Спутник «Шаг вперед» - Владимир Михайлов

— А обратно?

— Обратно их, как правило, забирают тоже длинные. Сроки экспедиций заранее рассчитаны, а посты на дальних планетах не меняются чаще, чем раз в год.

— Не хотел бы я попасть на дальнюю планету, — сказал Кедрин.

— Обещаю, что в ближайшие дни ты туда не попадешь, — сказал Гур. — Но если ты хочешь попасть к вычислителю, который я забронировал для тебя на часок, то время торопиться.

Кедрин вскочил.

— К вычислителю! — ликующе сказал он. — Вот это да!

— Не радуйся, это не «Элмо»…

— Все равно. Хотя, конечно, было бы намного легче работать, если бы здесь была нужная степень автоматизации. А то ведь Дугласу пришлось самому компоновать прибор. У нас в институте это отдали бы в композиционное устройство и на программу.

— Вот они, — сказал Гур, укоризненно качая головой, — вот они, привычки кабинетников! Мало вычислить — еще и скомпоновать, и запрограммировать, и еще, наверное, передать автоматам не только для изготовления, но и для испытания. Так?

— А как же иначе?

— Нет, — сказал Дуглас.

— Зачем, о друг мой? Зачем лишать себя радости? Можно работать и головой и руками. И, придумав прибор, его делают. Хотя бы опытный экземпляр. Это доставляет радость. Союз рук и головы. Ведь руки сделали человека человеком. Руки! И мозг.

— Слепцов, мой руководитель, говорит, что это устарело.

— Кушать за себя ты тоже доверишь машине? Нет? А почему?

— Да простится мне это! — сказал Холодовский. — Целовать женщину ты будешь сам? Или и это доверишь машине? Чтобы она делала это для тебя? "

«Не красней, — сказал себе Кедрин. — Не красней, слышишь?»

— Довольно, монтажники, — сказал Гур. — Вы вогнали его в краску, о мои язвительные друзья! О, как томит его сознание собственного консерватизма! Томит ли, о друг мой?

— Томит — мрачно ответил Кедрин.

— Посему ступай же на вычислитель, сделай расчеты.

И тогда…

Дверь каюты начала растворяться медленно и неумолимо — так медленно и неумолимо, словно за нею стояла сама судьба. С минуту никто не входил. Затем на пороге показался Герн, глаза его задумчиво смотрели из-под нависающего лба. Он остался стоять в дверях, глядя куда-то вдаль и всем своим видом выказывая крайнее удивление.

Если он удивится еще сильнее, брови окажутся на затылке, — хладнокровно констатировал Гур.

— Ага, — сказал Герн, и брови его на миг заняли нормальное положение. — Это вы. Мне так и казалось с самого начала, но я не был уверен.

— Гур, он узнал тебя по перлам остроумия, — сказал Холодовский.

— Допустим, — сказал Герн. — Так зачем я пришел? А, вот что: мы разобрались в этих фотографиях. Конечно, это было нелегко, но мы разобрались.

— Ну? Что это такое? Что это было?

— Вот именно! — сказал Герн. — Что это было? Этого никто не знает. Я склонен лишь думать, что это было нечто, чего теперь уже нет. Потому что, по моему убеждению, это было явление взрывного порядка. Если аннигиляция, то мог взорваться корабль. Если атомный взрыв, то могла взорваться и не очень большая планета.

— К чему такие сравнения? — сердито проговорил Холодовский. — Почему надо сравнивать именно с кораблем?

— Потому, — сказал Герн, — что направление-то мы установили точно. Это в пределах ошибки — направление на Трансцербер. Или на корабль. На таком расстоянии это практически одно и то же.

— Значит? — Гур схватил астронома за плечо. — Значит?..

— Ничего не значит… — медленно ответил Герн. — Может быть, там уже ничего не осталось.

— Вы доложили?

— Я доложил.

— Что Седов?

— Вы не знаете Седова? Он мне сказал примерно так: он поверит в это тогда, когда получит от них радиограмму об их собственной гибели. До тех пор работы будут продолжаться так, как они начаты, и никак иначе. Это же Седов!

— Что ж, — сказал Гур. — Тогда все в порядке. Переживать и сомневаться будем про себя. Монтажники не сомневаются, не правда ли, Слава Холодовский?

— Иногда они слишком много говорят, — сказал Герн, не глядя ни на кого в особенности. — Так, собственно, я зашел только поблагодарить вас за то, что вы обратили наше внимание на эту вспышку. Иначе мы добрались бы до нее только вечером. Спасибо.

— На здоровье, — сказал Гур. — Кедрин, тебе время на машину.

«К чему?» — хотел спросить Кедрин. Но не спросил и пошел на машину.

Еще несколько минут тому назад он опустился бы в кресло вычислителя с удовольствием. Теперь он сделал это машинально, мысли его были там, на орбите Трансцербера. Вот, казалось, все было продумано, все делалось для того, чтобы спасти людей. Но слишком много непонятного еще происходит в пространстве, даже в пределах уж такой знакомой, кажется, солнечной системы. Нет, какая уж тут гарантия!..

Он быстро запрограммировал задание, ввел данные в машину. Это был новый вычислитель — конечно, среднего класса, но и такой был единственным на спутнике дробь семь. Не очень сильная машина, но и за ее пультом Кедрину сидеть не то что приятно, а просто необходимо. Столько лет он занимается такой и еще более сложной работой, и, наверное, ею ему и надо заниматься. Конечно, в пространстве неплохо, но хорошо, если бы здесь были «Элмо» и большие вычислители.

Машина работала, чуть слышно жужжа. Кедрин думал. Нет, конечно, пока не следует делать выводов. Сколько он здесь? Без году неделю. Что-то здесь все-таки хорошо, что-то есть такое, чего не хватало в его жизни. И Ирэн здесь. Без нее он не уйдет на Землю. А с нею? С нею — может быть…

Машина закончила вычисления, результаты были отпечатаны на ленте. И все же Кедрин не торопился подниматься с кресла.

Ему вдруг стало необычайно хорошо. Нетрудно было представить, что это небольшое помещение — часть вычислительного зала где-то на Земле, Сейчас, выйдя из двери, можно будет ступить на зеленую траву и пойти по ней или просто упасть на нее и лежать, прижимаясь щекой к упругим стебелькам. Солнце, на которое можно смотреть и без посредства поляризующего фонаря. Запахи, которых не надо бояться. Люди, которые не надевают скваммеров. Женщины, которые…

«Женщины, которые не похожи на нее, — подумал он. — У которых нет таких волос. Таких глаз. Таких губ. Такого голоса. Женщины — которые не она».

Он взглянул на часы. Время обедать.

Кедрин бережно спрятал кусок ленты в карман. Под ногами потекла не трава, а пластик, безжизненный, хотя и упругий. Солнца не было, и полдневный свет, заливавший коридор, был все же искусственный, как бы он ни был похож на настоящий. И чтобы выйти из спутника, хочешь или не хочешь, придется влезать в скваммер, иначе нельзя. А что касается запахов, то их можно обонять в кают-компании, можно заказать запах в свою каюту. Но только не в пространстве. Только не в пространстве.