навстречу. Да и глаза его меняли цвет как-то уж больно часто…

Я недоуменно переводила взгляд с одного наставника на другого, не зная, что и подумать. Но металлист был само спокойствие, бегством спасаться не помышлял, топоров не отращивал, просто стоял. И это не могло не успокаивать.

Наконец Борис Иванович закончил сканировать незнакомого ему сотрудника Заповедника.

– Ну, проходите, молодой человек, знакомиться будем, - сделал он приглашающий жест. - Пообщаемся, чайку выпьем.

Я нерешительно замерла на пороге.

– Мне остаться?

– Как хочешь, - мельком взглянув на меня, ответило начальство. - Но, если тебе по-прежнему скучно влезать в политику, я тебя не держу.

– Скучно. Да и тренировка у меня на носу. Я пойду, пожалуй.

А где-то через неделю, поздним вечером, когда я, укутавшись в одеяло, читала Толкиена, в окно постучался Антон. Я любила, когда ко мне приходил друид. Он казался близким и родным - совсем как Маня. С ним было легко. И общаться, и учиться. Порой, он, конечно, вредничал…

Но этот случай явно не являлся таковым: уже по походке Антона можно было сказать, что разговор пойдет о чем-то личном. Так оно и вышло - оказалось, друид пришел узнать, что я думала о металлисте. А я ничего не думала. Я Илью просто не понимала. Но мне было достаточно того, что Маня не заподозрила в нем врага. И того, что он ничего не знал о людях в подозрительных черных костюмах. А еще того, что Борис Иванович поговорил с металлистом, и тот на следующий день, как ни в чем ни бывало, продолжил существование в Заповеднике. Был бы шпиком - поди, вылетел бы в два счета.