Запретная дверь - Олег Синицын

— Неужели? — с издевкой произнес Кривокрасов.

— Да, — подтвердил Андрей максимально угодливо. — У него средства, оборудование, специалисты. Зачем тратить время на параллельные исследования? Сказать по правде, я устал от сновидений. Хочется попробовать что-то новое. Меня заинтересовало ваше предложение. Клинические испытания лекарств от бессонницы — почему бы нет?

Пусть думает, как ему нравится. Что Андрей решил сменить направление исследований, что испугался угроз — все равно! Главное сейчас — заполучить орексин.

— Давно бы так, — довольно ответил Аптекарь.

— Я прочел бумажку, которую вы дали. Это потрясающий препарат, у него большое будущее! Мне захотелось поскорее начать с ним работу. — Андрей на секунду задержал дыхание. — Лучше не терять времени и начать прямо сегодня.

— Сначала нужно обговорить детали. Но сегодня не получится, я сейчас в Москве.

Такого поворота Андрей не ожидал. Он стал лихорадочно перебирать в уме варианты.

— А кто-нибудь может выдать лекарство вместо вас?

— Орексин лежит в моем сейфе, ключ у меня на связке с собой. Но в понедельник я привезу тебе препарат.

Андрей подумал о том, что пропускает субботнюю и воскресную ночь! Еще два дня пройдут в неведении относительно того, что происходит с девочкой, потерявшейся в огромном городе.

— Может, у кого-то есть запасной ключ?

— Ты что, идиот?! — вышел из себя Кривокрасов. — Я сказал, в понедельник, значит, в понедельник!

Из трубки раздались гудки. Андрей со злостью выключил телефон:

— Питекантроп. Ненавижу его.

— Что он сказал? — спросила Багаева.

— Орексин будет в понедельник. Раньше никак.

— Может, сон придет и без снотворного? — Альбина дотронулась до его ладони. — Я верю, что у вас получится без снотворного.

Ее слова и прикосновение чудесным образом сняли раздражение, оставшееся после телефонного разговора с профессором.

Андрей проводил Альбину до станции метро. Повторно извинился за то, что загрузил ее своими проблемами в субботу, выходной день, поблагодарил за помощь, попрощался, но она все не уходила, все стояла, опустив голову и теребя завязки на сумочке. Затем все-таки ушла, кивнув на прощание. Андрей так и не понял: пыталась ли она что-то сказать или ждала неких слов от него?

Расставшись с Багаевой, он решил до вечера гулять по городу, по паркам и улицам. Свежий воздух влияет на сновидения чудесным образом. Кровь насыщается кислородом, вызывая приятные сюжеты, легкость тела, иногда полеты. Но сегодня Андрею не требовались полеты — когда придет время, ему нужно просто уснуть и увидеть сон.

Болтаясь по улицам, он дошел до Крестовского острова, где раньше по субботам играл в футбол в компании врачей. Вот и сегодня на маленьком поле в окрестностях стадиона «Спартак» находились все его коллеги, включая Тюрина, быстрого нападающего, и Перельмана, стоявшего в воротах.

Неврологи проигрывали кардиологам с неприличным счетом. Им явно не хватало активности левого фланга, где раньше играл Андрей… Он следил за игрой сквозь проволочную сетку ограждения, стараясь оставаться незамеченным, и завидовал играющим. Ему хотелось оказаться среди них, почувствовать в ногах мяч, ощутить скорость, азарт, командное единство. Подглядывание выглядело как проявление психологического комплекса, но Андрей не мог заставить себя подойти к бровке и поздороваться. Он для них чужак — как на поле, так и в больнице. Человек вне команды.

Когда матч закончился, а насквозь мокрые врачи побрели к лавочкам переодеваться, Андрей пошел прочь от поля, не желая быть узнанным. Когда он пересекал автостоянку, его окликнули:

— Андрюха! Ильин!

Он нехотя повернулся.

Окликнувший был не из тех, с кем Андрей избегал встречи. Между машин к нему пробирался Женька Шаталов, его однокурсник, нейрохирург, работавший в клинике при университете. Высокий, атлетически сложенный, с огромной сумкой через плечо и мокрыми, прилипшими ко лбу волосами.

Они поздоровались за руку.

— А ты чего не играешь? — спросил Шаталов.

— Мне запрещены нагрузки.

— Жаль. А твои постоянно проигрывают. Каждую субботу дерем их. — Последние слова он произнес с веселой злостью. — Мысли у них на поле нет, носятся, водятся, а все без толку. То ли дело раньше, когда ты играл. Вот это команда была!

— Да, — согласился Андрей, грустно улыбнувшись. — Как там Ковальчук поживает?

Женька глянул куда-то в сторону. И неожиданно произнес:

— Твой Ковальчук в большой жопе. — Он подтверждающе кивнул в ответ на удивленный взгляд Андрея. — Да-да! Оборудование выделили, специалистов подобрали, деньгами осыпали, а результатов нет. Лаборатория работает уже пять месяцев, а не могут в простейших снах разобраться. У целой команды не получается то, что ты делал в одиночку.

Информация была удивительной и тешила самолюбие Андрея. Только сейчас ему не хотелось обсуждать неудачу бывшего коллеги, занявшего не свое место. Может, в другой раз, но не сейчас.

— Рад был тебя повидать, — сказал Андрей. — Я вообще-то спешу.

Да, он спешит. Нужно обойти еще половину Питера.

— Тебе неинтересно, как идут дела у Ковальчука?

— Патодиагностика по сновидениям полностью передана в новую лабораторию. А я больше этим не занимаюсь.

— Раньше занимался.

— Теперь нет. Теперь я провожу испытания лекарств.

Домой он вернулся под вечер, едва переставляя ноги. Скинул ботинки, снял пиджак и напился холодной воды из-под крана. Орексин будет только послезавтра. Значит, только послезавтра придет сон. Впрочем, и этого нельзя сказать наверняка. Снотворное новое, неизученное, какой оно вызовет эффект?

В холодильнике было пусто. На дверце сиротливо пристроилась бутылка кетчупа, словно извиняясь за свое присутствие. Доползти до магазина и купить продуктов? Ну уж дудки! Пройти сегодня еще триста метров было выше его сил. И так ноги гудели как трансформаторы. К счастью, в морозилке нашлась упаковка с пятью пельменями, а в хлебнице — черствая горбушка. Он отварил пельмени, выстукал остатки кетчупа из бутылочки и съел все это с горбушкой, размягченной в микроволновке. Повалившись на диван в гостиной, Андрей мог с уверенностью сказать, что теперь в доме точно не осталось продуктов.

Студеный ветер с Финского залива вымел из головы все мысли. Это хорошо, потому что мысли вызывают переживания, а переживания не позволяют уснуть. Последнее время у него любые мысли вызывают переживания… Ну вот, именно такие мысли! Нужно перетерпеть две ночи без мыслей. А послезавтра будет орексин. Он поможет. Должен помочь. Потому что иначе Андрей сойдет с ума.

Лениво перебирая программы в телевизоре, он не заметил, как уснул. На диване, прямо в одежде, уронив голову на плечо. То, что сновидение пришло, Андрей осознал уже на огромной равнине, стоя по колено среди цветов.

Как всегда, сперва он не понял, где находится и зачем. Солнце и тучи боролись за право царствовать на небе. Высокую полевую траву колыхали порывы ветра: в серо-зеленой массе вспыхивали желтые, красные, голубые цветы. На Андрее опять был врачебный халат, а под халатом — слепое желание дотронуться до фиалки, над которой он стоял. Зачем дотронуться? Он не задумывался, просто так было надо. Когда вдруг хочется апельсинов, ведь не задумываешься, что организму потребовался витамин С.

«Ты с этим погодь, — раздался в правом ухе голос отца Кирилла. — Лучше вспомни-ка, ты ничего не забыл?»

Едва он услышал голос невидимого наставника, как вернулись все воспоминания о прошлых снах. Сознание тут же заработало. Мозг, весь день пребывавший в полудреме, проснулся, начал активно работать и требовать информацию для анализа. Пробуждение случилось быстрее и легче, чем в прошлый раз, — результат тренировки и обретенных навыков.

«Что мне делать?» — спросил Андрей, едва сдерживая радость. До него только сейчас дошло, что сон наступил без всякого снотворного.

«Для начала взгляни на статую. Ничего не замечаешь?»

Андрей заметил. Статуя Христа — ладони повернуты к небу, лицо скрыто тенью — стояла гораздо ближе, чем в прошлый раз. Внутренний автопилот дал сбой и привел Андрея не к той фиалке?

Нет. Это фиалка переместилась.

Теперь цветок торчал рядом с кустом шалфея — пышным, но засохшим, с опадающими цветками. Был ли он здесь раньше? Андрей не помнил. Вероятнее всего, нет.

Рука потянулась к фиалке.

Из пелены появилась автомобильная трасса, запруженная машинами. Стена серого тумана загораживала пространство за ней. Над трассой пролегал легкий пешеходный мост, по которому шагали люди — они появлялись и исчезали в тумане на другой стороне дороги. Андрею почему-то подумалось, что эта дорожка ведет в пустоту. А может, совершенно в иной мир, которого он пока не видел.