История города Рима в Средние века - Фердинанд Грегоровиус

Возможно, что Рим обязан своим первым муниципальным статутом сенатору Бенедикту; этот статут, предложенный Бенедиктом, был утвержден народом; но о деятельности Бенедикта до нас дошли только некоторые несвязанные между собой заметки. Этот энергический человек, как надо полагать, заслуживал того, что память о нем сохраняется в Риме до сих пор в виде посвященной ему эпитафии. Бенедикт занимал сказанное положение в течение двух лет; затем он был низвергнут восстанием и заключен в Капитолий, где содержался долгое время. После того сенатором был провозглашен Джованни Капоччио. Этот римлянин происходил от одной из второстепенных знатных фамилий, владевшей замком близ церкви S.-Martino e Silvestro; некоторые башни этого замка сохранились до сих пор. Его правление так же отличалось энергией. Затем место Джованни Капоччио занял Джованни ди Пьерлеоне, после чего в 1197 г. произошел опять переворот: прежняя конституция с 56 сенаторами и исполнительным комитетом консилиаторов была снова восстановлена. Так как сенат в то время состоял главным образом из представителей капитанских фамилий, то инициатива этого переворота могла принадлежать только поместной знати.

Единственной надеждой папы в то время были взаимная борьба партий да страсть к новизне, свойственная всякой демократии; поэтому он благоразумно решил не вмешиваться в дела римлян. Именно тогда папству грозила большая опасность, так как со смертью короля Танкреда в 1194 г. Генрих VI подчинил Сицилию своей власти. Коварство, с которым этот лишенный всякой совести государь истребил последних потомков норманнской династии и лиц, составлявших норманнскую знать, возмутило национальное чувство итальянцев. Деспотизм нового императора угрожал независимости ломбардцев, так дорого добытой. По примеру отца Генрих возложил официальную власть в Италии на германцев; своего брата Филиппа он назначил герцогом тусцийским и дал ему в ленное владение земли Матильды. Сполето, Романья и Марки были еще раньше отданы в виде ленов: первое — Конраду Урслингенскому и вторые два — военачальнику Марквальду. Владения Генриха окружили, таким образом, церковную область как железным кольцом. Патримоний церкви был занят Генрихом почти до самых ворот Рима. С более чем юношеской неустрашимостью, с безумным увлечением сын Барбароссы мечтал об империи, лелея надежду, что ему удастся восстановить всемирную императорскую власть, поработить Италию и отнять у папства его григорианские основоначала. Он решил вернуть себе те права по отношению к Риму, от которых его отец отказался, и нет сомнения, что при той энергии, которой он обладал, он достиг бы своей цели, если бы прожил дольше. Префект города не переставал быть в оппозиции к папе, отказываясь признать себя состоящим на его службе: занимая раньше должность по назначению императора, префект имел положение независимого лица, к которому чувствуют почтение и страх, и теперь не мог примириться с утратой этих преимуществ. И мы действительно видим, что именно в это время префекты явно стараются примкнуть к императору и очень часто оказываются состоящими в его свите. Точно так же Генриху VI удалось привлечь на свою сторону и Франджипани. Эти вассалы церкви, в то время самые могущественные, по-прежнему вели борьбу с папами, которые были принуждены передать в их владение приморский город Террачину, где Франджипани правили как тираны, время от времени успокаивая договорами местную общину, восстававшую против них. Совершая свой последний поход в Сицилию в ноябре 1196 г., император, сопровождаемый префектом Петром, Марквальдом и Конрадом Сполетским, последовал через римскую область в Тиволи, Палестрину и Ферентино. В этот раз он не подходил к Риму, но из Тиволи вел переговоры с папой о короновании своего малолетнего сына Фридриха. В то время в Риме был голод, и папа просил Генриха снабдить город хлебом. Возмущенное тиранией императора население Сицилии восстало против него, причем к восставшим присоединилась и жена самого Генриха. Последний подавил восстание с нечеловеческой жестокостью, которую можно встретить только в истории азиатских султанов; но затем, когда Сицилия была обращена в пустыню, смерть похитила его самого. Генрих VI, характеру которого, наряду с некоторыми выдающимися способностями властного правителя, были свойственны так же бесчестность, корыстность и грубость умер 28 сентября 1197 г., имея всего лишь 32 года от роду. Вскоре после этого, 8 января 1198 г., умер и Целестин III. Наследником императора, своим могуществом внушавшего людям страх, был беспомощный ребенок, опекаемый фанатичкой-сицилианкой; наследником же бессильного папы оказался один из самых великих представителей папства.

Благополучию церкви не было границ.

Глава VII

1. Низкая культура Рима в XII веке. — Законы Юстиниана. — Каноническое право. — Сборник Альбина. — Liber censum Ченчия. — Продолжение книги пап. — Малое число римских историков. — Описание собора Св. Петра Маллия; описание Латерана Иоанна диакона

В продолжение всего XII века духовная жизнь Рима имела тот же полуварварский характер, как и раньше; факт этот объясняется, с одной стороны, непрерывной борьбой, которую церковь вела с императорами и с римским народом, с другой — изгнанием пап из Рима, почти всегда сопровождавшим наиболее сильные восстания в городе.

В XII веке Святой престол занимали выдающиеся люди; однако из всех 16 пап этого века только четыре были римлянами по происхождению, но и они не принадлежали к числу самых замечательных. Свое образование многие папы получили за границей и преимущественно во Франции, где Париж во времена Абеляра приобрел значение высшей школы диалектики и теологии. Мы уже отметили близкую связь, установившуюся между Римом и Францией со времени француза Урбана II. Связующим звеном первоначально явился клюнийский орден; в XII веке великая реформа монашества, совершенная Бернардом Клервоским, сделала эту связь еще более крепкой и прочной. Политические и церковные отношения установили тесный союз папства со страной, которая неизменно служила его представителям гостеприимным убежищем. В духовной связи с Францией находилась вообще вся Италия, питавшая к Германии враждебные чувства, и весьма характерным для этой эпохи является тот факт, что один из самых выдающихся по своему уму итальянцев того времени, схоластический теолог Петр Ломбардский, не только учил в Париже, но и умер там, будучи епископом (1106 г.).

Мы видели, как сказалось в Риме влияние двух враждебных друг другу знаменитых французов того времени: ученик св. Бернарда занял Св. престол; ученик Абеляра приобщил Рим к новым политическим идеям, которыми он был вдохновлен. Если в прежние времена один из кардиналов жаловался, что нищета лишает римлян возможности посещать иноземные школы, то в первой половине XII века условия были уже иные, и для занятия науками очень многие из знати отправляли своих сыновей в Париж. Но в самом Риме науки по-прежнему не процветали, и в этом отношении ни пребывание в Риме ученого Бернарда, ни основанный им монастырь ad Aquas Salvias, ни образование, полученное некоторыми папами во Франции, не имели никакого значения. Ни в соборных актах, ни в каких-либо других отчетах мы не находим указаний, которые свидетельствовали бы, что успехи литературы составляли предмет особых забот. В 1179 г. Александр III, правда, издал заслуживающий одобрения указ, которым предписывалось учредить при каждой кафедральной церкви бесплатную школу для духовенства и бедных учеников; но эта мера, как общая, совсем не имела специального значения.

Каликст II нашел Рим в полном одичании, и оно не могло не привести его в совершенное отчаяние. Некоторые папы, несмотря на полученное ими образование, были лишены возможности сосредоточить свои заботы на образовательных учреждениях, так одни из них занимали Св. престол лишь короткое время, другие — были поглощены борьбой с общиной. Со времени реформы папы стали приближать к себе лучшие церковные силы, и среди кардиналов всегда можно было найти людей, выдававшихся своим знанием теологии; но эти люди редко оказывались римлянами. В XII веке Рим не дал ни одного таланта, который имел бы значение в культурном отношении и не было в городе ни одной школы, которая бы пользовалась известностью.

Замечательную особенность того времени составляет вновь пробудившийся тогда интерес к римской юриспруденции. Конечно, нельзя не признать басней рассказ о том, будто единственный список пандект, уцелевший в Италии, был похищен пизанцами в Амальфи в 1135 г. и что с этого момента началось возрождение юриспруденции. Законы Юстиниана никогда не переставали быть известными в Италии. Но с XI века и в особенности в XII веке право стало предметом особенно усердного изучения. Мы видели, что император и республики ссылались на законы Юстиниана, чтобы обосновать свои притязания. Историческое возникновение итальянского муниципального строя отрицалось, и происхождение его объяснялось на основании римского права. Можно было думать, что этот отдел знаний разовьется с особенным успехом именно в Риме, так как здесь, несмотря на вторжение германских начал, законы Юстиниана никогда не теряли своей силы. Со времени конституции Лотаря 824 г. и затем Оттонов права чужеземных национальностей в Риме все более и более умалялись, пока наконец при императоре Конраде единственно действующим не оказалось Римское право. Название Judex Romanus было неразрывно связано с представлением о римском праве, и изучение последнего никогда не прекращалось в школах. Это изучение производилось с давних времен по компендиям. Если в других городах Италии прилагали так много стараний к изучению законов Юстиниана, то не было ли еще больше оснований позаботиться о том же сенату, восстановленному на Капитолии? Во времена Арнольда не должна ли была получить особенное развитие именно эта отрасль знаний? Сенаторы, писавшие Конраду, заявили себя людьми, усвоившими древние правовые нормы. Точно так же показали себя знающими законы Юстиниана монахи аббатства Гроттаферата, когда они в 1140 г. принесли папе жалобу на графов Тускуланских. невозможно допустить, чтобы в Риме не было комментаторов пандект. Тем не менее выдающейся школы права в Риме не существовало. Такую славу приобрел университет в Болонье, состоявший уже в XII веке под покровительством Фридриха I; знаменитые юристы, преподававшие здесь право, как то: Ирнерий, Бульгар, Мартин, Якобус и Гуг, привлекали к себе учеников из всех стран и положили начало новой науке. Ничтожное значение римской юридической школы могло бы быть объяснено тем, что Рим резко делился на два юридических института, гражданский и канонический, причем значительное преобладание было на стороне церковного начала; но изучение и канонического права точно так же происходило по преимуществу в Болонье. Здесь в 1140 г. тосканец Грациан составил сборник церковных законов, который до сих пор оказывается самым полным. Это знаменитое средневековое собрание законов, изобилующее, как давно доказано критикой, вымыслами, является в настоящее время колоссальным юридическим памятником варварства и мрака, на которые столько веков было обречено человечество. Правовые нормы, церковные и политические, подверглись в сборнике Грациана извращению, и это было сделано с единственной целью обеспечить папству его господство над миром.