Возвращение блудного папы (СИ) - Филимонова Лина

Уф! Я аж вспотел. Такую речь выдал.

— Поняли? — спросил я бандитов.

— Угу, — промычали они.

— Что поняли?

— Мы не дикари. Мы умнее.

— Молодцы. Идите, побегайте, пока Мыш… Света не приедет.

Я засмотрелся, отвлекся, и чуть не пропустил момент появления главного действующего персонажа.

Мышка. Разъяренная, на всех парах несется ко мне со стороны школы. Я знаю, на что она злится. Но изменить уже ничего не могу.

Да, я не удержался.

Но меня просто распирает! Мне хочется объявить всему миру, что я — отец этой прекрасной разбойницы. Она на меня похожа. У нее такие же глаза, такой же упрямый лоб и такая же бесподобная улыбка…

Это так странно. Маленький человечек, похожий на меня…

За эти два дня у меня внутри все перевернулось. И как будто встало на место. Там, где раньше было пусто и холодно, теперь живет радость.

Например, сегодня утром я проснулся привычно хмурым. А потом вспомнил, что у меня есть Соня. Вспомнил улыбку Мышки…

И мне сразу захотелось улыбаться! Много лет не чувствовал себя таким счастливым.

Я понимаю, почему Мышка злится сейчас. Прекрасно знаю, на что она злится в общем.

Жаль, что прошлого не исправить. Даже недавнего прошлого.

— Ты… ты сказал Веронике Сергеевне, что ты родственник Сони!

Она налетела на меня, как разъяренная фурия. Я вскочил, чтобы встретить опасность лицом к лицу.

— Разве это неправда?

— Я же тебя просила пока помолчать!

— Я не сказал, что отец. Хотя мог бы.

— Ты…

Я чувствую, что мои губы снова растягивает улыбка. И ничего не могу с этим поделать, хотя понимаю, что эта улыбка Мышку бесит.

Я — отец. Приятно даже про себя повторять это.

— Я с ними поговорил, — перехожу я на деловой тон. — Объяснил, что драться нехорошо. Мне кажется, они поняли.

— Тебе кажется… — буркнула Мышка.

— Садись, поболтаем.

Я плюхнулся обратно на скамейку. Мышка, немного успокоившись, села рядом. Между нами оказался телефон. И — стена непонимания.

— О чем хочешь поболтать? — спросила она небрежно.

Но было заметно, что волнуется.

— О разных важных вещах.

— О важных? — Мышка бросила на меня непонятный взгляд. Оценивающий, что ли.

— Я хочу финансово поучаствовать в твоем… в вашем… в нашем… Блин. Запутался.

Мычу, как дебил. Самому стыдно. Знаю, что любое неверно сказанное слово будет использовано против меня. Но надо как-то это сказать!

Да я бы лучше с парашютом прыгнул в болото с крокодилами! Объяснения — это вообще не мое.

— Денег хочешь дать? — слышу голос Мышки.

Вроде, спокойно говорит.

— Ну да.

— Это важно, да. Это прям самое важное.

Опустила глаза в пол. Вцепилась в скамейку.

Нет, она не спокойна. Мне показалось.

В этот момент мой телефон пискнул. На экране высветилось сообщение:

“Котик, я соскучилась”.

Какого хрена?!

Это сообщение исчезло, и сразу появилось следующее:

“Мы погорячились с разводом. Я тебя люблю”.

Что за нафиг вообще! Полина совсем рехнулась? Напилась она там, что ли?

Я схватился за телефон. Но понял, что поздно.

Мышка успела все прочитать.

30

Светлана

Я была спокойна, как танк.

Когда ехала за Соней в школу и догадывалась, что встречу там Алекса. Ну ладно, не как танк. Как маленький игрушечный танчик.

Но мне все же удалось успокоиться! Я была уравновешена и благоразумна.

Вчера меня весь день буквально трясло от разных эмоций. Главная из которых была гремучей смесью ненависти и злости. Но сегодня мне полегчало. Эмоции улеглись.

Я решила мыслить разумно. Послушаться совета мамы и не пороть горячку.

Да, очевидно, что у меня с Алексом ничего хорошего не получится. Но я — это я, а Соня — это Соня. Она его дочь, и пока что их отношения развиваются неплохо.

Ей нужен отец! Меня давно беспокоит, что она бросается на всех знакомых и не очень знакомых мужчин. Девочке катастрофически не хватает мужского влияния. И, если Алекс сможет заполнить эту пустоту, это будет замечательно.

Да, он скоро уедет. Но есть телефон, есть скайп и прочие средства связи. Соня будет знать, что у нее, как и у всех ее друзей, есть папа. Что она не какая-то белая ворона.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это очень хорошо…

Примерно так я размышляла, подъезжая к школе. Я уже начинала планировать, как сказать дочке, что Алекс — ее родной отец. Не сразу, конечно. Пусть он заслужит.

Но тут выяснилось, что он начал трепаться об этом направо и налево. Даже не посоветовавшись со мной!

Меня мгновенно вышибло из уравновешенного состояния — оно было таким хрупким!

Правда, потом я снова успокоилась. Когда Алекс заговорил о деньгах, заявив, что это самое важное в наших отношениях, я даже не вспылила. Деньги так деньги. А чего еще от него ждать?

Уж точно не признаний в любви. Смешно даже думать об этом.

Я была спокойна.

А потом пришли сообщения от его жены. Оказывается, они не будут разводиться…

Тут уж мое спокойствие разбилось вдребезги. Эмоции снова захлестнули разум.

Я вскочила, хотела забрать Соню, игравшую с Захаром на площадке, и уехать домой.

Но Алекс меня не пустил. Схватил за руку своей железной клешней.

— Не убегай, — произнес он.

Я молча дернула руку. Но выдернуть не смогла.

— Вот ты сейчас убежишь, напридумываешь себе всякого, чего нет и в помине, — спокойно говорил Алекс. — Обидишься, не будешь со мной разговаривать, еще и с Соней запретишь видеться. И все почему? Потому что у моей бывшей что-то там переклинило. Нет, так не пойдет.

— А как пойдет? — сквозь зубы произнесла я.

— Давай разберемся сразу.

— Да в чем тут разбираться?

В моем голосе звучали истеричные нотки, и я не могла их скрыть.

— У меня к тебе просьба, — очень-очень спокойно произнес Алекс. — Сядь, пожалуйста, рядом со мной. И посиди десять минут. Сможешь?

— Зачем?

— Разве я многого прошу? Дай мне десять минут. А потом можешь или убежать, или настучать мне по башке каблуком своей красивой туфельки.

Второе предложение показалось мне очень заманчивым. Я плюхнулась на скамейку. Сбросила туфлю. Взяла ее в руку, потрогала каблук…

— Полина, ты там пьяная, что ли? — услышала я голос Алекса.

Оказывается, он звонит по телефону. Похоже, своей жене. Сообщения были от Полины.

— Потому что оба раза, когда ты мне звонила и говорила, что скучаешь, ты была пьяна, — продолжал он.

Я слышала, что ему отвечает женский голос. Слов разобрать не могла, но по репликам Алекса можно было догадаться, о чем разговор.

— Хорошо, ты не пила, я понял. Но ты несешь полную чушь. Какие чувства? Ты бредишь. Нет. Это абсолютно исключено. Никаких вторых шансов быть не может.

Он молчал, она тараторила. Он пытался вставить хоть слово в неумолкающий водопад, и, наконец, ему это удалось.

— Ошибкой был наш брак. Да, я в этом уверен. Через десять дней встретимся в загсе. Надеюсь, ты придешь. Если нет — есть суд.

Все это время Алекс держал меня за руку. И в некоторые моменты очень сильно ее сжимал. Только это давало мне понять, что его железное спокойствие — на самом деле не такое уж железное.

Видно, этот разговор его сильно напрягает.

Он положил трубку. Посмотрел на меня.

— Почему ты хотела убежать?

— Я…

Я растерялась и не сразу сообразила, что ответить.

— Я думала, ты меня обманул.

— Знаешь, я вообще не ангел. Мягко говоря. Но у меня нет привычки врать. Я стараюсь быть честным. И иногда это выходит мне боком…

Прекрасно! Значит, он весь такой честный… Я, наконец, вырвала свою руку из его клешни.

— Честность — это замечательное качество, — выдала я. — Я рада, что ты был честен со мной. Честно сказал, что я для тебя — просто развлечение на пару недель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я такого не говорил!

— Честно предупредил, что у нас не может быть продолжения.

— Мышка, я…