Любовница. По осколкам чувств - Даша Коэн

- Даня, – царапаю ноготками стол, не в силах вынести нарастающей агонии.

Смеется хрипло. Переворачивает меня, укладывая спиной на крышку, ноги поднимает и закидывает себе на плечи, а затем вновь врывается в меня, продолжая поршнем таранить мою плоть.

Задыхаюсь, а потом и вовсе забываю свое имя, когда он начинает снова порхать пальцами на моем клиторе, ускоряя мое падение в рай.

Да, Боже, да!

Впиваюсь ноготками в его ягодицы и, выгибаясь дугой, теряю связь с реальностью. И Даня следует вслед за мной, откидывая голову назад и громко протяжно выстанывая мое имя.

Мы уже не здесь. Мы на берегу неба!

Спустя минуту, отдышавшись и немного придя в себя, поднимаюсь и обнимаю его широкие плечи. Целую гладкую, загорелую кожу на его ключицах. И выше, проходясь языком по шее. В сладком дурмане веду носом по линии его подбородка и почти уже накрываю его губы своими губами. Да!

Но тут же разочарованно выдыхаю. Данил отстраняется, смотря на меня равнодушным взглядом.

- Дань, почему ты не целуешь меня? – вырывается вопрос.

Выскальзывает из меня, снимает презерватив и выкидывает его в мусорное ведро. Поднимает на меня глаза и, пожимая плечами, усмехается.

- Я не умею целоваться, Лера. Только трахаться.

- Дань…, – голос снова дрожит.

Я не верю ему. Дело не в нём, да? Дело во мне? Боже!

Ласково проводит костяшками пальцев по моей щеке и шепчет:

- Давай не будем портить у тебя впечатление обо мне. Слишком много плюсов, Лера. Должен же быть хоть один минус, м-м?

Хотела что-то возразить, но Данил развернулся и стремительно ушел в гардеробную.

Глава 20 – Заболела

Лера

Отставляю в сторону стакан с недопитым мохито и ложусь на живот, прикрывая глаза и медленно уплывая в дрему. Яхта покачивается на волнах, солнце поджаривает меня нещадно и где-то на нижней палубе с кем-то негромко разговаривает Данила, убаюкивая меня своим волшебным чуть хрипловатым баритоном.

Засыпаю.

И мне снова снятся его поцелуи. Влажные. Страстные. Душевыворачивающие.

Хотя, куда уж больше. Мне кажется, моя душа давно уже вывернута наизнанку перед этим мужчиной. Вот только, нужна ли она ему?

Вздрагиваю, но не просыпаюсь. Чувствую, как по моему бедру проходятся прохладные пальцы, оглаживают ягодицы и поднимаются выше, развязывая тесемки бикини.

Сердце позорно сбивается с ритма. Пульс шкалит. В голове шумит…

- Моя шоколадка, – бормочет тихонечко и начинает втирать мне в кожу солнцезащитное средство, попутно массируя самые чувствительные точки.

Выгибаюсь податливой кошкой, почти мурлыкаю от удовольствия. Приятно. По телу бегут оголтелые мурашки, а в животе закручивается в торнадо рой полубезумных бабочек.

И так всегда, когда он рядом.

- Сладкая, – шутливо рычит, прихватывая меня за задницу, и тут же впивается зубами в ягодицу.

- Даня! – взвизгиваю я и подскакиваю, тут же прикрывая обнаженную грудь.

- Я обожаю твой орешек, – тянет на себя и сгребает в охапку, зарывается носом в мои волосы и шумно дышит, а затем спускается ниже и накрывает влажным поцелуем горошинку соска, – И девочек твоих аппетитных я тоже обожаю, Лера.

- А я обожаю тебя, – бесшумно шепчу я одними губами и медленно веду руками по его спине.

За последние шесть дней столько всего случилось. Мы отдыхали здесь, на яхте. Съездили в Ялу – природный заповедник – и даже увидели там леопарда в естественной среде обитания. Посетили пару красивых пляжей. А еще несчетное количество раз занимались любовью.

Где меня только не раскладывали. Мне кажется, эта яхта видела все. И слышала! И не только яхта! И ладно бы стоны, но Дане, очевидно, доставляло особое удовольствие доводить меня до такого перевозбужденного состояния, что я начинала умолять его подарить мне разрядку.

А когда это наконец-то случалось, срывался с цепи и словно одержимый брал меня так жадно, что я буквально распадалась на атомы, утопая в океане оглушительного кайфа. А иногда Данил наоборот медлил, мучительно растягивал мою сладкую агонию, двигался со вкусом, но неторопливо, пока я окончательно не теряла связь с реальностью.

И я не могла выбрать, как же мне нравится больше. Может, потому что мне нравился этот мужчина весь? Вдоль и поперек.

Ужасно, если так. Просто катастрофа!

Но отведенные на этом острове дни, словно песок, утекали сквозь пальцы. Уже завтра я должна улететь домой, а Данила, по всей видимости, останется здесь. Без меня. И продлевать наше знакомство он не собирается, потому что он так и не вернулся к тому разговору, что неделя – это преступно мало для нас.

- Лер?

- М-м? – поднять глаза на него не решаюсь, за грудной клеткой что-то давит и свербит.

- А ты кто у нас по образованию?

- Какая разница? – равнодушно пожимаю плечами.

- Раз спрашиваю, значит есть.

- Я тоже много что у тебя спрашивала, только ответы не получила, так что…

Выпаливаю, а сама вся сжимаюсь от страха, потому что прошедшие дни были самыми волшебными в моей жизни. Самыми яркими! Самыми незабываемыми. И я не хотела портить их своими психами, но поделать с собой уже ничего не могла. Дурой я тоже не была – Данила возвел, между нами, дистанцию, железобетонную стену. Секс – да, но ближе он мне не стал.

Тянет меня на себя и укладывает сверху, крепко обнимая. Вздыхает, лохматит волосы и наконец-то начинает говорить.

- Это не имеет к тебе никакого отношения, Лера. Просто у меня нет каких-то интересных или душещипательных историй, знаешь ли. Так, с чего бы начать? Ну, у меня есть две сестры, отец и мать давно в разводе. Хобби у меня отродясь не было. Интересы? Черт, ну в данный конкретный момент я очень сильно заинтересован в тебе.

- А фамилия у тебя какая Данил? – блаженное тепло разливается по моим венам.

- Шахов, – смеется и утыкается носом мне в щеку.

- Красивая, – киваю и мы переплетаем наши пальцы.

Сердце в груди начинает биться быстрее, пока не разгоняется до максимальных значений. Только не разбилось бы, глупое…

- Это ты красивая, Лера, – чуть отстраняется и неспеша прокручивает мой сосок между своих пальцев.

Облизывается, и низ моего живота обваривает кипятком. Но уже через мгновение вся я покрываюсь ледяной коркой.

- Во сколько у тебя завтра вылет?

Задыхаюсь. Не могу поверить, что Данил это спросил. Только что он говорил о моей красоте и рассказывал мне о себе, а