Фанат Казановы - Дарья Калинина

   И неожиданно разоткровенничавшись, следователь сказал:

   – У меня так много раз уже бывало. Вроде бы и не виноват ни в чем товарищ, а смердит от него. Ну, и начинаешь копать. И такое, бывало, отыскивалось. Вы мне не поверите!

   Подруги переглянулись. Надо же, какое уникальное чутье у человека. Надо ему помочь. Пусть не сомневается, нос его не подвел.

   – Насчет доктора мы вас кое в чем можем просветить, – произнесла Кира. – Хотите?

   Разумеется, следователь хотел. Он мигом передумал уходить. Разулся. И устроился за столом, где с аппетитом навернул пельмешек, которые Леся залила яично-сметанной смесью и запекла в духовке до румяной корочки. При этом она слегка переборщила с красным перцем. Рука дрогнула, и весь пакетик высыпался в яйца. Так что во рту после еды все горело. Но не беда! Мужчины они ведь любят погорячей.

   Под пельмешки рассказ о злодеяниях доктора Воня пошел просто отлично. Следователь глотал одну обжигающе острую пельмешку за другой и только крякал, слушая про проделки обманщика.

   – Надо же такое придумать! – восхитился он. – Сам деньги украл, а на крыс все свалил! Вот мошенник! Нет, не даром я его учуял. Мой нос в который уж раз меня не подвел!

   – Но за это дело доктора к уголовной ответственности не привлечешь.

   – Нет. Но по опыту знаю, такие люди редко останавливаются. Тех женщин обманул. Мог и еще где-то наследить.

   И поднимаясь из-за стола, следователь проникновенно сказал:

   – Спасибо вам, девочки. Но больше вы этим делом не занимайтесь, пожалуйста.

   – Как это?

   – Почему?

   – Девочки, не занимайтесь, не надо! – с нажимом повторил майор. – Не хватало еще, чтобы мне пришлось выехать на очередное место преступления и увидеть там одну из вас мертвой.

   – Но мы еще пока живы.

   – Вот именно, – зловеще произнес майор. – Вот именно, что:

   И пока онемевшие от страха подруги, размышляли над его словами он закончил вечер так:

   – А вообще, спасибо вам за угощение и за наводку. По крайней мере теперь мы будем знать, в каком направлении искать.

   Подруги и сами хотели об этом подумать. Да, да, несмотря на приказ майора не лезть в это дело, они все равно о нем думали. Рассказ Катерины Герасимовой натолкнул девушек на интересные соображения. Сейчас доктор Вонь известный и знаменитый. Чуть ранее он был любимым женихом Кати Герасимовой. А кем он был еще раньше? Так сказать, изначально?

   – Где жил Вольдемар Вонь до того, как встретил Катю Герасимову и зарегистрировался у нее в квартире? Откуда он приехал? Чем занимался? С кем дружил? Кого обманывал?

   На эти вопросы у подруг не было ответа.

   – И что это еще за странный старик, который приматывался к Валентине, подстерегая девушку возле дома доктора? Какой-то персонаж из прошлого нашего доктора? И судя по всему, персонаж далеко не самый благожелательный.

   И этот вопрос тоже остался без ответа.

   – А еще я хочу закрыть тему Синтии, – пробормотала Кира. – Мы подозревали ее в соучастии, а оказалось, что она сама жертва.

   – Теперь уже не узнать.

   – Есть один человек, который сможет нам рассказать про Синтию больше других. Как никак, они вместе работали.

 //-- * * * --//

   Клим встретил подруг весьма приветливо.

   – Вас тоже следователь к себе вызывал? Но я его сразу же предупредил, что никакого отношения к убийствам не имею. Теток этих я не убивал. Мотива не было. Может быть, они и были чуточку противными. Так мне еще и не такие мегеры по работе встречались.

   – И что?

   – И ничего. Эти трое хоть с сексом не приматывались.

   – А бывали и другие варианты?

   – Сколько угодно.

   – И что?

   – И ничего! Успешно их тренировал и даже в друзьях у них ходил.

   – А секс?

   – Без секса, – сухо произнес Клим. – У меня принципы. С клиентками не иметь ничего личного. Только дружеские отношения.

   – И они от тебя не уходили к более сговорчивым тренерам?

   – Вовсе нет! Они меня друг другу вроде почетного красного знамени передавали. То одну тренирую, потом она к фитнесу остынет, йогой увлечется. А я в йоге не силен. Этим у нас в тандеме Синтия ведала.

   – Она просто какая-то многостаночница! – охотно поддержала интересующую ее тему Кира. – И в теннисе детишек тренировала. И аквааэробика. И йога. И тренажеры.

   – Это вы только десятую часть перечислили. Синтия у нас и бегом занимается, и прыжками, и верховой ездой. И даже скалолазанием!

   – Серьезно?

   Кира обратила внимание, что Клим говорит о Синтии в настоящем времени. Значит, либо он дьявольски осторожен, либо еще не знает о ее трагической смерти. Второе Кире было больше по душе. Клим ей нравился. Как мужчина и просто, как хороший и открытый человек. Может, Клим и не большого ума человек, но парень он был славный. Финтить с ним Кира смысла не видела. Это могло только навредить ей в разговоре с Климом.

   – Можно у тебя спросить, Клим? От чего ты отговаривал Синтию?

   – Я?!

   – Ты, ты! Не спорь! Я слышала ваш с ней разговор.

   – Тогда напомни мне, о чем шла речь?

   – Ты говорил, что она губит жизни этих людей. То есть нас, своих подопечных. И ты даже сказал ей, что мы умрем, если она не остановится.

   – Когда это было?

   – Несколько дней назад. Еще в Египте.

   – Ах, вот вы о чем! – с облегчением выдохнул Клим. – Слышали, значит, да?

   – Да.

   – И небось, заподозрили, что это Синтия ваших товарок на тот свет спровадила?

   – Ну...

   – А чего же в полицию не донесли?

   – Ну...

   – Ну, так и правильно, что не донесли. Глупо бы выглядели, когда бы я там все объяснил. Дело в том, что Синтия у нас человек одаренный. И своим делом – оздоровлением организма увлечена просто до фанатизма. Вы знали, что она защитила кандидатскую диссертацию и сейчас готовит к защите докторскую?

   – Нет, – изумились подруги.

   – А она готовит. И тема все та же – физическая культура и оздоровление организма через занятия физическими упражнениями. Она и на вас опыты ставила. Вы что, не поняли?

   – Как это – опыты? – оторопели девушки.

   – Очень просто. Проверяла, насколько страдающие излишним весом люди выносливее людей с нормальным весом. Одним словом, на практике проверяла пословицу. Знаете какую? Нет? Ладно, напомню вам ее. В народе говорят, где толстый сохнет, там тощий сдохнет. Слышали?

   – Слышали. Знаем. Но при чем тут мы?

   – А вы и были темой одной из глав ее докторской диссертации. Теперь ясно, чего она вас голодом морила и эти пытки с трехразовыми занятиями устраивала?

   – Чтобы мы сдохли?

   Клим в ответ только широко хмыкнул.

   – Или высохли. Но вы оказались очень трудным материалом. Она мне жаловалась, что диету вы не соблюдаете. И работать с вами чудовищно, просто невероятно сложно. Все ее теоретические графики и расчеты в вашей компании летели ко всем чертям.

   – А ты ее убеждал не давить на нас?

   – Ну да! В конце концов, вы же живые люди. К тому же стресс со всеми этими убийствами. А она все про свои занятия талдычит. Бесчеловечно было так над вами издеваться!

   – Мы не очень и возражали.

   – И вообще! – окончательно распалился Клим. – Вы вовсе не обязаны были оплачивать работу Синтии над ее диссертацией. И участвовать в ее опытах вы тоже не были должны. Да еще за ваши же собственные деньги! Это неэтично! Я не очень хорошо в таких вещах разбираюсь, но Синтии я тогда сказал, что она не права. Если честно, я ей чуть не врезал!

   Явно было, что Клим о смерти Синтии ничего не знал. Иначе вряд ли стал бы столь яростно порицать покойницу из-за такой ерунды. Людям свойственна лояльность по отношению к отошедшим в мир иной. К тому же Синтия не была так уж плоха, она была всего лишь натурой увлеченной. А вообще, каким бы гадом ни был человек при жизни, стоит ему умереть, как окружающие мигом переменят свое к нему отношение. А еще чего доброго и вовсе начнут жалеть умершего. Т-с-с! Он же умер! Как вы можете говорить о человеке дурное? Жуткое лицемерие. Если человек при жизни был негодяем, то что могло измениться после его смерти?

   Другое дело, что окружающим его людям становится немного легче при мысли о том, что мерзавец помер, а они еще живы. И стало быть, переиграли мерзавца, обошли на гонке. Он отстал, а они успешно идут к финишу. И коли так, то почему бы не пожалеть немножко проигравшего? Это ведь так несложно!

   Отсюда и хорошее отношение к умершим людям. Конечно, близкие горюют искренне. Только они.

   – Клим, Синтию убили. Убил наш маньяк. Тот самый из Египта.

   Инструктор, продолжавший яростно клеймить Синтию, внезапно замер, словно поперхнулся.

   – Что? – севшим голосом произнес он. – Что вы сказали?

   – Синтия умерла.

   – Умерла? – прошептал Клим сдавленным голосом. – Наша Синтия? Умерла?