Агиология - Елена Никулина

21 Июня / 3 Июля 1885

Если бы предстояло претерпеть за Христа 3 секунды невообразимо лютых мучений, разве не согласился бы (разумеется, испрося помощи Самого Христа)? А если бы эти мучения разбавлены были на 3 минуты, причем лютость их соразмерно уменьшилась бы, будто отказался бы? Если бы разбавлены были мучения на 3 часа, разве бежал бы? Если бы на 3 дня, на 3 месяца, на 3 года, на 30 лет, – причем в той же соразмерности убавляема была и мучительность их, так что тридцатилетнее мучение было бы просто то, что называется трудностями житейскими, – разве отрекся бы Христа? – Вот же однако отрекаюсь! От многих трудностей отрекаюсь! От повреждения своих страстей, от труда изучения письменного японского языка, от сочинения апологет[ических] статей, от писем [окружающих] и проч. – Помоги же, Боже! Избави от Петрова отречения! <…>

6. О переводах богослужебных книг

7/19 Июля 1885

Печатается Псалтирь. Что дальше переводить? Думал было Требник и Служебник, но оставить сие и иметь в памяти, что через три года будет готов Храм, стало быть богослужение д[олжно] б[ыть] правильное, как вообще в Православном Храме; для сего же нужно: в три года приготовить: Постную Триодь, Цветную Триодь (обе вместе составляют треть годового Богослужения); Праздничную Минею и Общую Минею. После этого уже можно и должно перевести Требник и Служебник. <…> Сии последние, какие бы ни были, в обращении уже есть, и поправить – не составляет большого [нрзб], а Триодей и Миней – и в помине нет. Итак, не сбиваясь с толку никакими соображениями, впредь вести вышеуказанный порядок переводов.

Затем, к тому времени, как будет готов Храм, нужно приготовить и храмовое (соборное) духовенство. <…> Пишется сие красными чернилами, чтоб не забыть сих двух предметов – Богосл[овских] книг и духовенства, а всегда иметь их в виду, ибо касательно особенно последнего – не знаешь, где потеряешь, где найдешь.

7. Об Апостольской миссии. О миссии как деле всей Церкви

30 Декабр[я] 1886/11 Янв[аря] 1887. Вторник

<… > Придет время: образованные умы, ныне служащие инославию, сами же разнесут его по клочкам как ложь, а наши невежественные умы православные – разовьются и отразят весь блеск Православия, и пойдет оно волнами света по лицу Земли – не облаками и тучей. Вместо катол[ического] рабства узнают люди подчинение истине, вместо [протестантского] своеволия возлюбят свободу. <… > Мир принадлежит истине, а не лжи, истина же в Православии, но нужно, чтобы истина постепенно овладела миром: скороспелое и насильственное завоевание непрочно. [Православное] Миссионерство должно быть делом всей Русской Церкви, – не Papal Board of Missions и т. и. мелких движений. Но нужно, чтобы в сознание Русской Церкви вошла обязанность Миссионерства.

О Миссии в Европе

6/ 18 Апреля 1889. Великий Четверг

Бедные протестанты: вечно они вздорят между собой и никак не могут прийти к соглашению, при всем своем [добровольном] желании того: предмет спора все один и тот же. Законно ли и угодно Богу было их разделение на секты или нет? Слова о «единстве» своем, которого никак не могут открыть, при всей своей изобретательности. <…> Но не виноваты они в своем заблуждении – не их оно, а унаследованное от их матери [католической] Церкви. И жаль их, бедных. Но кто же должен прийти к ним на помощь? Ибо и к ним относится пророчество Спасителя, что «некогда Петр обратится», – они плоть от плоти Церкви, считающей себя по преимуществу Петровою. Кто как не Православная Церковь? И пора ей выйти из страдательного положения. Она – мать детей Божиих, – что же она смотрит равнодушно, как дети блуждают по дебрям и делаются добычею диких зверей? Или бессильна она? Нет, теперь уже нельзя этого сказать о ней. Ну что, напр[имер], делают все заграничные наши священники? Кое-кто делает нечто весьма малое, а в совокупности – ничтожное… но в большинстве – ничего. Отчего бы не назначить им обязательного дела миссионерского? На первый раз, напр[имер], перевести нашу лучшую богослов [скую] литературу на английский, французский и немецкий языки. Так дана будет возможность всем желающим за границею знакомиться с [Православной] Церковью. Потом – изучить основательно религиозное состояние стран… все богословские вопросы – со всех сторон и подготовиться разбирать и опровергать их. Когда это будет сделано, т. е. литература и люди подготовлены, тогда открыть Собор – не Вселенский (куда, у нас его боятся как Бог весть чего!), а конференцию, на которую и пригласить всех желающих единения катол[иков] и протестантов. Последних, конечно, множество найдется. В основание совещаний положить, что национальности не затрагиваются (ибо гордость мешает Западу больше всего). <…>

Можно быть уверенным в том, что немалое число протест[антов]… присоединится к Православию. А тогда уже будет легче: свои своих скорее убедят и привлекут. Через лет 7–8 повторить конференцию и т. д., и всякий раз, конечно, православный невод будет вытаскивать немало рыбы, – это и будет настоящее служение «соединению всех» – о чем мы всегда молимся. Чего проще и легче? <… > Кому [политические] препятствия помешают быть на Соборе – Бог с ними; в следующий раз милости просим. Да что смотреть на политику в этом деле? Как сказал Гамалиил: «Если это было от Бога, то ничем не помешаешь ему». А это разве не от Бога?

О Миссии в Америке

12/24 Января 1889. Четверг

Этакое несчастье! Сегодня в храме плотник Хирата, 30 лет, из деревни Симабура… из разбиравших подставки, оборвался по неосторожности и убился до смерти, упав на кирпичный помост под аркой (с север[ной] стороны). У бедного остались жена и трое детей. Товарищи его, положив труп на сколоченные доски, унесли домой. Быть может, из детей кто будет годен в одну из наших школ. Хоть бы этим помочь. Грустно!

Из Сан-Франциско некто Ск. Джефферс принес письмо и фотографии от преосв. Владимира. Сослуживцев и школьников у него много. Можно много добра сделать. Дай Бог ему! Невыразимо приятно будет, если в Америке станет на ноги наша Церковь. Сколько бы борющихся теперь в войнах протестантства нашли мирное убежище в ней! Впрочем, такие сочувствующие, как Джефферс, – не в счет, – дальше слов не идут.

Молитвенная поддержка Апостолов и равноапостольных

4/16 Марта 1888. Пятница на Масленой

Гулял в Уено, в моей любимой тихой широкой аллее; изредка только прохожие прерывают течение мыслей; а шум верхушек почтенных сосен или разом брызнувший сноп лучей на прогалинах… такие успокаивающие и светлые мысли навевают. В прошлом и позапрошлом году почти в это время (в [Рождественский] отдых) там же гулял, – и почти те же мысли, то же настроение; от той же апатии и уныния старался отделаться. Ныне что за уныние все эти дни, навеянное письмом Победоносцева. <…> Прогулка изгнала сплин. Но надолго ли? Я, кажется, все больше и больше теряю душевную упругость. Положил на этот раз следующее: 1. Молиться всегда, не в пост только, молитвой св. Ефрема: «Господи и Владыко живота моего! Дух праздности, уныния…» Боже, помоги! И без того я один на Миссии, а уныние и последнего отнимает от дела Божия! Праздность – вследствие уныния – как она вредна и для Миссии, и для меня же самого – расслабляя и без того слабую душу! И что приятного в праздности? Ну вот вчера – отдыхал от занятий, читал, – думал успокоиться нервами; разве чувствовал удовольствие? Чувство человека на приятной лужайке, но с загрязненными сапогами. <…> 2. Стараться приобрести «кротость», которой у меня решительно нет… Поступаться нравом своим в пользу любви и кротости, которые суть благое иго, даруемое Спасителем. 3. <…> Стараться поскорее закончить постройку собора. <…>4. Завтра – ежедневно, несмотря ни на какие дни, вставать в 3 часа, – ложиться между 10-ю – 11 час., и после обеда не отдыхать, а если сон станет очень клонить, прилечь на 1/4 часа. Помоги, Ап[остоле] Павле…! Помогите и вы, свв. братья Кирилл и Мефодий, житие которых проф. Малышевского только что прочитал!

8. Об ответственности за Богом данную для Миссии страну

30 Марта/11 Апреля 1889

Четверг. (Ровно 9 лет, как рукоположен в Епископы в Ал[ександро-] Нев[ской] Лавре)

Однако же, если спокойно рассудить, то и не очень я могу винить себя… как выше сказано. Как я уехал сюда в 1860 г.? Самое благонамеренное и какое-то неудержимое желание служить Церкви… – неудержимое, говорю, ибо все-все до единого кругом удерживали от этого шага (собственно, от монашества, ибо тогда было время самое антимонашеское).<…> Дальше, кто до сих пор держал в Японии? Тоже не самолюбие, не желание самоугождения. <…> С самого приезда в Японию до сих пор я не помню времени, когда не считал бы себя счастливым, если бы что хоть против воли моей вызвало меня из Японии. Но сам никогда не мог и теперь не могу уехать. Отчего? Да ужасаюсь греха пред Богом – самоволия. Бросить пост, когда нет причин к тому, а причин нет, всегда есть некоторое движение вперед – значит, что-то толкает вперед – также, как (только более скоро) толкнуло в Академии. <…> Уйти, вот хоть бы теперь, когда давит дума – не бесполезны ли все траты? Но кто же мне скажет, что действительно бесполезны? Быть может, если не здесь полезны, то в России? Кто знает, какую нравственную пользу приносит Миссия одним своим существованием? Материальные расходы… Если подумать, что ежегодно миллионы текут из России в Европу на прихоти моды, то можно и не так мрачно смотреть на миссийские расходы.